Соло для 'калаша'

– Что я тебе говорил?
– в который раз вопрошал Гаркавый, потрясая в воздухе полиэтиленовым мешочком с наградами.
– Три ордена и восемь медалей! И это за каких-то полдня.

– Жаль "лимонов" не прихватили, - не удержался, съязвил Скитович, хотя в душе частично разделял ликование товарища.

– Сколько это потянет?
– прикинул Гаркавый.
– Орден Славы первой степени - золото, орден Трудовой славы - серебро, "Мать-героиня" - золото и серебро. Неплохо... А вот в "досках" я действительно ни бум-бум. Хорошо, что ее принесли последней - цену определил, так сказать, остаток денег в кассе...

Солнце, бегущее параллельно машине, прибавляло настроению мажора. Легенда о частном музее оказалась настолько правдоподобной, что никто из сельчан даже не усомнился в ней. Опасения неудачи рассеялись как-то сами по себе. Казалось, что по-другому не только не могло, но и не должно было быть.

– Кому все это продадим?
– Скитович одним глазом глядел на дорогу, вторым как-то виновато косился на старца, строго глядящего с иконы.

– Ха, продать - не проблема, - Гаркавый потрогал образ.
– Базар, раз, он загнул мизинец правой руки и задумался: на ум, вопреки ожиданию, больше ничего не приходило. Гаркавый нахмурил лоб.
– Должны же в конце концов в городе быть настоящие антиквары. Да и платят они скорее всего больше.

– Пожалуй, - согласился Скитович, - базар - это самый низ пирамиды, но без него нам пока не обойтись.

– Лиха беда - начало, - Гаркавый задорно посмотрел на приятеля, главное, не останавливаться на достигнутом! Как ты на этот счет?

– Поживем - увидим, - отшутился тот.

На следующий день, выспавшись, Гаркавый подался на базар.

С обстоятельностью домохозяйки он справился о ценах на награды у всех скупщиков и, убедившись, что те держат их одинаковыми, остановился у знакомой таблички.

Торг был недолгим.

С базара Гаркавый уходил с семью стодолларовыми купюрами и адресом местного антиквара, которому парень посоветовал показать икону. "Я все равно на него стою", - напоследок признался он.

Придя домой, Гаркавый первым делом позвонил Скитовичу. Накануне тот наотрез отказался принимать участие в сбыте, но с результатом просил не тянуть.

– Семьсот баксов!
– возбужденно пробасил Гаркавый в трубку.
– Сто вложили - семьсот "подняли", чистый навар - шестьсот; двести в котел, остальные пополам. Дуй ко мне за своей долей!

Вечером компаньоны пили "Абсолют" и закусывали сырокопченой колбасой. По обоюдному мнению, это было скромно и со вкусом. Короче - по средствам. Запах хорошего табака создавал привкус респектабельности.

– Все равно, - сомневался Скитович, - больших денег нам на этом не заработать.
– Язык его уже слегка заплетался.
– Заметь, именно больших денег.

– А на своих евроремонтах да шабашках ты много заработал?
– Гаркавый горячо защищал свое детище.
– Да если хочешь знать, мы на одной редкой вещице можем заработать столько, что тебе и не снилось.

– Можно подумать, такие вещицы под ногами валяются...

– А ты искал по-настоящему?
– Гаркавый настолько уверовал в поворот к нему фортуны стороной, обратной заднице, что находка какой-нибудь редкой вещицы представлялась ему вопросом ближайшего будущего.
– Когда у нас в каждом крупном селе будут свои люди, - развивал он мысль, - то рано или поздно в расставленные сети попадется бо-о-льшая рыба.

– Если она вообще существует, - уточнил Скитович.
– Да и что это может быть? Икона? Картина? Драгоценность?

– Какая разница!
– глаза Гаркавого азартно горели.
– Между прочим, много мелюзги тоже неплохо.

– А ты не думаешь, что кто-то, - Скитович ткнул пальцем вверх, - уже поставил сети на таких, как мы? А?

Гаркавый задумался.

– Вполне может быть... даже скорее всего это так, - согласился он, - но для них именно мы - черная кошка в темной комнате. А с твоим настроением ее там может вообще никогда и не оказаться.

– Настроение как настроение, - Скитович потянулся к бутылке.

Они выпили еще по одной.

– Слушай, Димка, - Гаркавый, поморщившись от специфичного вкуса водки, пригладил волосы, - ты с кем-нибудь встречаешься?

Скитович неопределенно махнул рукой.

– А я, честно говоря, - Гаркавый потянулся всем телом, - махнул бы сейчас к девчонкам. Давай, а? Деньжата ведь теперь кое-какие имеются...

– He сегодня - хочу сегодня выспаться" _ отказался Скитович и засобирался домой.
– А то утром не выедем...

Неожиданное занятие слегка увлекло его _ бездействие и ограниченность в средствах, как и большинству мужчин, ему были не по душе, а результат их экспедиции вырисовывал вполне недвусмысленные перспективы.

– Как знаешь, - Гаркавый встал.

– В шесть, как вчера?
– уточнил напоследок Скитович.

– В шесть.

– Тогда пока.

Несколько минут Гаркавый стоял у окна, провожая взглядом шагающего через двор приятеля. Вскоре тот скрылся за углом соседнего дома. Часы показывали без четверти девять вечера. Хмель туманил голову, чего-то хотелось. Немного поколебавшись, Гаркавый подошел к телефону.

– Алло, Лена?
– обрадовался он, услышав нежный голосок знакомой.
– Как мать?
– Мать девушки тяжело болела, и Лена по вечерам обычно читала ей вслух женские романы.

– Спит, - Лена говорила тихо, с волнующим придыханием, - приняла успокоительное и уснула, нервы, понимаешь ли...

– Вы одни?
– Гаркавый знал, что у девушки есть брат, работающий посменно на каком-то заводе. Когда тот бывал дома, девушка позволяла себе немного развеяться.

– Брат.

Сердце Гаркавого забилось сильней.

– Может, придешь? Посидим - я сегодня "на подъеме", - намекнул он.

– А родители где?

– На даче, как обычно.

– Хорошо, жди.

Гаркавый медленно положил трубку и шагнул к серванту. Для таких случаев у него были припасены бутылка полусладкого шампанского и плитка горького шоколада. Когда-то заведенный порядок уже сильно поднадоел ему, но ничего нового он придумать не мог и каждый раз в ожидании очередной гостьи покупал одно и то же: шоколад и шампанское.

Едва Гаркавый закончил сервировать стол, как в дверь позвонили. Торопливо поправив перед зеркалом волосы, он повернул щеколду замка.

– Привет, - Лена, грациозная брюнетка с большим чувственным ртом, легко впорхнула в прихожую.