Солдат… не спрашивай!

 – Драться задумала? Вот тебе, получай! – Александр мгновенно разворачивается и секунду спустя рыженькая забияка бессильно бьется в его сильных объятиях. Губы впиваются в губы, он срывает у девчонки поцелуй, так это кажется будет в литературе высоким стилем… и заодно давит на ее устах зародившийся крик. Настя притихла, сбитая с толку происходящим, не сопротивляется, только пристально смотрит в серые глаза солдата. Осторожно, стараясь не напугать и не обидеть, он опустил девочку на землю, из-за разницы в росте ему пришлось приподнять немного эту рыжую малявку для поцелуя, и тихонько отступая, пятясь задом, удалился прочь в лес. Заходящее солнце отражается в расширенных от удивления зрачках Настенки, такой Александр ее и запомнит, более они не встретятся никогда… судьба.

Едва скрылся за деревьями просвет речного пляжа, как он наткнулся на старого знакомого – Зайца, денщика штабс-капитана. Унылое и сонное лицо бывшего лакея абсолютно ничего не отражало, ни единой мысли. Выполняя приказ, Заяц собрал большую охапку валежника и теперь возвращался обратно лагерю полка, грязный и помятый мундир мешком сидел на его тощей фигуре. Взять в руки топор и нарубить дров прямо на месте явно ему не судьба, а может и просто не умеет – всю жизнь до рекрутчины прожил в городе в услужении "при господах".

 – Слышь грят обеда нынче не будет, артельщики отстали и догонют тока утром! – оповестил сослуживца денщик. На предмет еды он слыл большим специалистом и даже экспертом, всегда мог точно сказать, что сегодня вариться в котле и что следует ожидать завтра.

 – Хм, не иначе через сломанный мост обоз не смог перебраться, поехали в объезд, большой крюк. Не в первый раз, придется сухарями довольствоваться, – утешил сослуживца Александр, но скорее всего Заяц и сам об этом давно знал. Тут даже хохма такая есть у ямщиков: "Куда дурень тебя занесло, али не видишь что ли мост казенный! давай езжай через брод.". Вдруг тупая и сонная денщиковая физиономия оживилась, точно собака он понюхал ноздрями воздух и уставился как раз в том направление, откуда явился Сашка.

 – А че там за шум, никак бабы орут?

 – Купаются они там… – Александр тут же и пожалел о сказанном, но слово не воробей – вылетит и назад уже не воротишь.

 – Я брат тода пойду, гляну… Истосковался по бабью, одним рази глазком! – бросив дрова Заяц неловко, но быстро засеменил в сторону источника шума. Александр прикинул, может стоит догнать его и вернуть назад к биваку? Зачем, девушек и женщин там на пляже более десятка, все на подбор молодые, здоровые и сильные. Денщика, слывшего в полку первым слабаком даже его новая рыженькая знакомая побьет в одиночку, если конечно нужно будет. Не стоит беспокоится, и он нагнулся, подобрал связку валежника и неторопливо двинулся обратно к месту стоянки.

…………………………………………………

 – Спасибо, удружил, а то моего черта только за смертью посылать! Не видал его часом? – штабс-капитан Денисов ожидая прихода Зайца с дровами уже успел развести маленький костерок из сухой травы и вот теперь угасающее пламя алчно ждало подходящего топлива.

 – Я только… – не успел ответить Сашка, из кустов выскочил, не скорее даже вывалился злополучный денщик. Судя по всему, этот бравый воин успел побывать в небольшом сражении: глаз заплыл синяком от сильного удара, лицо исцарапано, рукав форменного мундира оторван и болтается на двух нитках – не иначе вышел из боя?

 – Сашка, это ты его что ли разукрасил? Почто? С меня же полковник за него взыщет! – не на шутку встревожился штабс-капитан, бессмысленное рукоприкладство, или по народному "морду" у них не поощряли, в отличие от других частей российской императорской армии. Такой вот маленький "бзик" был у полкового командира 13-го егерского, по слухам его в одном из походов спас от верной гибели рядовой солдат, с тех пор полковник сам зарекся бить подчиненных и другим не дает руки распускать "без дела" – все строго по уставу.

 – Да нет, такое дело… – Александр улыбнулся, уж очень смешной вид был у этого "любителя клубнички" и не торопясь рассказал об последнем происшествии. Денщик плача и рыдая подтвердил, что дело именно так и было, он вышел из леса к реке и сразу наткнулся на одевающихся после купания девушек. На его появление деревенские прелестницы отреагировали весьма бурно, сразу в ход пошли кулаки. Все сходится: замерзли девицы в воде, вот и согрелись, размяли мускулы, пиная подвернувшегося под руку Зайца. Судя по его рассказу, больше всех усердствовала одна рыжая мелкая девчонка, чуть ухо не оторвала несчастному.

 – Эх деревня… идиллия там поди по вечерам наступает. – вслух предался приятным воспоминаниям штабс-капитан, – Как сейчас помню, кадетом еще молоденьким бывал в именьице у моей маменьки на Каме…

 – Неужто в самом деле деревенские девицы вот так вот и плещутся во всем естестве прямо на глазах у народа? – подключился к разговору сидевший немного в стороне от костра поручик Яковлев, – В Москве я такого не видывал, девки и бабы купаются в Москве-реке летом в нижних рубашках.

 – Леонид, так это столичный город! В деревне летом по жаре нравы как во времена царя Гороха простые… Да кто крестьянки, помещицы нередко плещутся вместе со своими дворовыми девками, и тут же смотришь мужики воду набирают и лошадей поят рядом. – Денисов принялся рассказывать очередную историю из времен своей молодости, похоже у него неимоверное количество таких баек, сколько уже привалов в пути было, столько и рассказов.

 – У матушки моей имение небольшое, всех крестьян она давно отпустила на оброк. В поместье живут с ней только две семью, для присмотра за домом, птицей и скотиной. Земля там плохонькая – одна глина и песок, урожай сам-пять в иной год почитается даром божьим. Вот наши и мужики перебрались к реке в большое торговое село, пристроившись кто ремесленником, кто грузчиком на пристань, а иной бурлачит и таскает лошадьми суда супротив течения. Даже избы свои разобрали по бревнышку и туда перевезли.

Штабс-капитан глубоко затянулся крепким табаком из старинной дедовское еще длинной трубки, и огляделся по сторонам. Ранее вымерший бивак начал понемногу оживать, нижние чины потихоньку приходили в себя после сегодняшней бешенной гонки наперегонки со временем. Подходили на стоянку и остальные роты, далеко отставшие от первой на марше. Откуда-то издали, с пыльной дали дороги гремел начальственный "командно-матерный" бас батальонного командира, привычно "накручивающего хвосты" припозднившимся. Обычная суета походно-лагерного быта, уже давно привыкли и даже кажется, что по-другому и не жили никогда раньше. До заката осталось еще полтора-два часа, а там вместо безжалостного солнца людям начнет докучать мошкара – очередное проклятие жаркого лета. За день солдаты так выматываются, что не обращают на летающих кровопийцев внимания, укроются с головой пропахшими потом мундирами и "ловят кайф", коротая недолгие часы ночного отдыха.

 – Молодо-зелено… приударял я в те времена за дочерью местного священника, батюшка знаком был с нами домами, и часто попадья с дочками наведывалась в гости на чай, али или я к ним заезжал. Тот день жарило нестерпимо, ну как сегодня точь в точь. Я решился на рыбалку съездить, удочка мне больше по душе судари мои, нежели охотничье ружье. Пришлось идти в село за лодкой, Кама – это не мелкая речушка как вот этот ручей! – Денисов с презрительной улыбкой махнул рукой в сторону кустов, за которыми угадывалась речка, – Другой раз разбушуется, ровно море-океан, берегов не видно за туманом. Добрался до пристани, и боже мой! Предмет моих воздыханий там… купается вместе с сестрами и попадьей и добрая половина девиц и женщин того села с ними рядом. В природном, так сказать, естестве… пришлось шляпой мне мои грешные чресла прикрывать, ибо сами знаете, что там воспряло внезапно. Пока в рыбачий челнок не уселся, и не отчалил прочь, пришлось страдать, такая вот потешная оказия вышла. Сколько лет прошло, а до сих пор помню, точно позавчера сие со мной было.