Солнце померкнет и Луна не даст света своего. Часть 2. Восход

– Мы с тобой можем лететь, - предложил я.

– Мы с тобой можем лететь, - повторила Айда, - Оскар тоже. Итого остаётся трое: Марк, Рома и Кира. Влезут?

– Четверо.

– Что четверо?

– Ещё Йо за рулём.

– Так влезут?

– Влезут, влезут, - чуя раздражение Айды, поспешно ответил я, - Выезжаем к вам, ждите на станции.

Айда отключилась. Пока я разговаривал, Йо показывал Горынычу артефакты. Тот кивал и ломом сбивал с дрезины остатки нежити.

– Надо наших забирать в Вецаках, - ответил я.

– Окей! Горыныч ты с нами?
– заводя тачанку, спросил Йо.

Горыныч покачал головой и ответил,

– Мне кое-кого найти надо.

– Ну давай хоть подвезём, - предложил я.

Мы сели, Йо завёл тачанку, и мы медленно поехали через мост. На той стороне моста, прямо на нашем пути из тьмы появился заведённый БТР. Йо остановился. Мы забыли активировать паутинку. Я посмотрел на пустой ящик с патронами. Из БТРа вышел человек и помахал нам рукой.

– Что делать будем?
– спросил Йо.

Я посмотрел назад. Детка отметила два объекта, движущиеся в нашу сторону. Горыныч вздохнул,

– Вот и нашёл. Ждите здесь!

Он вылез из тачанки и пошёл на встречу к мужику. В мужике, Горыныч узнал Авалона. Того, кто кинул их с Зубром, оставив на растерзание армейскому полку. Если бы не стратегическое расположение острова, и неожиданное восстание нежити, все на острове погибли бы уже давно. Но даже с этим, из двух отрядов, в живых остался только Горыныч. Он перевёл огонь мести в застывший холодный гнев. Он отлично понимал, что сначало надо создать условия, и только после начинать войну.

– Живой!
– Авалон развёл руки желая обнять Горыныча.

Тот молча остановился в трёх метрах.

– Неужто ты обиделся? Ну немного задержались. Одно, другое, сам понимаешь, - Авалон хищно улыбнулся.

За спиной Авалона появилось пять человек. Горыныч посмотрел назад, у тачанки были ещё двое. «За рулём водила, у пулемёта ещё один. Итого, не больше десятки», - прикинул Горыныч.

– Ты нас кинул, - сказал он, обращаясь к Авалону.

Поднялся гул. Авалон успокоил своих и повернулся к Горынычу.

– Ты мне предъяву кидаешь?

– Отпусти моих ребят, - ответил Горыныч, - Давай решим всё один на один.

– А мне какая с этого маржа?
– спросил Авалон, и крикнул двум у тачанки, - Ведите пацанов сюда!

Мы с Йо переглянулись. «Я могу быстро прыгнуть, но как Йо?»

– Держи наготове перо и страховку, - прошептал я сквозь зубы.

– Окей, - кивнул Йо и пристегнулся.

– Шнелле!
– пхнув в меня дулом автомата, сказал один из бандюганов.

Мы с Йо вылезли из тачанки и под конвоем пошли к Горынычу.

– Я тебе координаты горючки сдам, - предложил Горыныч, - Тебе же нужно кормить свой транспортёр.

– Ха, нашёл мазу! В терминале полно горючки, - ухмыльнулся Авалон.

– Уже нет. Мы им трупаков спалили, можешь сам проверить…

– Проверю! Прямо сейчас! Ты поедешь со мной, а…

Авалон замолчал, он посмотрел на нас и заржал складываясь пополам.

– Это что за Обелиск с тобой?
– сквозь смех, спросил он.

Шапочка с крылышками, крыло сросшееся в кенгурятник и выглядящее как штаны Обеликса, разве что без полосок. Мне не хватало лишь большого пуза. Остальные зеки подхватили ржание. Горыныч холодно следил за ними. Йо улыбнулся, наверное вспомнил, как также стебался надо мною… Я почувствовал ужасное смущение и растерянность. Хоть мне и всё равно на общее мнение, но к такому, я не был готов. Их ржание напомнило мне блеяние Хвоста, что привело меня в чувство. Растерянность сгорела в раздражении и злости. Во рту появился привкус ярости. Как тогда, у Кафедрального Собора, когда меня укусил бес гнева. Ярость стала вливаться в меня. Зубы сжались, руки сами легли на клинки. В этот момент я впервые по настоящему почувствовал их. Рукояти пружинисто гудели, подзывая их вытащить. Детка, сплошным текстом, выбросила список атак. В пространстве появились зелёные линии. Она считала комбинации ударов и вырисовывала их в пространстве. Двух ближайших с подъёмом и разворотом. Кувырок к Авалону. Мой взгляд поймал Горыныч. Его ярко-голубые глаза вспыхнули во мне льдом, и моя ярость резко укротилась. Он покачал головой. Приходя в себя, я убрал руки с клинков.

– Да он ещё и ниндзя, - Авалон заржал пуще прежнего.

Мне казалось, что я слышу, как водила БТРа, бьётся каской от смеха.

– Суука, галльский ниндзя черепашка, - вытирая слезы сказал Авалон, - Ооой б…я, - выдохнул он, - Фух… Короче, эти останутся здесь. Если ты меня нае...ёшь, им тут же засунут в рот по гранате. Ну а если нет, твоих клоунов отпустят. Согласен?

Горыныч посмотрел на нас с Йо. Я отрицательно покачал головой. Горыныч кивнул,

– Согласен.

– Ну вот и порешили!
– сказал Авалон и повернулся к своим, - Четверо, нет, трое! Ты и вы двое, - Авалон указал на тех кто нас привёл, - пасите этих, остальные со мной!
– Он махнул рукой водителю БТРа.

Зарычал мотор, Горыныч вместе с Авалоном, и ещё четырьмя бойцами, взобрались на броню и медленно поехали по мосту. Мы остались впятером. Я понял задумку Горыныча, - «Он оттянул максимум бойцов от нас, и дал нам шанс уйти».

– И что, тебе эти зубочистки помогают?
– кивая на мои клинки, спросил один из зеков.

– Ага!
– ответил второй, - Подгузники удерживать!

Они расхохотались. Йо вопросительно посмотрел на меня. «Убить?» Я уже убедился, что не согласен убивать разумное существо. Хотя разумными, конкретно этих бродяг, назвать было сложно. Будь они Старшими демонами, это решило бы мою нравственную дилемму. Я покачал головой.

– А что в городе творится?
– спросил я, и тут же получил мощный подзатыльник.

– Х…йло закрой, - крикнул на меня громила, - Ты чё, рамсы попутал, чепушила ряженое, - рожа зека приблизилась ко мне, - Вырядился б…ять. Что? Сегодня Хэллоуин?

Я почувствовал вонь из его рта. Но никакого страха, лишь брезгливость.

– Ну а чем тебе эта шняга не Хэллоуин?
– спросил второй, и показал по сторонам.

Первый нагло посмотрел на второго, и они вместе заржали. Теперь сходство с Хвостом стало более очевидным. Когда они наржались, зек который в меня тыкал автоматом, ответил на мой вопрос.

– Аллес капут, там творится. Франкинштейны по улицам танцен.

– Танцен!
– повторил первый зек и покатился со смеху.

Они снова расхохотались. Моя шея всё ещё горела, и камертоны на шапке тихонько гудели. «Возмущение радиочастот», - написала Детка. Я заметил как Йо включил запись. У третьего зека зашуршала рация.

– Немец, доложи обстановку. Приём, - раздался голос.

– Полный ахтунг, - смеясь, ответил Немец, - Русишен партизанен хотят чтобы мы обосались от смеха.

Они снова заржали.

– Приём, - закончил Немец.

Некоторое время была тишина, и снова Детка отметила появление сигнала. Йо включил анализ речи. Рация зашуршала.

– Харэ бакланов плющить, - раздался голос Авалона, - Если эта школота до сих пор жива, значит они не такие тупые. Смотрите чтобы вас не развели как лохов. Понятно? Приём.

– Я, я, - ответил Немец, - А что делать с бакланами? Приём.

– Ты что упоротый? Что я сказал уезжая? Стоять на шухере и пасти телят! Выполнять!