Солнечный удар

– Всегда мечтал форму носить. Вот и надел.

– Что с ним случилось?

– Погиб в Грозном, - Вика, всхлипнув, кивнула в сторону соседнего номера.
– Вот такая же сука застрелила, а может, и она сама.

У Юли по спине пробежал неприятный холодок. Какой же змеей оказалась эта Янка - приползла из прошлого прямо к ним в номер.

– Сволочь! Полынцев тоже говорил, что она у боевиков снайпершей была.

– Когда про это подумала, решила - или ее убью, или сама сдохну.

– Так это не случайно вышло?

– Нет, если б она не разбилась, задушила б этими самыми колготками.

– С ножом на тебя кинулась?

– Угу.

– Ты не испугалась?

– Не в том состоянии была. Колготки ей в морду бросила и ударила, сколько мочи хватило.

– Ты смогла так сильно ударить?

– Я ведь в прошлом спортсменка, по мячу настучалась в свое время. Да не в том дело, и зубами б загрызла. Она, сука, ты представляешь, когда нож схватила, зашипела мне прямо в лицо. Не те, говорит, колготки принесла, курица, у нас шерстяные были.

Юля, погладив подругу по плечу, сняла висевшее на спинке кровати полотенце.

– Возьми, вытрись. Не плачь, все уже прошло, ее больше нет. Хорошо, что сама живой осталась, у нее вон какой опыт. Почему ты колготки-то с собой потом не забрала?

– Зачем?

– Чтоб улику спрятать.

Вика промокнув слезы, помахала рукой на влажные глаза.

– Ничего я не собиралась прятать. И признаться сразу во всем хотела. Только в первый день не смогла, потому что злая была. Подумала, много чести будет этой суке, чтоб я опять из-за нее страдала. А потом, когда уже собралась - Погремушкина убили. Ходить, выспрашивать у незнакомых людей, кому дело передали, как-то не решилась. Смелости не хватило.

Юля покачала головой.

– Ничего себе, не хватило, такую битву устроила. А мне, почему не рассказала? Побоялась, что продам?

– Пожалела.

– Как это?

– Зачем тебе лишний груз носить, своих проблем мало?

– Зря, я б тобой гордилась.

– Не мной - ими надо гордиться, - кивнула она на фотографию.

– Жалко мальчишек, - печально вздохнула Юля.
– Паскудная штука - война. Особенно эта.

– Войны все одинаковы, эта ни хуже, ни лучше остальных. На Кавказе еще Лермонтов порядок наводил. Не мы первые. Мне другое голову переклинило: бабы, которым по-определению жизнь хранить положено, за винтовки хватаются. У нее же у самой мужик, наверное, был, почему же у других-то счастье отбирала? Со стороны, ведь, приехала, для развлечения убивала, не понимаю. Не женщина - ведьма.

– Точно, - согласилась красавица.
– Помнишь, какое у нее лицо было после смерти? Натуральная фурия. Слушай, а когда ты догадалась, что она из этих?

– Как только узнала, что из Эстонии, и что, спортсменка.

– Тоже лыжный ход на скалах заметила?

– И на скалах, и до этого между слов проскакивало. Да еще перед Вахтангом хвостом вертела, говорила, что он ей какого-то давнего друга напоминает. Все сходилось. А после смерти Аркадия, почти не сомневалась.

– Почти? Значит, не была уверена?

– Не на сто процентов. Потому и решила реакцию на белые колготки проверить. На признание, конечно, не рассчитывала, но по глазам бы сразу поняла.

Юля вспомнила, какой равнодушно-холодной была подруга после смерти Яны - ни страха, ни сожаления. Тогда, это не показалось ей странным. А ведь стоило заглянуть в глаза и все могло бы проясниться.

– Когда ты к ней ходила? Почему я не слышала?

– Я тебе снотворное в чай подмешивала, - виновато улыбнулась Вика, - рисковать не хотела.

– Вот от чего у меня голова на следующий день раскалывалась. Клофелином, что ли, поила?

Подруга промолчала, обмахивая себя полотенцем.

– А когда кружка в умывальнике обнаружилась, тоже ты?

– Угу, проверяла, как подействует.

– Ну, и что?

– Нормально, спишь, как ребенок, я тебя даже за ушки потрепала.

Юля обняла ее и поцеловала в соленую щеку.

– Какая ты хорошая, даже рассказываешь нежно. Послушай, а правду говорил Могила, что ты его той ночью к Янке не пустила?

– Да. Я сама собралась к ней идти, а тут его нелегкая принесла. Вот и встретились нос к носу.

– А я думала, он выкручивается.

– Нет, все правда.

– Мне об этом тоже ничего не рассказала.

– Он после убийства попросил не распространяться на эту тему, чтоб лишних подозрений не вызывать.

– Так ты через дверь к ней входила?

– Хотела, но потом решила не рисковать, чтоб опять с Елисеем не встретиться. Пролезла через балкон - для меня задача нетрудная, на тренировках посложней кульбиты выписывали.

Юля оправила ее волосы, чуть наклонившись, заглянула в глаза.

– Вот ты какая, подруга, а я тебя тихоней считала. Тайну искала не там, где надо было. Главная-то, рядом оказалась.

Вика опустила взгляд.

– Никакой тайны во мне нет - обычная русская баба. Ребята, которые домой цинковый гроб привозили, рассказывали, что им эти 'Белые колготки' в Грозном житья не давали. Специально стреляли нашим солдатам по ногам, что б те подольше мучились, и своих на помощь звали. А потом добивали всех вместе. Мой также погиб. Говорят, до последнего вздоха ящик с патронами за собой тащил. Когда на поминках сидели, они все сокрушались, что убить пока ни одной не смогли. А тут, вот эта гадина, за стенкой, плясала на моем горе. Как представила себе, что это она моего Лешку, ну и... Она у меня жизнь забрала, а я у нее.

– У тебя жизнь?
– переспросила Юля.

– Конечно. Я два раза травилась, к нему, на небо, хотела попасть. Не могла без него, света белого не видела. Но не получалось - не пускали люди добрые, откачивали.

– Вы не были женаты?

– Не успели. Мне тогда еще 18 не было. Можно было, конечно, и пораньше расписаться, но он сказал, что до армии не стоит, неизвестно, как все получится. Обо мне думал, проблем не хотел создавать. Будто в воду смотрел.

– Потом замуж так и не вышла?

– Нет, хоть и просил он.

– Кто?

– Леша.

– Как это?

– Ребята от него конверт передали. На обратной стороне страшная надпись: 'Если меня убьют, то прошу передать...' и мой адрес. Они там перед боем все такие оставляли. А в письме приказ - сильно не горевать и жить дальше счастливо, - у Вики задрожал подбородок.
– Если хочешь, сама почитай, я не могу - она вытащила из конверта письмо.

Юля осторожно взяла из ее рук ветхий, видно, на тысячу раз перечитанный, листок. Глаза пугливо опустились на рваные свинцовые строчки.