Солнечный ветер

— Белла, прошу тебя… — непереносимая горечь звучали в голосе Эдварда. Их взгляды встретились.

— Эдвард, выслушай меня, пожалуйста, — он кивнул головой в знак согласия, — говорят, в одну и ту же реку не войдешь, казалось бы, что за глупость: вот река, она была всегда и завтра будет, захочу, войду и выйду хоть сотню раз. Да, это возможно, но каждый раз вода в реке уже будет другая, — она подняла на него глаза и, стараясь быть как можно мягче, добавила. — Эдвард, я уже другая Белла. Я узнала, что сердце — это самый ранимый, самый слабый и самый плохо заживающий орган человека. Собрав и склеив его по кусочкам, начинаешь им дорожить и ждать, когда раны на нем окончательно зарубцуются, а рубцы рассосутся. Поэтому, я буду его беречь… — прошелестела, почти шепотом Белла. Она замолчала и смотрела на терзающегося Эдварда. — Прости меня… Я не знаю что, но что-то во мне и, правда, изменилось. Я не хочу мучить ни тебя, ни себя, и поэтому нам лучше расстаться, Эдвард. Прости….
– она, стараясь, не причинять ему еще большую боль, опустила глаза и проговорила. — Мне, очень нужны друзья и их помощь. Я заметила некую своеобразную цикличность в своей жизни в Форксе. Не находишь? Сейчас, по-моему, пришло самое время для меня начать все с начала. — Каллен вздрогнул и медленно-медленно начал поворачивать голову в ее сторону. — Приходится расплачиваться по старым счетам и начинать строить новую жизнь… — она тяжело вздохнула. — Мне нужна твоя помощь… и твое дружеское участие.

— Если я все правильно понял, ты предлагаешь нам просто общаться и остаться друзьями, Белла? — в его голосе и во взгляде было плохо скрываемое разочарование.

— Это не так уж и мало, Эдвард, но и к этому мне будет не легко привыкнуть. Тебе, наверное, тоже… — Белла знала, как тяжело ей будет с этим справиться, но она так решила. Бросать все и уезжать из Форкса она не хотела. От себя не убежишь…

— Прости меня, Эдвард. Но, я не хочу больше говорить об этом, сегодня, по крайней мере… Слишком много всего неожиданного произошло со мной за три дня. Прошу тебя….оставь меня одну! — как много сил она вложила в одну маленькую просьбу.

Стук оконных створок был ей ответом.

«Эдвард Каллен ушел по-английски — не прощаясь!» — печально вздохнула она и почувствовала облегчение…

Глава вторая

Смятение

Она, бесконечно долго бродила по комнате, измеряя ее шагами. Ее мучили мысли и чувства, нахлынувшие на нее, и ей было плохо одной. Как больное животное, она искала чьего-то участия и доброты. Но, не Эдварда… Нет, не его… Белла бегом бросилась к телефону, что лежал на диване и, схватив его, позвонила Элис.

— Элис, прости меня… — проговорила она извиняющимся голосом, — ты нужна мне сейчас…

Пожалуйста, мне не с кем больше поговорить… Ты поймешь меня, я знаю, Элис… — умоляла она.

— Я скоро буду, Белла… — решительно ответила та, и отключила телефон. Короткие гудки, словно эхо от ее слов, повисли в тишине темной комнаты. Белла легла на диван и стала ждать… Каллены передвигались сами по себе быстрее, чем на автомобилях. Ждать пришлось не долго… Элис ворвалась в комнату, как порыв свежего воздуха и кинулась к Белле. Она крепко прижала ее к себе и обняла.

— Что тебя мучает, Белла? — нежно прошептала она и, отстранившись от нее, заглянула в глаза. — Скажи?

Они сидели на диване друг напротив друга, в полумраке ночной комнаты и молчали. Белла, собравшись с духом, посмотрела на притихшую Элис и спросила:

— Что ты видишь обо мне, скажи… Все тоже или нет? Скажи, Элис!

— Я не вижу никакой четкой картинки, какие-то хаотичные, меняющиеся видения, Белла. Твое будущее меняется… Среди вампиров тебя уже нет! — грустно произнесла она. — Ты изменила свое решение? Отвечай, Белла? — голос ее был настойчив.

Белла, раздираемая на части, обхватила свою голову тонкими руками, и с тоской в глазах посмотрела на подругу.

— Я не знаю, Элис… Я не знаю, что со мной. Я думала, что появление Эдварда, расставит все на свои места, но этого не случилось…

Элис мягко убрала ее руки и легко встряхнула Беллу.

— Говори! — приказала она. — Все говори…

Белла вскочила с дивана и, словно помогая себе шагами, начала размышлять вслух:

— Однажды в каком-то научно-познавательном журнале я прочитала занимательную статью. Современные ученые выяснили и доказали, что любовь-это всего лишь химическая реакция, которая происходит в организме человека, как любая другая банальная реакция, если все необходимые компоненты присутствуют. Казалось бы, как все просто… Кругом химия, почему бы и любовь не назвать химией, наркотиком. Наркотик… Самый любимый сорт героина…. — она печально произнесла эту фразу, произнесенную когда-то Эдвардом. — Человек медленно добровольно подсаживается на любовь, она проникает в его вены, в кровь, растекается волной по всему телу. Хочется все больше и больше — вот, пожалуйста, получите. Нужны все большие дозы — пожалуйста. Человек уже не может обходиться без новых доз, организм требует и требует, на лицо полная зависимость и вдруг, наркотик взять негде, тот, кто давал тебе его исчез, пропал, уехал, сказал на прощание, что вы не подходите друг другу. Боже, какая ломка, какая жуткая, разъедающая весь организм боль, которую вынести невозможно… — с горечью проговорила она. — Тот, кто послабей, просто не выживает, кто сильнее — находит в себе силы или его отправляют лечиться. Он проходит курс реабилитации, постепенно приходит в себя, свыкается с мыслью, что с наркотиками он завязал, что оказывается, можно жить и без них, живет себе тихонько… — Белла с печальной улыбкой продолжала. — И, как обычно, в самый неподходящий момент, появляется он, твой наркотик и находит достойные объяснения своего недостойного поведения. Так же оказывается, что во время его пребывания где-то, где тебя не было рядом с ним, он только и делал, что думал о тебе и совершал подвиги во имя тебя… Все, полный хеппи-энд! — она с болью и обреченностью смотрела на Элис. — Кто-то вновь впускает в свою жизнь смертельное зелье, но, я не хочу, Элис! Я, уже чувствую обреченность, потому что, боязнь потерять то, без чего я просто не смогу жить, и во второй раз у меня не хватить сил, справиться с потерей, присутствует во мне каждую секунду. Этот яд капает мне в кровь, разъедает мозг, больше и больше отравляет мою жизнь… Недоверие и страх… Я ему не верю больше, Элис… — Белла со слезами бросилась к ней. Элис обняла ее и стала успокаивать, гладя по спине и волосам. Она понимала ее чувства, но помочь могла только своим участием.

— Белла, ты не любишь его больше? — осторожно, дрожащим голосом спросила Элис, боясь услышать ответ. Белла подняла голову и непонимающими глазами посмотрела на нее.

— Это так сложно объяснить, Элис. Что такое любовь? Во мне есть такое странное чувство. Это совсем не похоже на любовь. Это скорее… как притяжение… Попытайся меня понять… Когда я вижу его, силы земли перестают держать меня. Только он один меня держит. И все, кроме него, теряет свое значение. И я могу сделать все для него, быть всем для него… Я стану, кем угодно, ради него. Буду тем, кто ему нужен — защитницей, возлюбленной, подругой, сестрой. Это мое солнце, мой воздух, моя часть души, моя вторая половинка души, созданная специально для меня, идеально мне подходящая. — Белла говорила искренне, и лицо ее сияло. — Когда он рядом, все органично, все естественно, весь мир открыт для меня и хочется просто жить: делать глупости, смеяться счастливо и заливисто, от души; валяться на траве, радоваться солнцу, ветру, дождю, снегу, а когда мы порознь — скучать и тосковать друг по другу, но твердо знать — мы одно целое, он — это я и нет ничего в мире, чтобы могло заставить нас забыть друг о друге. Это не любовь! — Белла подошла к окну. Она распахнула створки окна настежь и вдохнула свежий ночной воздух.

— Элис! Этим чувством Боги одаривают избранных и помогают им. Это дар, который оценить может далеко не каждый, и он достался мне… Я открыла свое сердце ему навстречу и ничего не боюсь. Такие подарки делают редко, Элис! — она радостно повернулась к подруге и улыбнулась.

— Ты любишь другого? — страшным шепотом проговорила ошеломленная Элис. — Оборотня? Этого Джейка Блэка?

— Я не знаю… Я не знаю, Элис… Почему, когда я рядом с Эдвардом, меня преследует мысль о смерти? А когда рядом Джейкоб, я хочу жить и смерть мне не страшна? Почему у меня появилось ощущение, что мной манипулируют, словно я кукла-марионетка? Почему я ощущаю себя, как агнец на заклании? Почему я должна жить той жизнью, которая меня страшит? Почему я должна делать так, как мне говорит или диктует кто-то? Откуда я могу знать, что он говорит правду? Почему я должна постоянно чего-то бояться: шорохов, темноты, теней? Я устала жить в постоянном страхе, я устала постоянно испытывать боль и ужас. Почему я не могу просто жить и радоваться жизни? Почему, Элис? — Белла гневно воскликнула, и ее взгляд замер на Элис. Та, словно пушинка подскочила и обняла ее своими сильными руками.

— Ты можешь и должна поступать так, как считаешь нужным, Белла, и никто не в праве заставить тебя совершать необдуманных и необратимых действий… — она смотрела на Беллу и пыталась достучаться до нее. — Я люблю Эдварда, он мне, как старший брат, я очень переживаю за него и расстраиваюсь. Но, тебя я тоже люблю, Белла… Твой запах для меня не имеет значения. Он приятен для меня, но я не теряю контроль над собой, ощущая его. Я просто тебя люблю… И я хочу, чтобы ты была счастлива! С Эдвардом или без него… Мы совершили уже много ошибок, Белла, но нельзя совершать самую страшную из них… Я тебя понимаю и я всегда на твоей стороне! — она усадила Беллу на диван около себя. — Это все что тебя мучает? — ласково спросила она.

— Нет, Элис, боюсь, что не все… Я не хочу надоедать тебе разговорами, но у меня нет никого ближе, чем ты. — Белла по-детски заглянула в глаза Элис. Та, кивнула ей, предлагая продолжать.

— Я хочу знать все… Я не выдам тебя Эдварду, Белла, я не покажу ему эти мысли… Продолжай, прошу тебя.

— Смешно, но некоторые мои подруги к восемнадцатилетнему возрасту влюблялись по нескольку раз в год, и каждый раз это была любовь всей их жизни. — Белла, усмехнувшись, посмотрела на Элис. — Каждый раз они планировали свою семейную жизнь, сколько будет детей, какого пола, подбирали им имена, расставляли мебель в доме и жили долго и счастливо, и, как правило, умирали в один день. Смешно, Элис, но у каждой из них была своя шкала, по которой оценивались претенденты. Там было много пунктов, оценивались и поцелуи! — они переглянулись и весело засмеялись, глядя друг на друга. — А я целовалась только с Эдвардом и не знаю, так ли хорошо он целуется. Мне нравились его поцелуи: нежные, ласковые, трепетные, легкие и прохладные, как дуновение ветра на губах. Он целовал меня в макушку, в лоб, как маленькую, примерную девочку. И только один раз он поцеловал меня, так что я поняла: вот таких поцелуев я хочу! Требовательных, страстных, обжигающих, таких, от которых кружится голова, подкашиваются ноги и сладко ноет в низу живота… — Белла, словно извиняясь, посмотрела на Элис. — Он всегда был сдержан со мной, боясь причинить мне боль. Он всегда отстранялся от меня в тот момент, когда я жаждала продолжения. Мне всегда хотелось получить больше, чем он предлагал, но многочисленные табу, опять же, для моей безопасности, делали многие вещи недоступными для меня на неопределенный срок.

— Белла, он вампир, а ты человек… — тактично возразила Элис. — Поверь мне, ему стоило огромных усилий быть с тобой таким. Если бы ты только знала его мучения и остроту его жажды… Он одержим тобой. Ужаснее быть ничего не может для вампира-вегетарианца, а он не всегда был таким и помнит вкус человеческой крови… — Элис хищно оскалилась, но тут же взяла себя в руки. — Белла, может быть ты, так торопила события, потому что жажда неизведанного толкала тебя и гнала вперед, как вампиров гонит жажда крови? — она удивленно подняла свою бровь и с сожалением посмотрела на Беллу. — Ты хотела получить наслаждение, заплатив такую неимоверную цену, не попробовав ничего в своей человеческой жизни? — Элис уставилась на Беллу, как на сумасшедшую. Ее потрясение было безгранично. — Послушай меня… Я не должна тебе этого говорить. Я нарушаю закон нашего сообщества, но все равно скажу тебе! — и ее глаза загорелись страшным, дьявольским огнем. — Я — вампир, и такой стала не по своей воле. Меня никто не спрашивал, и опустошил меня, как бокал вина… Я многого не помню из своей прошлой жизни. Но, я помню, как бурлила кровь, как она пульсировала во мне, когда меня любил живой, горячий, страстный мужчина, от одного взгляда на которого, я таяла. Я знаю, как сладко засыпать и просыпаться рядом с ним. Я знаю ощущения, когда от одного взгляда или случайного прикосновения к нему, словно разряд тока пробежит по оголенным нервам, как по проводам…. А ты никогда не знала и так легко хотела расстаться с этим…. Блаженство в неведении! — Элис хищно и зло рассмеялась в глаза Белле. — Но, я никогда не узнаю, что это значит, носить ребенка под сердцем. Ребенка от любимого и любящего человека, плода нашей с ним любви, — она печально и тоскливо, словно обнажая свою ледяную, холодную душу, проговорила это. — Это сейчас ты не хочешь никаких детей, Белла, но когда-то будешь этого желать со страшной силой, но получить не сможешь и будешь безумно несчастна от этого, как Эсми, Розали или я. — Элис со стоном произнесла эти слова. — У вампиров не может быть детей, никогда…. Эдвард будет мучаться гораздо сильнее, чем ты и снова возьмет всю вину на себя одного, и будет стараться отвлечь тебя от этих мыслей и переживаний, а ты будешь знать, почему он так делает, и молчать, и играть роль… Такое нагромождение лжи… Вечность… Вечность лжи! Жить вечность — это страшно утомительно, Белла! — Элис опустила голову себе на грудь и молча сидела.