Солнечное сердце

— Ладно, выбирать всё равно не из чего. Я схожу на кухню за снотворным, а ты проинструктируй Лорен.

Мужчина вышел, а мы с Олсом остались наедине. Несколько секунд в комнате стояла тишина, затем мужчина нервным движением взъерошил волосы на голове:

— Ладно, Лорен, ложись рядом с Рэйденом. Как выпьешь снотворное, возьми его за руку, чтобы точно разделить сон. Твоя душа попадёт за грань, тебе придется его искать… От того, как ты справишься с задачей, зависит, вернётся к нам Рэй или нет.

— А я вернусь?

— Не знаю, — честно признался Олс. — С одной стороны, если ты Мёртвая душа, то граница захочет тебя засосать… с другой стороны, у тебя есть тело, в отличие от классических Мёртвых душ, что гуляют по нашей земле. Я думаю, если ты постараешься, то останешься здесь, но не гарантирую. Но ты же попробуешь спасти Рэя?

Последний вопрос прозвучал напряжённо. Я буквально чувствовала, как под кимоно военного кроя и бронёй окаменели плечи принца Аккрийского. Я в ответ лишь кивнула:

— Конечно попробую.

Даже если в этом предприятии меня утянет за грань, я и так, получается, уже лишние полгода прожила в молодом и здоровом теле.

Олсандер чуть расслабился, словно ожидал от меня возражений.

Широ вернулся с каким-то травяным отваром и попросил меня выпить. Я думала, что не усну от нервного напряжения, но то ли сказалась ночь без сна, то ли отвар имел в себе ещё и магическую составляющую — сознание практически мгновенно начало уплывать, я только и успела, что схватить лежащего рядом мужчину за холодную ладонь.

«Найти Рэя», — сказала я самой себе, засыпая.

* * *

В детстве бабушка говорила, что всех нас ждёт лестница тысячи ступеней в другой мир. В школе пугали, что те, кто будет плохо себя вести, после смерти попадут в кипящие котлы. На уроках истории мы проходи мифы, где рассказывалось, что умершему надо под язык положить монетку, чтобы было чем расплатиться с Хароном — перевозчиком душ через реку Стикс. Но сколько бы я себе ни воображала, как выглядит пространство по ту сторону жизни, никогда не представляла бесконечную пустоту и клубы дыма, а именно таким и оказался мой сон.

Пышные клубы белёсого тумана вились вокруг. Дым был настолько плотным, что я не только не видела своих ног, но и и толком не могла рассмотреть одежду — лишь руки. А они постоянно менялись и становились то руками Лорен, то руками прежней Валерии, словно многочисленные отражения в луже, в которую кто-то неосторожный бросил камень. Похоже, у меня даже чёткой формы не было в этом месте. Я вдыхала густой дым и даже ощущала, как он наполняет лёгкие словно жидкий шёлк, но не могла точно сказать, какой у него запах и вкус.

Всё вокруг казалось иллюзией.

Вздохнув ещё раз и убедившись, что не задыхаюсь, я принялась за поиски Рэя, хотя, пожалуй, последнее — слишком громкая фраза. Как можно искать кого-то в бескрайнем пространстве? А то, что у этого места нет краёв, я знала с самого начала, как будто кто-то вложил это знание в голову. Сквозь пелену тумана я двигалась, или, по крайней мере, так казалось. Не было никаких ступеней, котлов и рек… ни дня, ни ночи, ни запахов, ни шумов — только бесконечный туман.

Я шла и шла…

Взгляд обыскивал белёсый дым, но всё, что я видела, лишь переливающиеся образы мимолетных фигур и причудливая игра светотеней на парящей взвеси. Внезапно туман стал редеть. Я остановилась.

На фоне добротного бревенчатого дачного домика мама подхватила на руки перепачканного вишней мальчика. У него были такие же зелёные глаза, как и у меня. К ним подошёл смутно знакомый мужчина, что-то сказал на ухо брюнетке, та засмеялась, и сеточка морщинок образовалась вокруг её глаз. Я так и замерла, не в силах поверить, что это мама.

«Хочешь туда? — шепнул туман. — Я могу устроить».

Конечно, мне хотелось… Но не очень сильно.

«У меня есть задача важнее, чем увидеться с родственниками», — мысленно напомнила себе.

Следующей картинкой стал отец на ступенях высотного стеклянного здания. У него под мышкой блестел лакированный кейс, и он что-то активно говорил по смартфону. За те годы, что я его не видела, он постарел, появились залысины и чуть поплыла фигура, но движения были всё такими же бодрыми и активными, как я помнила.

«А к нему хочешь?» — вновь спросили.

Я неуверенно пожала плечами. Я рада, что у него всё хорошо, но ведь есть что-то важнее? Я сюда точно пришла не за этим… Я пришла найти… кого-то близкого… но не отца. Внезапно стало тяжело думать, туман как будто просочился в мысли, убаюкивая память.

Следующей картинкой предстала бабушка, и от счастья, что вижу её вновь, потекли слёзы из глаз. Пожилая женщина сидела в кресле под тем самым дизайнерским пледом с рукавами и вязала гигантский шарф на спицах.

— Бабушка Маруся!

— Лерочка!

Я стремительно шагнула к любимой бабушке, чтобы обнять её, и тут вновь посмотрела на недовязанный шарф. А я ведь в нём гуляла весь колледж. Как такое может быть?

— Лерочка? Что же ты? Иди ко мне. — Теперь бабушка обращалась уже вопросительно. Она отложила спицы и протянула старые сморщенные руки. Между нами оставался какой-то метр или два.

«Иди же, обними её. Только дотронься», — шепнул туман.

Я колебалась. Мне очень хотелось, вот только…

— Лера, молоко с сырным печеньем на ужин будешь? — заботливо спросила бабушка Маруся, а я вздохнула и отступила.

Я уже давно не Лера и не Лерочка. И за последние полгода молоко я пила разве что миндальное, да и сыра в Харакуне не было — только тофу, который, кстати, мне незаметно полюбился. Сатоши говорила, что тофу, как и миндальное молоко, крайне полезно и продляет молодость, и я в этом не сомневалась. Однажды кокку призналась, что ей больше восьмидесяти лет, и я обалдела от этого известия, так как в моей прошлой жизни разменять девятый десяток — это уже глубокая старость. Хотя допускаю, что на долголетие Сатоши и Кайто повлияла не только экологически чистая еда, но ещё и воздух, общая атмосфера и, возможно, местная магия.