Солнце

Чандрэ видела, как многие люди показывали в её сторону оберегающие жесты, защищаясь от какого-то демона, который, по их мнению, имел власть над её светом.

Чандрэ всё ещё смотрела в сторону Луриаал, когда почувствовала на себе взгляд (в смысле, помимо взгляда Деклана) и повернулась. При этом она увидела, что за ней наблюдает тот самый старик, который несколько секунд назад хмуро косился на Джакса.

Когда их взгляды встретились, он показал ей жест сначала рукой, потом кивком головы.

Он хотел, чтобы она подошла к нему.

Слегка нахмурившись, Чандрэ поколебалась всего несколько мгновений.

Затем, отведя от него взгляд, она оперлась на трость, чтобы опуститься в сидячее положение, вытянув ноги. Вздрогнув от боли в ещё не зажившей ноге, она на мгновение сжала бедро через повязку, закрыв глаза. Она не хотела заставлять кого-то из видящих или людей подвигаться и давать ей место, так что уселась прямо на землю, в стороне от кольца вокруг костра.

Ей не хотелось находиться в компании.

На самом деле, ей хотелось лишь тепла, а также провести несколько минут вне хижины, в которой она находилась большую часть времени. Даже окружение видящих, которые ненавидели её и желали смерти, было лучше, чем вообще не бывать в окружении её братьев и сестер.

Закрыв глаза, Чандрэ оперлась на ладони и постаралась расслабиться, насладиться костром, подышать свежим воздухом, светом конструкции вокруг неё.

Прошлой ночью её разбудила стая койотов.

Поначалу это напугало её, а потом привело в восторг. Они казались такими скорбящими, но в то же время сострадательными по отношению друг к другу, как семья.

Ей здесь нравилось.

— Вот, — сказал голос прямо перед тем, как мощная рука пихнула её.

Глаза Чандрэ распахнулись, и она напряглась, повернув голову.

Старик улыбнулся, передав ей жестяную миску с чем-то, пахнущим насыщенно и пряно, с мясом и бобами.

— Вот, — повторил он на английском с акцентом.

Он явно хотел, чтобы она взяла миску.

После краткой паузы Чандрэ протянула руку и аккуратно взяла у него еду.

Она надеялась, что после этого он уйдёт.

Вместо этого он сел рядом с ней, плюхнувшись прямо на землю. Это несмотря на его возраст, который равнялся где-то 70–80 годам, поскольку он был человеком, и несмотря на то, что он был одет в джинсы и ковбойские ботинки — не самую свободную для движений одежду в мире.

Перебросив длинную седую косичку через плечо, чтобы не мешалась, он поставил себе на колени вторую миску и быстро начал есть, зачерпывая месиво из бобов и мяса с помощью лепёшки и кушая его прямиком из миски.

Он ничего ей не сказал, и после небольшой паузы Чандрэ сдалась, вздохнув.

Положив трость у своего противоположного бедра, она поднесла к носу миску и настороженно понюхала. Она уже собиралась помешать содержимое пальцем, но тут мужчина снова пихнул её рукой. Когда она перевела на него взгляд, он запустил руку в мешок рядом с ним и достал ещё две лепёшки. Он передал их Чандрэ.

— Горячо, — он показал с помощью пальцев и лепёшки, как надо кушать, словно она была младенцем и не видела, как он сам только что ел. — Горячо. Ешь.

Мысленно вздохнув, Чандрэ сдержала желание закатить глаза, затем взяла первый кусочек хлеба. Нахмурившись и понаблюдав, как он сгибает лепёшку в подобие ложки, она скопировала его действия (будучи уверенной, что он опять наорёт на неё, если она не сделает так, как он) и зачерпнула немного бобов в лепёшку.

Взяв еду в рот, она стала медленно жевать.

Было вкусно.

Очень, очень вкусно… особенно по меркам человеческой пищи.

Пожилой мужчина рядом с ней усмехнулся.

Когда Чандрэ повернула голову, он приобрёл очень довольный вид. Он показал на её рот и лицо, почти как на языке жестов. Когда она лишь нахмурилась и покачала головой, давая ему знать, что не понимает, он постучал по виску одним пальцем.

Осознав, что он имеет в виду, она вздрогнула, опешив.

Затем нахмурилась. Поддев пальцем ошейник сдерживания видящих, надетый на неё, Чандрэ оттянула его от своей шеи, показывая мужчине.

Хмыкнув в знак понимания, он кивнул. Отставив в сторону свою миску чили и куски лепёшки, он подвинулся по земле ближе к ней, пальцами показывая повернуть голову. Когда она лишь нахмурилась, не шевелясь, он повторил жест, на сей раз более непреклонно.

Вздохнув, она подчинилась.

Повернувшись к нему спиной, Чандрэ продолжала хмуриться, пока мужчина наклонялся над ней. Когда он хмыкнул и снова обратился к ней жестами, она раздражённо вздохнула, затем повиновалась и убрала свои густые косички от ошейника.

Она повернулась к нему во второй раз.

Он наклонился ближе.

Чандрэ посчитала, что он просто хочет осмотреть ошейник. Может, он не знал, как работают такие штуки. Откуда ему знать, если он жил здесь?

Вместо этого она услышала знакомое лёгкое гудение в ухе — работа сканера сетчатки. Нахмурившись ещё сильнее, она собиралась повернуться и спросить, что он делает, но тут услышала звучный щелчок.

Ошейник расстегнулся.

Чандрэ ахнула от шока, чувствуя, как нити отпускают её позвоночник. Затем старик раскрыл ошейник, снимая его с её шеи.

Повернувшись, она уставилась на него, затем на Луриаал, которая сидела по другую сторону костра. Луриаал наблюдала за ними двоими, сощурив серебристые глаза сильнее обычного, но в них не отражалось тревоги. Казалось, она вообще не беспокоилась из-за того, что ошейник сдерживания Чандрэ сейчас находился в руках старика.

Чандрэ повернулась обратно к старику.

— Нет, — сказала она, показывая отрицательный жест рукой. — Нет. Надень его обратно.

Она потянулась к ошейнику, но старик убрал его подальше, усмехнувшись.

Он снова постучал по виску, показав на её голову.

Несколько секунд она раздражённо смотрела на него.

Затем, осознав, что у неё нет выбора, она открыла для него свой свет.

Его мысли тут же раздались в её сознании.

«Всё хорошо, n'ashd'o'itsoh. Мне дали разрешение снять его с тебя сегодня вечером».

«Тебе не стоило, — послала она тут же. — Тебе не стоило его снимать…»

Старик отмахнулся от её слов, показав на её миску чили.