Солнечная

– Я не вправе это комментировать, – сухо ответил Биэрд.

Папка уже болталась у Барнарда на боку. Вот уже и Тоби на ногах. Барнард сказал:

– Что ж, от имени сэра Джока Брейби и Национального центра возобновляемой энергии я говорю вам в последний раз. Если вы согласитесь отменить завтрашнее мероприятие и пересмотреть ситуацию с патентами, вы найдете в нашем лице благожелательных соавторов, которые непременно отведут вам подобающую роль в разработке технологии, по праву принадлежащей Центру. Если нет, то нашим первым шагом станет обращение в суд с требованием заморозить все эксплуатационные работы до вынесения окончательного вердикта.

Хаммер повернулся к Биэрду с таким лицом, словно сейчас встанет на одно колено.

– Майкл, это может растянуться на пять лет.

Биэрд помотал головой.

– Нет, Тоби. Я говорю «нет».

– Британское правительство выражает финансовую заинтересованность, – сказал Барнард. – По крайней мере, в этом деле. Если права на патенты перейдут к Центру, оно продемонстрирует налогоплательщикам хорошую отдачу.

Хаммер схватил Биэрда за отвороты халата.

– Послушай, мы должны кучу денег. Пока дело тянется в суде, с нами не подпишут ни одного контракта. Адвокаты нам сейчас не по карману.

– Мы вложили слишком много труда, – сказал Биэрд, отталкивая руку Хаммера.

– Если мы сдадимся, нам, есть надежда, предложат место уборщиков туалета.

– Джентльмены, – вмешался Барнард. – Уверен, что мы сможем вам предложить кое-что получше. Мистер Хаммер прав. Когда люди узнают о судебном разбирательстве, они не захотят вести с вами дела. Так что в ваших интересах не устраивать завтра громкой акции.

– Я стараюсь быть предельно вежливым, – сказал Биэрд. – Прошу вас, уходите.

Едва заметно надув свои тонкие губы, Барнард развернулся и открыл дверь. Поверх его плеча оранжевое небо пустыни побледнело до желтого и постепенно превращалось в ярко-зеленое.

Хаммер, обычно невозмутимый, буквально взвыл:

– Майкл, мы должны продолжить переговоры! Мистер Барнард, подождите, я с вами.

Адвокат склонил главу, выражая свое сожаление.

– Как вам угодно, но нам нужна подпись мистера Биэрда.

С этими словами он вышел в темноту, и Хаммер поспешил следом. Дверь захлопнулась, но какое-то время доносились удаляющиеся голоса: Тоби вдруг громко взмолился, прося об отсрочке, а Барнард отвечал требовательным бормотком.

Обмякший, Биэрд сидел на стуле, все собираясь в ванную. Случившийся эпизод казался специально для него поставленной пьеской. Пока ее подтекст оставался для него загадкой. Он только понимал, что движение его жизни остановила высокая стена и разглядеть, что за ней, было невозможно. Мысли не шевелились. Одна забота: меньше чем через час приедут Мелисса с Катрионой, и он должен встретить их одетым. После вереницы пустых минут он наконец дошел до ванной, встал под душ и так стоял в прострации, почти в беспамятстве, а горячая вода барабанила по темечку. На какой-то звук он высунул голову из кабинки и прислушался. В дверь громко стукнули, еще раз. Тишина, потом донеслись звонки его карманного компьютера на прикроватном столике, а удары в дверь возобновились с новой силой. Хаммер несколько раз выкликнул его имя. Наверняка рвется, чтобы уговорить его сделаться ставленником Брейби.

Биэрд снова нырнул под душ, а когда уверился, что его друг ушел, вышел из кабинки и начал вытираться. Горячая вода сделала свое дело. Он освежился и понял, чтo ждет впереди. Все зависит от отношения. Завтрашняя церемония должна состояться. Даже если призы выхватят у него из-под носа, мир увидит его творение. Он уйдет во всем блеске. А если повезет, то уговорит какого-нибудь денежного мешка проспонсировать его судебный процесс в обмен на долю в будущих прибылях. Самые важные гости уже обосновались в отелях Эль-Пасо, другие приедут через Силвер-Сити. Взойдет солнце, панели выработают из воды газы, газы запустят турбины, потечет электричество, и весь мир обалдеет. Ничто не должно помешать битловскому попурри и реву истребителей на бреющем полете.

С полотенцем вокруг чресел, насвистывая «Желтую подлодку», он вернулся в спальню, порылся в чемодане, достал выстиранную и выглаженную в прачечной рубашку в целлофане, с картонными прокладками, и вытряхнул ее из упаковки. Шуршание целлофана напомнило ему о еще одном побуждающем факторе – чувстве голода. Отказавшись от завтрака в пользу ланча, он вдруг ощутил пищевой дефицит, который надо было срочно восполнить. Он нашел чистое белье и носки – неужто было время, когда он надевал носки стоя? – и разложил свой лучший, немнущийся костюм. Он одевался для Мелиссы, а потом душился одеколоном перед зеркалом в ванной. Мысль о ней погнала его в спальню, где он несколько минут приводил в порядок постель. А при мысли о Дарлине и о том, кто, где и как будет спать и что при этом будет сказано, его мозг попятился, как своенравная лошадь, и рванул в другую сторону. К алкоголю. В ресторане через дорогу не подавали спиртное. Поэтому из кармашка в чемодане он извлек плоскую серебряную фляжку в телячьей коже с голландским джином «Дженевер», который хорош и при комнатной температуре и не отличим от воды. Он сделал глоток и убрал фляжку в карман. Перед дверью помедлил, отпил побольше и вышел на улицу.

Какая же это все-таки роскошь, совершенно не доступная на британских островах: чистому, надушенному, в свежем белье выйти из кондиционированного помещения в обволакивающую, неодолимую южную теплынь. Даже в лишенном всего природного неоновом сиянии лордсбургского променада сверчки или цикады – он не знал, чем они друг от друга отличаются, – продолжали петь. И никакими деньгами не заставишь их умолкнуть. И никакой франчайзинг не изменит положения этого аккуратно выгравированного полумесяца, что висит над бензозаправочной станцией.

Но сегодня удовольствие было подпорчено. В десяти метрах от него стоял черный «лексус», в который садился Барнард. А с противоположной стороны в ожидании, когда разблокируют дверь, с вещмешком в ногах, стоял Тарпин. Открывая дверь, он заметил Биэрда и с усмешечкой, изобразив нож указательным пальцем, полоснул себя по горлу. Завелся мотор, включились фары, Тарпин со своим багажом залез внутрь, машина дала задний ход и выехала с парковки. Растерявшийся, Биэрд глядел им вслед и, даже когда они скрылись из виду, продолжал стоять, как приклеенный. Потом пожал плечами и направился в офис сказать дежурной, где Мелисса сможет его найти, а затем пересек дорогу и вошел в «Блюберри» уже, можно сказать, в хорошем настроении. Он не пойдет ко дну.

Он готов был утверждать, что во всей Америке не сыскать лучше и приятнее заведения, чем семейный ресторан «Блюберри» – фирменное блюдо на завтрак, стейк на сковородке с длинной ручкой. Нерефлексирующего атеиста обязаны были заинтересовать и вразумить менонитские трактаты на столике при входе. «Уютный кров», «Счастливый брак» и, ближе к его области, «В заботе о Земле». Рядом со стойкой администратора находилась сувенирная лавка, где за полтора года он прикупил два десятка маечек для Катрионы. В просторном зале ресторана сновали официантки, казавшиеся жизнерадостными клонами Дарлины. Здесь ели свободные от дежурства полицейские и пограничники, дальнобойщики, одинокие путешественники с ввалившимися глазами и, конечно, семьи – латиносы, азиаты, белые, часто большими компаниями, составив вместе три-четыре стола. Но даже при аншлагах «Блюберри» сохранял достоинство и тихий нрав, как человек, робко надеющийся на то, что ему нальют. Заведение радовало своей анонимностью. Веселая обслуга ни разу не признала в нем завсегдатая. Рядом проходила федеральная автострада № 10, так что лица постоянно менялись.

Еда его устраивала. Пока он ждал, куда его посадят, ему не нужно было обдумывать заказ – он всегда здесь ел одно и то же. Зачем что-то менять? Его проводили в дальний угол зала. Чтобы унять нетерпение, в ожидании закуски он плеснул порцию джина в пустой стакан для воды, выпил, как воду, и налил еще. Ситуация хуже не придумаешь, но он чувствовал себя вполне сносно. По крайней мере, этот Терри уже не существует. А впрочем, так ли это хорошо? Мелисса и Дарлина, та еще передряга. Он не в состоянии этим заниматься, даже думать об этом. Но он этим займется. И бедный Тоби. Ему надо бы позвонить и объяснить, почему нельзя отменять презентацию, но на очередное выяснение отношений его сейчас не хватит.