Солнечный змей

«Гедимин видел меня. Узнал меня. Он был там, не морок – это точно был он! И я… я убил его,» – кровь брызнула из-под ногтей, но Фрисс ничего не заметил. «Я стрелял в него, в безоружного… в спину…»

Он тихо застонал.

– Уже воешь, коатек? – кто-то пнул его под рёбра, и крыса сердито взвизгнула, хвостом, как плетью, проходясь по ногам стражника.

– Через полдня мы будем в Джегимсе, – сказал Призыватель, вытирая Речнику лицо. – Что бы ты ни совершил, Водяной Стрелок, кровью ты смоешь вину. Да пошлёт тебе Укухласи лёгкую смерть!

– Призыватель, – язык и губы ещё подчинялись Фриссу, но слова куда-то разбежались. – Что… где Нецис? Я хочу… поговорить… с ним. Ради всех богов…

Стражники переглянулись и потянулись к стреляющим трубкам. Крыса подпрыгнула на пол-локтя вверх и метнулась к стене.

– Если позволит почтенный Яо, – пробормотала она и заторопилась к лестнице. Стражники, воткнув в Речника стрелу, пошли следом, то и дело на него оглядываясь. Он попытался закрыть глаза – получилось. Похоже, он начал привыкать к яду, – он снова чувствовал веки и губы, и даже мог шевелить ими, хоть и очень медленно.

Когда он снова открыл глаза, воины Ксази снова выстроились вокруг, а Призыватель торопливо слизывал кровь. Кожа вокруг ранки покраснела, каждое прикосновение отзывалось болью. За стеной было тихо – движители замолчали, и корабль не поскрипывал бортами на поворотах, и пол не раскачивался вместе с Речником. Дверца была открыта и покачивалась на сквозняке, снаружи едва уловимо тянуло илом, рыбьей чешуёй и мокрым камнем. Где-то совсем рядом текла большая река.

– Где мы? – прохрипел он, и крыса снова отлетела в сторону, испуганно сверкнув глазами.

– В Джегимсе, – ответила она, опомнившись, и поднесла к губам Речника фляжку с жижей, пахнущей варёной рыбой и водорослями. – Пей, Водяной Стрелок, набирайся сил. Скоро ты предстанешь перед Укухласи.

«Джегимс…» – Фрисс жадно вдыхал мокрый речной ветер. «Тут есть река. Значит, болотный туман здесь пожиже и не так выедает разум. Должен тут хоть кто-то дружить с головой и слушать, что ему говорят!»

Он залпом осушил флягу. Внутри потеплело, в голове прояснилось.

– Призыватель! – он встретился взглядом с крысой. – Кто главный у Умма Ксази? Верховный жрец? Кому подчиняется Яо?

– П-почтеннейшему Унгване Токатукуфу, – усы Призывателя задрожали. – Да, он ждёт нас внизу, он увидит тебя, прежде чем тебя отнесут в храм – но как ты узнал об этом?!

– Догадался, – Речник посмотрел на потолок. – Я хочу поговорить с ним, Призыватель. Я прошу об этом перед смертью – не отказывай.

Четверо стражников, переглянувшись, крепче прижали его к полу. Крыса растерянно мигнула.

– Поговорить с почтеннейшим Унгваной? Н-ну… я скажу о твоём желании, когда мы сойдём с башни. С-скажу. Не держи на меня зла, Водяной Стрелок.

За ним пришли быстро – те же четверо стражников принесли длинный шест и продели его в петли гибких лиан, к которым привязан был Речник. Протаскивая шест и пленника сквозь узкую дверцу, они старались к Фриссу не прикасаться. Снаружи слышен был сдавленный вой и приглушённая ругань – Алсаг изловчился и выгнулся так, что застрял в проёме, и никак было не протолкнуть его. Фрисс покосился на соседнюю дверь, когда его проносили мимо, – как там Нецис?

Воины отвязывали Некроманта от корабля – точнее, отвязывал, вытянув руки и отвернув лицо в другую сторону, один, ещё трое подбадривали его и стучали копьями об пол. Нецис не шевелился.

Ослепительный свет полоснул по глазам, и нескоро Фрисс смог посмотреть по сторонам – лишь когда над ним вместо раскалённого докрасна вечернего неба оказался каменный свод, а воины потащили его вниз по бесконечной винтовой лестнице. Мимо плыли стены, сложенные из гладких мраморных плит – белый и розовый мрамор словно врастали друг в друга, едва заметны были щели меж камнями. Иногда Речник видел узкие окна, ничем не прикрытые, и за ними, вдали, верхушки деревьев.

– Что это за башня? – спросил он, с трудом ворочая языком, – от яда тяжелело всё, не только мысли. – Изнутри – как длинная витая ракушка…

– Молчи! – дёрнулся стражник, на которого упал взгляд Речника. – Даже перед смертью ты ищешь, что ещё осквернить!

– Верно говоришь, – кивнул другой. – Почему ему не вырвали язык?!

Фрисс запрокинул голову и уставился в потолок. «А-а… башня Уджумбе, вот что это. Видел…» – усмехнулся он. «Тут такая же. А Нецис говорил, что норси в каменный город под страхом смерти не войдут…»

Ему довелось увидеть башню и снаружи – краем глаза и всего на мгновение. В закатных лучах она окрасилась пурпуром. Сбоку грохнули о камень копья, Речника сдёрнули с шеста и поставили на ноги – вернее, он повис на руках стражников. Голова упала на грудь, Фрисс с трудом поднял её и увидел Нециса. Некромант так же бессильно свисал, и воины Ксази держали его за плечи. Вокруг стрелы, впившейся в грудь, расплывалось багровое кольцо.

– Мррф, – устало выдохнул Алсаг. Его не стали отвязывать – он так и болтался на палке, свесив язык и лениво помахивая хвостом.

– Во имя Укухласи и силой её! – Речник увидел покрытую красной бронёй спину «почтенного Яо». Стражники расступились, пропуская понурых жителей Миджити. Их было всего двое – Акитса и Нкуву, и оба избегали смотреть на пленников и глядели только под ноги. Перед ними стояли шестеро в красной броне – и Фрисс видел, что у кого-то доспехи сшиты из шкуры Скарса, а кто-то выкрасил кожу Существа Сиркеса багрянцем и покрыл чем-то блестящим… или каждый день натирает маслом, чтобы от шкуры Скарса было не отличить. Речник покосился на себя – и его кожа блестела и по цвету едва отличалась от начищенной медяшки. Он подумал мельком, что доспех из него получится неважный – а потом поднял взгляд и увидел седьмого Ксази.

Его лицо перечёркнуто было красными полосами, капюшон из шкуры, снятой с головы ушастого Квэнгина, опускался до самых бровей. И этот человек был облачён в доспехи, вот только рассмотреть их Речник не смог – поверх пластин натянута была тонкая бледная кожа. Фрисс мигнул – не так часто он видел кожу, содранную с человека, но не узнать её было трудно…

– Укухласи хранит нас, – отозвался он на приветствие и поклон Яо, но сам едва наклонил голову. – Ты достоин похвалы, Яо Ксази. Я прочел донесение – и рад, что ты был тогда в Миджити и защитил его людей. Вдвойне похвально то, что ты довёз захваченных тобой до Джегимса, несмотря на то, что случилось в пути. Ты сделал всё, что должен был сделать. Теперь отойти и дай мне взглянуть на этих Нээр’иси…

Речник на мгновение встретился с ним взглядом, и ему стало не по себе. Чёрные, как провалы в Запределье, глаза не вытягивали силы – но ничего, кроме пустоты, в них нельзя было рассмотреть. Унгвана не подошёл к нему и смотрел на него недолго, не более секунды. Затем он покосился на Алсага и остановился перед Нецисом, глядя на него сквозь растопыренные пальцы. Нахмурившись, Унгвана шагнул назад.

– Я их видел. Теперь слово за богиней. Кто с тобой, Яо Ксази? Эти люди – уасига, те, кто упомянут в донесении?