Солнечная сеть

Кейт и в самом деле не был на работе уже трое суток. Получив информацию от Фейнмана о завершении теоретической части расчётов, он срочно отправился в свою собственную лабораторию, где уже не первый месяц использовал доступные ему инструменты для того, чтобы помочь воплотить в жизнь планы «профессора Урана» и связанный с ними собственный научный проект. Основным рабочим инструментом для Кейта служил он сам, а лабораторией его было Солнце — точнее, та зона в недрах родной звезды Земли, где кончалась солнечная атмосфера и начиналось раскалённое, пышущее жаром и потоками космических лучей ядро. Опыт Наума Фейнмана сам по себе требовал стабильности условий, равномерных сверхнизких температур и относительно медленных потоков заряженного ионами газа. Напротив, опыт Кейта Астера, как и сама его природа, основывался на реакции огненной, взрывной, мгновенной. Времени ждать у него не было — там, на Луне, страдала Кинтия, а где-то в космических далях томился, теряя в себе год за годом человеческое начало, их отец. Но даже страдания родичей Кейта не значили почти ничего по сравнению с теми страданиями, на которые человечество обрекло своих астролётчиков, своих аугментатов, своих рабочих, своих учёных, инженеров, учителей и врачей, которые неустанно заботились о благе цивилизации больше, чем о собственном благе — словом, в общем-то, обрекло само себя! Кейт не мог поделиться с ними всеми своей двойственной природой, да и не хотел, пожалуй; контрасты в его натуре были слишком уж сильны, двойная сущность расталкивала сознание на неравные части, полные противоречивых эмоций и побуждений. Он хотел большего — передать людям могущество и знание далёких миров, не расщепляя человеческой природы, навсегда слить силу звёздного пламени, пылавшего в нём самом, с огнём разума, сделавшего людей Земли высочайшей цивилизацией. Теперь он знал, как это сделать. Но прежде — Кинтия! Потом он сам доделает, исправит, доработает всё, на что его не хватило в эти дни…

Кейт знал, что не может претендовать на лавры первооткрывателя, даже изобретателя новой технологии. Хромодинамические структуры в плазме были хорошо известны и раньше; главной проблемой их внедрения в практику была необходимость строительства высокотемпературных реакторов, поддерживающих «кристаллики» сжатого ядерного газа в стабильном состоянии. Исследования природы самого Кейта помогли эффективно подойти к решению этой проблемы; оказалось, что достаточно вырастить раскалённый плазмоид в подходящей среде, а затем «упаковать» его в вырожденном по трём измерениям пространстве, точно так же, как Кейт и Кинтия упаковывали инструменты и снаряжение, забирая их с собой в космос. В таком состоянии плазмоидные «кристаллики» могли существовать очень долго, но это было не главное. Важнее оказалось то, что они могли получать в этом вырожденном пространстве подпитку от внешнего резонатора, связываться друг с другом, передавая информацию, и даже переноситься из одной точки Вселенной в другую — практически не затрачивая на это времени. Как и при движении в волне сжатия, этот мгновенный перенос материи, энергии, информации не вызывал никаких парадоксов с горизонтом событий, так как происходил в изолированной от нормального привычного пространства среде. Возможности, открытые такими технологиями, казались поистине колоссальными, но сейчас важнейшей из них была для Кейта возможность связи со своими сородичами.

Он отрабатывал последние проверочные программы, продолжая игнорировать входящие вызовы, тон которых раз за разом становился всё более угрожающим. Ничего, он ответит… Его сотоварищи по работе здесь, на Земле, пропадали на два-три месяца без всяких видимых причин, а потом объясняли своё отсутствие неожиданной научной идеей или необходимостью тренировок в саморазвитии — и всё сходило им с рук! Почему ему нельзя пропасть на трое суток, если речь идёт о будущем цивилизации? Разве не его, Кейта, много раз просили найти способ отдать людям Земли свою природу, способ, отличный от полового контакта?! Он, Кейт, выполняет сейчас их коллективную просьбу. Они получат больше, чем есть у него — у них будет общество себе подобных, могучая среда развивающегося, пытливого разума. А у него, у Кейта, были только отец, сестра и дядюшка Кит. Были и остались… Он так и остался на Земле одиноким.

Вот повезло же Кинтии — сразу нашла в Солнечной Системе человека, который полюбил её, не задумываясь. «Богиня!» А от Кейта шарахаются, как в старину шарахались от прокаженного. «Он же страшный! — шептались девушки за спиной у Кейта. — Он не знает социальных границ, он не следует моде, с ним положительно не о чем разговаривать, кроме какой-то зауми! И подать себя женщине он не умеет!» Анитра? Пожалуй, вот Анитре он именно что подал себя, подал со сложным гарниром и не забыл сервировать по всем правилам здешнего ресторанного искусства! И что? Проявляет интерес, но сблизиться не даёт. Уйти не даёт тоже, ревнует, отгоняет других девушек — хотя могла бы и не тратить усилий, учитывая общее отношение к нему со стороны землян вообще и женского пола в частности. И обращается при этом, как с несмышлёным хулиганистым мальчишкой — учит, учит, учит, как себя правильно вести… А вообще, красивая девушка, красивая и по-своему преданная работе, друзьям, долгу. С ней бы Кейт сошёлся не раздумывая. А вот что думает на этот счёт она? Наверняка колеблется, выбирает, опасается, как это, видимо, и принято теперь у земных женщин. Уж точно это не любовь! Мама, по словам дядюшки Кита, полюбила отца с первого взгляда. При всех странностях Мамы она, пожалуй, может считаться правильной женщиной, способной на правильную любовь. Или это ему кажется просто потому, что мужчины всегда ищут в любви к своим женщинам отблеск любви к своим матерям?

Проверки, одна за одной, подтверждали верные результаты расчётов. Кейт окинул взглядом кипевшее под ним опытное поле, где сливались, разлетались, загорались фонтанами огня мириады плазменных кристалликов — Кейт, за неимением лучшего термина, называл их просто «искрами». В этих «искрах» заключена была сама природа живого огня, роднившего Кейта, Кинтию, Маму со звёздами. Но этого было мало; в них заключен был ещё и весь опыт человечества, личный и коллективный. Связанные между собой в колоссальную информационную сеть, «искры» позволяли любому своему обладателю воспользоваться всеми знаниями, всеми умениями, даже всем персональным опытом любого разумного существа, обладавшего такой же «искрой». Умели они работать и как вычислительный кластер, разделяющий одну задачу на множество параллельно выполняемых потоков, и как общий центр для любых совместно предпринимаемых проектов, и даже как хранилище личной памяти, личного сознания, способного — с помощью технологий, доставленных Кейтом и Кинтией на Землю, — жить практически бесконечное время, воплощая себя в бесконечно разнообразных формах, отношениях, связях. Сила звёзд и разум человека сливались воедино в этой гигантской суперструктуре. Конец эпохе неизвестных героев и безымянных жертв! Наставала новая эра — эра, когда всякая жизнь и всякий вклад в общее дело могли быть открыто рассмотрены, взвешены, оценены и по достоинству вознаграждены. Пожалуй, сбывалась мечта Рикарда Морьера, темнокожего «верховного жреца» Кинтии; человечество получало в свои руки силы, инструменты, а главное — продолжительность и эффективность жизни, необходимые для завоевания космоса.

Конечно же, никто не позволит Кейту и Науму Фейнману раздавать эти «искры» людям просто так. Будут ещё тысячи проверок, будет широкое обсуждение результатов опытов, множество добровольцев, будут разнообразные общественные институты для контроля за внедрением технологии. И сами «искры» тоже будут усовершенствованы не раз. Скорее всего, сам Кейт и не догадывается о тех возможностях, которые таят в себе «искры», преобразованные коллективным гением человечества в совершеннейший из инструментов познания. Возможно, Кейту даже засчитают разработку «искр» как самостоятельную научно-инженерную работу. Тогда он сможет пройти все необходимые подготовительные курсы и, возможно, поступить в университет. Он так хотел стать космическим врачом, а ведь «искры» сделают ненужной всю современную человеческую медицину… Работать врачам будущего придётся с недугами совершенно иного уровня: разрывы континуума, репагулярные петли, какая-нибудь избыточная металличность живой плазмы… И, конечно же, разного рода душевные расстройства и травмы. Анитра очень любит рассказывать о человеческом бессилии перед этим видом недугов. Любопытно было бы помериться силами с этой дрянью! Ведь и Кинтия сейчас, если отвлечься от формальной стороны дела, тоже во власти душевного расстройства. Бедной девочке кажется, что она — плодоносные рощи на Луне… Кинтия! Вот что важно прямо сейчас: Кинтия и отец. Это не требует никаких проверок. Это — личное дело его семьи, как бы ни старались все вокруг убедить его в обратном!

Вот только не исчезли бы разом все эти дивные поселения под чудесным образом возникшим кислородным куполом, когда Кинтия внезапно придёт в себя! Он, конечно, принял все меры, чтобы подстраховаться. Но ему столько раз намекали на то, что Кинтию освобождать просто опасно, что он в конце концов и сам проникся смутными сомнениями. А с другой стороны — зачем они там живут, все эти люди? Они что, рассчитывают, что его сестра вечно останется там, что она будет всю оставшуюся жизнь зеленеть и колоситься?! Нет, рощи не должны исчезнуть, они нужны людям, нужны экономике — земной и лунной! Если всё сделано правильно, то не исчезнет и власть, данная Кинтии над этими рощами. А вот потребительское отношение к людям и жизням — неплохо бы, чтобы оно-то как раз исчезло. Надоело оно уже, надоело сверх всякой меры!

Ещё четыре часа работы по земному счёту, и все проверки были закончены. К этому времени вызовы от Анитры, приходившие Кейту на встроенный инструментальный передатчик, уже прекратились. «Ты меня больше не любишь? Мы больше не встретимся?» — горестно вопрошала Анитра Нилумба в своём последнем голосовом сообщении. Встретимся, девочка, обязательно встретимся… Только тогда мне наконец-то будет что тебе сказать! Отступишься — значит, я не нужен тебе, и моя природа тебе тоже больше не нужна, у тебя будет своя, пожалуй, даже посильнее моей, и уж точно куда более целостная. А не отступишься — тогда я знаю, что ещё я могу дать тебе. Ведь ты тоже помогала мне в этих исследованиях, тебя они тоже интересовали. Если ты сможешь понять меня, сможешь быть со мной, тогда ты посмотришь на Вселенную моим взглядом. Этим достижением пока что не мог похвастаться больше никто во всём мире. Кроме Кинтии, естественно…

Последний пришедший сигнал подтвердил стабильное функционирование всех групп ретикулярной оболочки звезды, созданных Кейтом. Его работа была окончена. Теперь Кейту предстояло самое трудное — воспользоваться её результатами.

Повинуясь его воле, земное Солнце послало могучий импульс в пространстве, адресованный звёздной системе Край. Импульс содержал в себе несколько сотен «искр», которые Кейт адресовал отцу. Там, в обычном пространстве, «искры» проявятся, и, если все расчёты в самом деле верны, то пройдёт совсем небольшое время, от нескольких минут до нескольких месяцев, и тогда одна из «искр» коснётся биосферы Края. Там ждёт отец, там живёт дядюшка Кит, и вести с далёкой Земли, упакованные в силовые капсулы «искр», дадут им новый виток самосознания, вернут давно утерянное чувство общности с великим организмом Вселенной — земным человечеством. Пользуясь силой «искр», отец, а, возможно, и Кит смогут достичь Земли в считанные секунды. Энергия? Её там целый океан, ведь «искры» сейчас будут связаны напрямую как минимум с двумя звёздами. Ну, а если он ошибся? Что же, и тогда он мало чем рискует, если не считать возможности какого-нибудь совершенно уж фантастического стечения обстоятельств. Теперь — Кинтия!

Он перенёсся на Луну мгновенно, не затрачивая времени на полёт. Чувство было неприятным — как будто его втиснули на долю секунды в узкий ледяной туннель, из которого не ощущалось выхода. Никакого сравнения с чувством свободы и полудремотными видениями дальнего космического перелёта в обычном пространстве! Ну что ж, ради всей Вселенной у ног можно перетерпеть крошечные неприятности клаустрофобии. (Кейт вспомнил, как застрял однажды в пещере, когда в детстве лазил туда вслед за сестрой; не приди ему в голову счастливая мысль тотчас превратиться в летучую мышь — испугался бы и заревел в тот раз, как земная девчонка!) Что ж, полёт прошёл успешно — здравствуй, Луна, здравствуйте, священные рощи Кинтии Астер, сердце проекта «Феба»! Настала пора действовать!

Его перемещение, конечно же, не могли заметить, зато сразу же заметили прибытие. Прежде чем он принял человеческий облик, успели взвыть детекторы плазмы, датчики изменений магнитного поля, световая сигнализация. Он не обращал на это внимания; никто не мог запретить ему, землянину по рождению, путешествовать по Луне в специально отведённых для жизни зонах сколько угодно. И всё же он оторопел, когда дорогу ему заступили шестеро Звёздных. Здесь они не носили скафандров, и от них поднимались целые потоки буроватого азотного дыма. Даже с расстояния в полтора десятка шагов Кейт ощущал исходивший от Звёздных сильнейший жар. Лица этих импровизированных стражников, жестоко искажённые пережитой трансфигурацией, удивительно походили на маски демонов-якшасов в древних храмах Сиама. Да и позы они принимали похожие: ноги полусогнуты в коленях, руки — в локтях, в руках — разнообразное и неожиданное оружие, направленное прямо в Кейта Астера.