Солнцеворот

Солнцеворот.

Километры бескрайней пустыни вливаются в небо.

А небо падением коршуна шлет

Тайный знак.

Это — автограф смерти.

Откуда-то голос плывет:

— Ты, парень, наверное, болен!

Я продолжаю ползти,

Пальцы, вонзая до боли в запекшийся кремний.

Где ты, великий Сфинкс,

Что ответит на все вопросы?

Чувствую, хлещет меня окружающих взгляд.

— Эй, что-то парень этот нездорово выглядит!

Я поднимаю голову.

Может, это мираж, но передо мною бронзовый

Со скрещенными на груди руками индеец,

Что показывает взглядом куда-то.

Я оборачиваюсь и вижу

Холодное синее озеро.

Срываясь, ныряю скорей

В пучину божественных вод.

Но вдруг ударяюсь

Лицом о камни мертвой пустыни.

И голос индейца: — Истины нет!

Брось сей бессмысленный поиск!

…И шепот людей: — Он душевно больной!

Солнцеворот.

Ну, чего все они уставились?

Лица, одно любопытство, и повод,

Больно удачный для обсуждения.

Пыльные улицы города,

Как мне они надоели!

Михаил Долинский

I

В Отделе разведки и донесений, кроме Старой Доси, служили девятнадцатилетние Агафья и Ольга из рода Пантеры. Именно эти две отважные воительницы самым коротким путем из всех возможных добрались до Лопарского водопада, чтобы удостовериться в правдивости и достоверности сведений, полученных от соседей-москитов, о перемещении многочисленных отрядов хунхузов на исконную территорию охотничьих и рыболовных угодий племени орландов в районе Черного озера. Там были расположены зимние промысловые лагеря рода Желтого Быка и рода Куницы. Из девяти семей четыре вернулись на Красные Камни до наводнения, судьба остальных была неизвестна.

Передав информацию о месте сосредоточения хунхузов, москиты, против обыкновения, не попросили у орландов военной помощи и не предложили никаких совместных действий. Центурион Агата и Верховный вождь Гонорий пришли к выводу о том, что москиты либо слишком напуганы, либо хитрят, надеясь извлечь из нашествия хунхузов какую-то выгоду. Для последнего предположения имелись достаточные основания. Граница между землями москитов и орландов пролегала нечетко, поэтому ссоры между охотниками обеих племен возникали постоянно. Но у них был общий враг — хунхузы, который пробуждал желание жить друг с другом в мире и откупаться за причиненные обиды богатыми подарками.

Самым коротким путем от Красных Камней до Лопарского водопада можно было добраться по Таинственной реке, названной так потому, что она протекала не только на земле, но и под землею. Подземный поток выходил на поверхность возле потухшего вулкана Бета, разливаясь в красивое озеро овальной формы, а дальше очень тихо, неспешно двигал свои воды сквозь лабиринт пещер, связанных галереями, одна из которых выходила к реке Лопарь.

Путь от Красных Камней до потухшего вулкана Бета занял у Агафьи и Ольги 10 дневных часов. Примерно столько же времени они добирались до Лопарского водопада. Обратный путь на Красные Камни по независящим от них причинам занял у них три дня и три ночи. То, что они увидели, наблюдая за хунхузами, чуть не довело их до нервного срыва. И их можно понять. Кому приятно лицезреть полулюдей-полуживотных в непринужденной домашней обстановке? С расстояния полутораста шагов они видели их царицу, купающуюся в струях Лопарского водопада, а потом стоящую на белом камне-валуне с протянутыми к восходящему солнцу руками.

Отвечая на вопрос Центуриона Агаты о том, как повелительница хунхузов выглядит, Агафья сказала:

— Нечеловеческая красота!

Ольга же пожала плечами и высказала противоположное мнение:

— Насчет красоты ничего сказать не могу, но у этой царственной особы на руках точно не пять, а четыре пальца, однако, бедра и даже грудь, как у обычной женщины в возрасте 20 лет. Но запахи от нее, честно говоря, исходили очень даже приятные.

После доклада разведчиц Агата отправилась вместе с Гитой к Верблюжьей горе и поделилась с Толемей-ханом полученными сведениями. Знатный джурджени подтвердил, что, судя по описанию Агафьи и Ольги, это и есть Пришедшая Красавица, которая правит хунхузами на протяжении последних 10 лет, а может и больше. И еще он рассказал легенду о том, что хунхузы специально отлавливают для своей царицы красивых мужчин, из которых она после изысканных любовных утех выпивает всю кровь.

— Ее бы взять в плен, а потом доставить на Альхон и поместить в императорский зверинец, — помечтал вслух Толемей-хан, — а потом, понизив голос, сказал: Но лучше — убить. Один точный выстрел отравленной стрелой — и нет проблем.

В распоряжении Агаты было пять лучников, которых называли "грозой хунхузов", и Урсула среди них занимала почетное первое место. Но, вот, кого дать ей в напарники, Агата раздумывала целый день, пока не пришла к выводу о том, что лучше всего для этого подходит молодой охотник Сорока из рода Белохвостого Оленя, с которым Урсула уже проделала опасное путешествие по реке Лопарь и к которому, по слухам, была очень неравнодушна. Задачу приобщения мужчин-соплеменников к военной службе Агата тоже считала немаловажной, присвоив Сороке, щедрым авансом имя Тибула — Победителя Тигра. Она, ведь, не без основания считала, что за годы относительно мирной жизни, в окружении дружественных племен, мужчины ее племени совершенно размякли и стали все больше походить на своих глупых и сварливых жен.

Арбалет (гастрофет) Толемей-хана Старой Досе не понравился, поскольку она считала, что стрельбой из такого оружия может в совершенстве овладеть любая ученица. Но результатами стрельбы по мишеням, которые показал напарник Урсулы, она осталась довольна. Если бы она знала, чего Павлову стоило научиться попадать арбалетной стрелой в кедровую шишку на расстоянии 100 шагов! Арбалет, это — не лук, а баллистическое оружие. Прямой полет арбалетной стрелы (болта) составляет 20–25 метров, дальше начинается серьезное падение, примерно 3–7 см на 5 метров. Стрела поразит цель и на 300 метров, но попробуйте попасть в нее при таких перепадах. Ветер влияет на арбалетную стрелу значительно сильнее, чем на пулю, что тоже влечет за собой более серьезные корректировки.

Пока Павлов тренировался в стрельбе из арбалета, Урсула занималась с Агатой и Старой Досей вопросами тактики, прокачивая различные ситуации, в которых она и ее напарник могут оказаться. Гита приготовила яд, которым со всей предосторожностью напитала три наконечника стрелы из колчана Урсулы и один наконечник стрелы для арбалета. Каждый из этих наконечников она закрыла специальными кожаными чехольчиками. Не лишним будет отметить, что орланды делали яд для стрел тем же способом, что и североамериканские индейцы: заставляли гадюку искусать свежую оленью печень, оставляли печень тухнуть на солнце, пока она не почернеет, а потом втыкали в нее наконечники стрел.

Для переноски и хранения стрел орланды пользовались мягкими колчанами, к которым крепились длинные чехлы для луков. Лучшим материалом для колчана и чехла у них считались шкуры байкальского тюленя (нерпы), которые они выменивали у купцов из Империи джурджени.

Позиции, с которой Урсула должна была в положении стоя попасть стрелой из лука в царицу хунхузов, были выверены с точностью до одного шага, но не исключались и другие варианты, при которых арбалет, как оружие дальнего боя, был более приемлем, чем лук. Броски копья или дротиков не отрабатывались, так как было понятно, что на столь короткую дистанцию Урсулу и ее напарника хунхузы, обладающие чутьем собаки, вряд ли подпустят.