Солнечный зайчик

Девушка прошла по комнатам. Она медленно скользила взглядом по небогатому убранству, кое-что трогала руками, переставляла по другому, и вновь возвращала на место.

– Так! А это что у вас!?- она с удивлением уставилась на запакованную коробку с тортом.

Миша смущенно промолчал.

Она прочитала дату, на руках взвесила коробку и внимательно посмотрела на него.

– Целый?

– Там шурупы,- соврал Миша.

– Шурупы?- недоверчиво протяжно сказала Юля.

– Да.

– И можно посмотреть?

Миша покраснев, взял коробку и засунул ее в один из ящиков с бельем.

– Миша, Миша! Дорогой вы мой Миша,- проговорила она с нежностью в голосе и взяла его за пуговичку. Голову дурманил дорогой приятный запах духов Они стояли рядом очень близко почти вплотную, а она теребила его пуговичку, и он ощущал ее теплое дыхание.. Глаза их встретились, но она тут же опустила ресницы и сказала:

– Мы же будем работать? Нам нельзя терять время.

– Конечно.

Юля уже было повернулась уходить, но в последнее мгновение передумала, положила ему руки на плечи, обхватила шею, и чуть нагнув и подав к себе, поцеловала нежно в рот, ласково обхватывая его своими губами. Они замерли. Сладкая нега от нежного прикосновения таяла, плавилась, лишала сознания. Хотелось, что бы это продолжалось и продолжалось, но это было какие-то секунды.

– Вот и всё! – легко оттолкнув его за плечи, промолвила девушка.

У него от нахлынувших чувств закружилась голова. Это было просто волшебно. Он с ватными ногами присел на край дивана. Ее голос звучал откуда-то издалека. С минуту он приходил в себя, отвечал невпопад. Наконец он взял себя в руки. Вышел на балкон покурил и вернулся спокойным или ему так казалось что спокойным. Юля разрывала пакеты с одеждой и аккуратно складывала их содержимое на диван. Она казалась совершенно невозмутимой и даже веселой как обычно.

– А вы знаете, что художники часто живут со своими моделями?- Сказала Юля вдруг неожиданно, когда он появился в ее поле зрения.

– Слышал. Но это мужчин касается наверно.

– Это помогает им творить шедевры.

– Может быть! Художники это часто вообще не из мира сего.

– А в детстве вас наверно звали Мишаня.

– По-разному, – уклончиво ответил Миша.- И обзывали, и дрался, бывало.

– Вы часто дрались?

– Очень.

– Побеждали?

– Ровесников всех, а со старшими классами как придется.

– А зачем дрались?

– Ну, сложно сказать, сильным хотел стать, независимым, без отца рос, мать сильно пила. Без денег часто. Всегда от получки до получки. Когда голодный, когда как. Стеснялся этого наверно. Кулаками хотелось доказать, что чего-то стою.

– А потом?

– А потом прошло. Понял, что это не мое и все силой не решить, а если и решишь то ненадолго. Стал искоренять в себе это. Вроде получилось.

– А когда последний раз дрались?

– Ну, это… это… зачем вам знать?- Стушевался Миша, и Юля сразу подметила это, почувствовав здесь подвох.

– Недавно наверно?

– Две недели назад.

– Кто в этот раз пострадал?

– Начальник.

– Ничего себе,- она удивленно вскинула брови, - и за что ему досталось?

– Не скажу.

– Скажете.

– Нет, не просите.

– Скажете, скажете,- проговорила девушка вкрадчиво и ласково.

Она вдруг притянула его за шею и не поцеловала, а скорей коснулась губами его уха, потом виска, лба, глаз. Он ощутил ее теплое дыхание, сладко заныло под ложечкой.

– И сейчас я не дождусь ответа?

– Из-за вас.

– Вот это да! Я здесь, каким боком?- удивилась Юля.

– Помните когда вы приходили. Начальник у нас остряк самоучка. Плел, что-то в караулке, а мне передали. Теперь вежливый, только на «Вы» со мной.

– А вы оказывается хулиган.

– Да я такой!

– Не знала, но учту,- промолвила она со скрытым одобрением и посматривая на него как-то по-новому.

– Не выгонят вас?

– Да и пусть. Я сильно не держусь за это место.

– Значит, из-за меня мужчины дерутся, защищают честь девушки, почти идут на эшафот, а я ничего не знаю. И работы вы можете лишиться из-за меня.

– Да какая это работа? Так!

– Нет! Идите-ка ко мне, вот сюда.

Она мягко взяла его ладошками за скулы и коснулась теплым ртом одной щеки другой, и вдруг широко открыв его, ласково и нежно вобрала в себя его губы. Это казалось, продолжалось вечность. Так долго и приятно его никогда в жизни не целовали, да и он представить не мог, как это может быть хорошо и возбуждающе. Мягкие пухлые губы девушки делали чудеса. Чудеса наслаждения. Приятная нега разлилась у Миши по всему телу, голова казалась, падала в неведомую пропасть.

– Ну вот!- сказала она, улыбаясь глазами и переводя с трудом дыхание,- компенсация!

– Юля вы просто волшебница. Я наверно пойду, завтра ему еще добавлю.

– Нет! Пусть дядя живет себе с миром.

– Не знаю, не знаю… можно еще …

– Но уже без компенсации, на ваше усмотрение.

– Тогда ладно, простим его.

– Ну, экскурсия закончилась. Мы хорошо поболтали. Пора за работу. Что мы сегодня оденем?- сказала она, возвращаясь в зал.

– Не знаю.

– Начнем с этого,- сказала она, подавая объемистый пакет. Он еще не был разорван как остальные. Миша переоделся в ванной комнате, посмотрел на себя в зеркало и с удовлетворением отметил положительные изменения в своем облике. Легкая американская куртка с ремешками по вороту и карманам, тонкая английская сорочка в полоску, летние брюки, из мышиного цвета дорогой материи, мягкие мокасины, ремень из испанской кожи и кованной отливающей медью пряжкой, все удачно гармонировало, не бросалось в глаза и, тем не менее, создавало образ преуспевающего мужчины, делового человека. « Так наверно одеваются дикторы или ведущие шоу» подумалось ему.

Юля достала мольберт. Миша подошел тихонько сзади и стал рассматривать походный чемоданчик. От тюбиков пестрило в глазах: киноварь, желтый марс, красный гелиос, красная пуццуоли, кармин лак, фиолетовый ультрамарин, коричневая вибера, зелень ламориньер. Чего тут только не было.

– Ничего себе вы вооружились,- проговорил он, кивнув на чемоданчик

– Это не все.

И она стала доставать еще тюбики: титановые и свинцовые белила, кассельскую землю.

– Это для фона хороши. А для того, что бы писать природу часто использую вот эти:

– Неаполитанскую желтую, малахитовую зелень, умбру, синий кобальт. А последнее время полюбила парижскую лазурь. Ее оттенки более спокойны.

Она, наконец, взглянула на него и с губ ее слетели восторженные слова:

– Ого! Ничего себе! Не смотрю на вас! А вы сегодня высший класс.
– Она лукаво улыбнулась. – И подстрижены коротко и одеты. Вы знаете, на кого похожи? На боксера в штатском. Такой мужчина! Прям, опасный скажу я вам. У них тоже шрамы.

– Я не умею толком это носить,- засмущался Миша.