Солнечный змей
Шрифт:
– Змей небесных вод разыгрался в облаках, – хмыкнул Речник, подойдя к Нецису. Некромант сидел на пустом бочонке и вертел в руках длинный прут с насаженными на него жареными личинками. Их осталось уже немного, и маг смотрел на свою еду с сожалением – скоро отлёт, и ещё раз спуститься на базар он не успеет…
– Та-а? – растерянно мигнул Некромант. – А, Фрисс… Приятно смотреть на эти тучи. Небесная река ещё не иссякла…
– Непросто будет проплыть по ней, – покачал головой Речник и повернулся к кораблю.
Вакаахванча, на которой прилетели Нкуву и Акитса, была невелика и узка в бортах,
– Тарикча звал меня к знакомым Призывателям, – сказал Нецис, глядя на корабль. – Большое семейство, как это у них водится. Ходят на плотах вниз по Икеви, ежели он не прихвастнул, то бывают и в столице. Плот нам, думаю, пригодится…
– Доверяешь крысам? – поморщился Фрисс. – А нет ли в Джегимсе плота, к которому не прилагается Тарикча и его родня?
– Та-а, ассинхи… – покачал головой Некромант. – Не надо называть Призывателей крысами. Это честный народ.
Молния сверкнула совсем близко, грохот прокатился над домами, а за ним – треск: Высокое Дерево, поражённое в макушку, раскололось надвое и уронило тяжёлые ветки наземь. Над лесом поднялся дым, но дождь быстро прибил его. «Река моя Праматерь!» – мигнул Речник. «Самое время летать по лесам!»
…Чёрные ширококрылые тени выскользнули из-под ветвей и промчались мимо корабля, и тут же нырнули в нижний ярус – там, где плыла сейчас вакаахванча, было чересчур мокро. С потревоженных листьев сорвался водопад. Молнии уже не разгоняли зеленоватый мрак, гроза шла на убыль, но дождь не унимался. Вода стекала с обтянутого кожей пузыря, с просмолённых бортов и змеиной головы на носу, хвост корабля при каждом взмахе обрушивал на землю новые потоки. Широкие листья Арлакса, переполненные водой, как огромные чаши, дрожали над кораблём, и даже Речник прижимался к пузырю – если всё это прольётся на голову, смоет к Вайнегу в Бездну!
На носу корабля Акитса потирал лоб, разглядывая карту. Фрисс ещё перед вылетом сунул в неё нос и тут же решил, что за штурвал не встанет. Пути, проложенные в Великом Лесу, между деревьями, их огромными ветвями и сплетениями лиан, были извилисты и запутанны, как волокна тины. У рычагов, управляющих хвостом, стоял Тарикча, и каждый раз, отворачиваясь к борту, Фрисс чувствовал на своей спине его взгляд. У печи, подальше от дождевых потоков, сидел Нецис, время от времени закидывая в топку несколько чурок, рядом грелся Алсаг, и его хвост то и дело выпадал из тени шара под дождь. Кот фыркал, подползал поближе, отдёргивал голову от горячего дуновения и пятился назад.
Кто-то сбоку от Речника зашуршал низким пологом. Фрисс обернулся и встретился взглядом с Нкуву. Южанин устраивался поспать в хвосте корабля, под навесом, но теперь зачем-то выбрался и нерешительно смотрел на Речника.
– Летим ещё, – буркнул тот.
– Водяной Стрелок, – южанин юркнул под защиту шара и встал там, отряхиваясь от медузьей икры, смытой дождём с ветвей. – На башне Уджумбе
я говорил с Умма Хвани – все считают, что мы полоумные. Даже Ксази говорят, что нельзя ходить в железный город…– Им виднее, – отозвался Фрисс и взялся за шест – ветки опасно приблизились к борту, и проще было оттолкнуть их сразу, чем выпутывать из них хвост потом. – А ты много болтаешь.
– Они не знают, кто ты, – усмехнулся Нкуву, глядя на Речника с затаённым восхищением. – И не знают, где ты был. Ты остался жив в городе злых трав, говорил с мертвецами – а Ксази ничего такого не делали. Знаешь, Водяной Стрелок, я мало водил корабли и далеко не летал… и охотник я плохой – и у меня до сих пор нет настоящего имени. Если я останусь жив в железном городе, ты дашь мне коатекское имя?
Речник мигнул.
– Что плохого в твоём имени?
– Это имя для мальчишки, – покачал головой Нкуву. – Для того, кто ещё ничего не сделал. Умма Ксази говорят, что не годится носить коатекские имена, они сами имён не меняют. Но меня никто не примет за Ксази, все увидят, что я просто негодный охотник. Если бы мне получить имя…
Он вздохнул.
Вакаахванча нырнула под нижний ярус, уходя от наползающей дымки – тучи здесь спустились слишком низко. Потоки с ветвей загнали Нкуву обратно под навес, Речник вытер мокрое лицо и смахнул с плеча медузу. Канзисы, как грязные тряпки, валялись на листьях в лохмотьях спутанных щупалец, и казалось, что все они потонули.
Тихий печальный вой пронёсся меж деревьев, второй голос отозвался с другой стороны, – внизу искали добычу демоны-падальщики. Алсаг прижал уши и зашипел. Фрисс наклонился над пропастью, высматривая, где прячутся Войксы, и едва успел отшатнуться – мимо просвистел дротик. Чиркнув по обшивке шара, он застрял в снастях.
– Камса! – крыса подпрыгнула, ударяя по рычагам, корабль шарахнулся, сбив пару листьев. Что-то стукнуло по хвосту, третий дротик пролетел мимо шара, пробил листья и остался там висеть.
– Камса! – Нкуву, незаметно вылезший из-под навеса, протянул руку, чтобы пригнуть Фрисса к палубе, но осёкся, встретившись с ним взглядом.
– Вижу, – поморщился Речник, вытаскивая дротик из снастей. Снизу послышались разочарованные крики.
– Инальтеки, – пробормотал Фрисс. На дротике зеленела плесень, но вытесали его из прочного дерева, и наконечник приделали крепко – может, его давно не чистили, но от удара он не сломался. Переломив дротик пополам и спрятав наконечник в карман, Речник бросил обломки вниз и едва не получил стрелу в ладонь. Внизу взвыли от ярости, что-то ударилось о днище, чудом не повредив хвостовые крепления.
– Инальтеки? – Нецис оглянулся, но к борту подходить не стал. – Мы так низко спустились – или они так далеко бросают?
– Мзога! – зябко передёрнул плечами Акитса. Дротик, отскочивший от шара, упал прямо на карты.
– Как нам сесть, если там столько демонов? – покачал головой Нкуву.
– Вроде отстали, – Речник, прислушиваясь к шуму дождя, помахал с корабля поломанным дротиком. Стрела с облезшим оперением впилась в деревяшку, расщепив её надвое.
– Что они за нами увязались?! – Фрисс пожал плечами и сел на палубу. – Одно хорошо – летать они не умеют.