Солнечная сеть

— Если ты хочешь получить его природу любой ценой, — промурлыкала Анитра, — то прикажи мне, и я пересплю с ним. Думаю, что ради такого куша я даже сумею разок-другой преодолеть естественное отвращение к нему. Тогда он уж точно сделает меня такой же, как он сам, а я — я поделюсь этим, в свою очередь, с тобой. Если я захочу, конечно.

— А я после этого должен буду по очереди переспать со всеми своими помощниками? Хороший способ, но слишком неэффективный. Нет уж, ты попробуй найти, как отнять у него эти возможности чисто механически, с помощью технологий… Нам не нужна неконтролируемая эпидемия возникновения сверхлюдей, а тем более — эпидемия, передающаяся половым путём! В течение всей человеческой истории секс всегда был самой непредсказуемой и самой неуправляемой частью общественной жизни, а мы должны научиться контролировать общество в каждом его проявлении! — Рикард Морьер потряс над головой сжатым кулаком. — А что, кстати, неужели этот Кейт Астер так отвратителен с женской точки зрения?

— Он скорее страшен, чем отвратителен, — Анитра покачала головой. — С ним никогда не чувствуешь себя в безопасности. Даже сейчас, когда он мне полностью открылся, я вижу, насколько он на самом деле неуправляемый. Ни один нормальный человеческий механизм психологического контроля не работает на него в полной мере. Я посмеялась над его внешностью, а он сказал, что за пару часов может исправить это. Я сказала, что он никто и ничего не добился, а он попробовал тотчас же поступить в университет, на подготовительные курсы. Хорошо, что мне удалось убедить приёмную комиссию не рассматривать его кандидатуру! Слова «нельзя» он не знает. Хорошо, хоть сейчас мне удаётся держать его на поводке сексуального влечения. Я-то для него привлекательна, естественно! Но, возможно, этот поводок тоже окажется недостаточно коротким… — Анитра спустила ноги с постели, собираясь вставать вслед за Рикардом.

— Думаешь, он может уйти от тебя к другой женщине?

— Может и уйдёт, если я хоть на час ослаблю свою бдительность. Хотя вряд ли ему что-то удастся. Земные молодые женщины привыкли ощущать себя божествами, они вряд ли потерпят в своих объятиях того, кто может оказаться выше их. Или хотя бы более необычным, чем они. Так что у нашего юного гостя с другой планеты практически нет шансов. Разве что кто-нибудь польстится на его обманчивую внешность? Но вряд ли; современных женщин внешность не так уж интересует. А вот манеры, характер, управляемость, умение держать социальную дистанцию — это всё у нас ценится, и у него ничего из этого нет. Разве что если рассматривать его нечеловеческие способности как своего рода аугментацию? Аугментаты нынче в цене… правда, в основном, благодаря привилегированному потреблению, которое им предоставляется.

— Моих ребят это не спасает, — заметил Рикард, причёсываясь перед зеркалом. — Им тоже сложновато найти спутницу жизни, или хотя бы подружку на время отпуска. К счастью, в жизни настоящего человека женщина — не главное. Пока мы заняты делом, без вас можно прекрасно обойтись. А потом… потом посмотрим, как поменяются общественные ценности. Не исключено, что мы будем просто обходиться без полового размножения, выращивая новых людей — подлинных людей светлого будущего! — в пробирках.

Анитра погрозила ему пальцем:

— Смотри, не зарывайся! А то я в самом деле отдамся Кейту, и он сделает меня богиней. Всемогущество, плюс такой инструмент в моих руках, как Кейт, — и тогда мне тоже не понадобишься ни ты, ни твои грандиозные планы… Впрочем, шучу. Нам, женщинам, без вас никогда не обойтись. Вы создаёте материальный базис нашего существования, и от этого нельзя никуда деться, если только не работать самим. Так что не бойся — рано или поздно я принесу тебе Кейта Астера на блюдечке, о мой невежественный и грубый технарь!

— Как Саломея? — полюбопытствовал Рикард Морьер.

— Какого Саломея? — не поняла Анитра.

— Как Саломея. Танцовщица, вытребовавшая себе на блюдечке голову Иоанна Крестителя. Ты на неё чем-то похожа, моя эфиопская принцесса! Ну, а я пошёл: недосуг мне сидеть и вести праздные разговоры, когда весь мой великий замысел так и застрял в самом начале пути!

Он поцеловал Анитру в подставленную щёчку и вышел на крыльцо. Воздух уже нагрелся, невообразимо жаркое солнце пылало в утреннем небе. Семь часов, подумать только! К восьми он должен быть в Мармарисе…Но о его встречах с Анитрой, о его интересе к Кейту Астеру лучше пока что никому не знать. Пусть пока довольствуются его проектом «Феба», его лунными лесами, пусть считают, что он, Рикард Морьер, работает не покладая рук, чтобы вернуть жизнь и сознание сестре Кейта, Кинтии Астер!

По времени всё было рассчитано минута в минуту. Дорогу до космодрома на плато Элдорет он преодолел за пятнадцать минут на маленькой реактивной авиетке. На космодроме его ждал личный челнок; два Звёздных, в скафандрах с глухими забралами, скрывавшими лица, стояли навытяжку у трапа, пока Рикард карабкался в кабину. Эти привилегии никак не соответствовали его общественному положению, но в проекте «Феба», а следовательно, и среди Звёздных, Рикард Морьер носил полушутливый, полуофициальный титул «верховного жреца» при новой «богине». Богиней, разумеется, числилась Кинтия Астер, благодаря которой маленькая оранжерея космической станции на Юпитере превратилась теперь в благоухающие сады, укрывавшие под куполом атмосферы солидную часть Луны. Именно рощи Кинтии Астер стали тем, что позволяло Рикки Морьеру без колебаний диктовать земному сообществу волю лучших представителей его племени — тех, кто обратил свои взоры вверх, к космическим далям. А Звёздные благодаря Кинтии стали Звёздными… И это, в самом деле, ещё только лишь начало пути. Рикард ясно видел то, что по удивительной прихоти истории или общественного воспитания оставалось не до конца ясным для миллионов его соотечественников, в том числе и для его бывших коллег. Возможности, заложенные в природе детей Джорджа Астера, сулили человечеству выход к неслыханным горизонтам… Если бы ещё только позатыкались все эти дураки, всё время спрашивающие: «А зачем? Зачем?!» — о, какой прекрасной стала бы жизнь Рикарда Морьера, если бы маловеры и пессимисты не задавали всё время этих идиотских, лишних вопросов!

В свои шестьдесят пять лет Рикард Морьер изверился в человечестве так, как не мог бы извериться и за столетие, не имей он огня в сердце, не имей великой идеи, с самого детства толкавшей его вперёд, вперёд, вперёд. Нет, тысячу раз был прав старый циник Джонатан Свифт, автор сборника кулинарных рецептов из вкусненькой человечинки: люди — это само зло, воплощённое несовершенство, просто-таки идеальный образец того, как не должно выглядеть разумное существо, а тем более — скопище разумных существ. Ах, если бы весь мир состоял из мудрых радужных пони, полных тёплых чувств и благородных мыслей! Но ничего, Рикки Морьер ещё поможет человечеству измениться… Звёздные — вот первый конкретный шаг на этом пути, маленький, тяжёлый, заранее обречённый в жертву историческим обстоятельствам, но всё-таки шаг. Второй шаг — отказ от личности, сознательное преодоление «Я» во имя поставленной цели, достойной разума. Его тоже удаётся осуществить — медленно, с напором, с болью и сопротивлением, но Звёздные всё же растворяются в достигнутом коллективном единстве. Теперь следующий шаг: Змей-Ракета! Это поможет ему сокрушить маловеров, уничтожить инерцию общественных механизмов, да в конце концов — пережить эпоху потрясений, не дав себя уничтожить или просто не умерев от старости, закончив всё своими усилиями, не передав своё дело в руки бездарных помощников, трусливых и себялюбивых учеников, да в конце концов, и в липкие ручки таких скверных баб, как эта психологичка Анитра. Он сделает всё сам! И тогда… тогда людям по-настоящему откроются новые миры. И новое человечество, лишённое индивидуального несовершенства, войдёт в коллективное бессмертие, где служение высшему долгу станет высшей радостью подлинно разумных.

— И увидел я новое небо, и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря больше нет, — пробормотал Рикард Морьер по-древнегречески, разглядывая в густой синеве за иллюминатором приближавшийся контур средиземноморского побережья Палестины. Звёздные, согласно и уверенно пилотировавшие его челнок, не обратили на реплику патрона никакого внимания; это было не их дело.

Без десяти восемь по местному времени, в силу капризов службы геодезии отстававшему от времени Найроби на час, челнок коснулся металлической консоли приёмного терминала в Мармарисе и плавно лёг в объятия мощных магнитных захватов. Здесь Рикард Морьер был на положении почти равного, поэтому специального транспорта ему не полагалось. Не прощаясь со Звёздными, он перекинул себя прыжком через две линии заградительных лент на быстро движущийся травалатор, торопливо спустился на нижние этажи и без минуты восемь оказался в своём здешнем рабочем кабинете. Секретарша, молодая холёная мегера, похожая на цыганку, обругала шефа за возможное опоздание. Рикард вяло ответил, что всё в порядке, выслушал серию угроз насчёт того, что однажды опоздание всё-таки случится, и тогда она запишет его в табель, что, в свою очередь, пахнет выговором, а то и понижением, потом, услышав звонок, оповещавший о начале рабочего дня, резко махнул рукой…

— Белиберда, — сказал он коротко.

Рабочий день Рикарда Морьера состоял из небольших, малозаметных операций, легко встраиваемых в экономическую систему Земли. Некоторые из них противоречили правилам и установлениям, но, пожалуй, даже если бы земное общество сохранило свод кодифицированных законов, ни одно из этих действий не выпадало бы за их рамки; в конечном итоге, целью всех этих действий было невиданное возвышение человечества, и Морьер взялся бы доказать это в итоге любому суду — суду, заинтересованному в светлом будущем цивилизации, конечно же. Он не был первым, кто встраивал таким способом свои исследовательские планы в программу финансирования космических работ. Большинство алгоритмов для этих операций создал и реализовал Наум Фейнман — твердолобый фанатик идеи продления человеческой жизни, погибший на Уране несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах. Бедняга Юсуф случайно выболтал ему, Рикки, кое-какие подробности этих дел, и вот надо же такому случиться — всё пригодилось для настоящей, умной работы!

К концу дня несколько тысяч тонн различных грузов, распределённых Управлением Астрофлота для повседневных нужд юпитеранских колоний, осело на складах в Мармарисе, откуда деловитые снабженцы (земляне, разумеется, — Звёздных Рикард Морьер берёг и к скользким операциям не подпускал даже на выстрел!) поволокли грузовые контейнеры частью в Грецию, где под сенью Академии шло основное строительство модулей Змея-Ракеты, а частью — на заводы, где шла сборка резервных инструментов. Кое-что, в основном, дефицитные в последние годы продукты спецпитания, попало и на Луну, на оперативную базу Звёздных; Рикард хорошо понимал, что в существующих условиях одних моральных стимулов для осуществления замысла слишком мало, и для поощрения верных ему людей необходим иногда весомый материальный компонент. Работники станций на Юпитере могли и подождать. Они знали, когда шли в космос, что отдают свои жизни и своё благосостояние во имя высшего блага человечества, и он, Рикард Морьер, не подведёт их ожиданий! Пусть пока потерпят без консервированных омаров и ароматического масла для душевых. А потом, когда будет готов Змей-Ракета, Рикки сделает следующий шаг, и тогда человечеству вообще не понадобится больше заботиться о потреблении — ни о простом, ни о прибавочном. Синтетический пищевой раствор, витамины и стимуляторы. Для существа, живущего краткой, но полноценной духовной жизнью, такого потребительского набора более чем достаточно на весь жизненный цикл. И человечество наконец-то будет свободно от всех своих проклятых проблем, главная из которых всегда связана с тем, кто сколько запихнул себе в глотку. Несчастные! Стоять одной ногой на пороге великих открытий, на пороге космических чудес — и мечтать при этом о жратве, о бабах, о престижной работенке! Какими же глупцами нужно быть, чтобы разменять великую миссию всех на маленькие личные удовольствия для каждого!