Соловей и кукушка

Я часто рисовала эскизы к картине «Ночь в Дэльории», а потому хорошо знала эту историю.

На пустынной улочке появилась женщина в старомодном чепчике. Она нашла навстречу мне. Я люблю старческие сморщенные лица. Они как печёные яблочки, и писать их интересно. Очень выразительные, нужно лишь дать себе труд прочитать их. Старушку сопровождала такая же сморщенная горничная в характерном форменном тёмно-лиловом платье.

— Сеньора, добрый день. Не подскажете: как мне найти аллею Вольных капитанов? — вежливо спросила я.

Старуха бросила дикий взгляд на мой велосипед, сплюнула и демонстративно отвернулась.

— Гортензия, как думаешь, есть ли у молодых хоть какой-то стыд?

— Вот срам-то, вот срам, — вздохнула горничная в ответ на реплику своей хозяйки.

Я хмыкнула.

— Конечно нет, Гортензия, — насмешливо и громко выдала я. — Откуда бы стыд был у молодых, если их бабки в юности надевали кисейные платья поверх мокрых юбок, чтобы те облегали их фигуру на балу? Стыд — это начало старости.

И рассмеялась, слушая шипенье злобных фурий, оставшихся позади.

А вот и кофейня. Я прислонила велосипед к небольшой оградке, оплетенной настурцией, и вошла в стеклянную дверь. Зазвенел колокольчик. Мужчина в белом колпаке улыбнулся мне от прилавка. У него была роскошная, пиратская чёрная борода и серьга в ухе.

— Я ищу аллею Вольных капитанов, — приветливо улыбнулась я.

— О, миа аморе, вы нашли то, что искали: вы на алее Вольных капитанов, — он затопил меня горячим взглядом ореховых глаз.

— А дом сто восемьдесят семь?

— Вы его узнаете, миа дольче! Пройдёте пять или шесть домов, и увидите голубой двухэтажный дом с химерами. Кофе?

— Да, пожалуй. И эклер, будьте добры.

Я опустилась за столик, вдыхая пряный аромат сдобы. Не собираюсь в таком вот усталом и взмыленном виде представать перед сеньором капитаном! Я вынула зеркальце и стала наводить порядок на голове.

Хозяин принёс изящную фарфоровую кружечку, доверху наполненную ароматным напитком, блюдце с эклером и шоколадным трюфелем. И я ещё полчаса сидела и наслаждалась тишиной и радостью. Нет, конечно, не дон Диаманто был причиной моего хорошего настроения. Просто чудесный осенний день, прогулка и вот эта небольшая уютная кофейня.

Наконец, расплатившись и выслушав несколько приятных комплиментов от пиратского хозяина, я вышла, взяла велосипед за рожки и отправилась искать дом с химерами.

Он нашёлся очень быстро. Его окружал небольшой садик, в котором цвели голубые, сиреневые, белые и фиолетовые астры. Дон Диаманто поклонник голубого цвета? Серьёзно? Я хихикнула. Прислонила велосипед к маленькой чугунной решётке, подошла и позвонила в дверь.

Через некоторое время мне открыла изящная старушка. Она не носила чепца. Её белоснежные волосы были убраны в высокую прическу и заколоты наверху гребнем. Сиреневое платье, белая блузка, скромное жемчужное ожерелье. Голубые старческие глаза смотрели проницательно.

— Слушаю вас, — ровным контральто произнесла она без приветствия.

Матушка? Тётушка? Бабушка?

Я невольно смутилась, вдруг осознав насколько это неприлично заявляться в дом к холостому мужчине.

— Мне нужен дон Лианор, — сухо и резко произнесла я без «здравствуйте».

Впрочем, она ведь тоже со мной не поздоровалась, не так ли?

— У вас назначена встреча? — немного удивилась дама, пропуская меня внутрь.

Наверное, всё же стоило с ней поздороваться?

— Н-не совсем, — честно призналась я. — Но он точно будет мне рад.

— Проходите, — вздохнула старушка, пропуская меня в гостиную.

Это было тёмное помещение, обшитое ореховыми резными панелями, с медвежьей шкурой, сумрачно глядящей на меня со стены. Два кресла напротив камина. Стол всё из того же ореха и окно с жалюзи.

— Присаживайтесь, — более любезным голосом предложила старушка. — Принести вам вуалетку?

Я растерялась.

— Вуалетку?

— Ну да. Обычно дамы сеньора Лианора приходят под вуалетками, — заметила она.

«Дамы сеньора Лианора»… Змея злости укусила меня за сердце. Вот же… И что они в нём находят? Обычный высокомерный выскочка.

— Нет, спасибо, — я вскинула подбородок и уселась в самое близкое к не зажжённому камину кресло.

— Располагайтесь. Я сейчас позову его.

И сиреневая дама уплыла из гостиной. А мне захотелось встать и уйти. Вот прям сейчас. «Дамы сеньора Лианора»… То есть, она подумала, что я из этих самых «дам»?! Я уже было встала, но тут же закусила губу.

Мы не сможем встретиться с Ролдао под пристальным взглядом сыщиков отвратительного капитана!

Принц не сможет мне признаться в любви.

Мне придётся выйти замуж за Криштиана, которому не нравится мой голос!

Я стиснула ридикюль и заставила себя сесть обратно.

— Какого дьявола, сеньора Альбертина? — донёсся до меня знакомый, только очень злой голос сверху.

Глава 10 Странные закономерности

Она что-то ответила, но что — я не расслышала. Минут через пятнадцать на межэтажной лестнице послышались лёгкий шаги, дверь в гостиную распахнулась и появился сеньор капитан. Он уже гладко выбрил подбородок, но оделся несколько небрежно: поверх рубашки лишь тёмный жилет. Накрахмаленный воротничок был перевязан синим галстуком. Шоколадного цвета брюки-дудочки с бритвенно-острыми стрелками. В руках неизменная тросточка.

— А я-то думал, какая дама настолько уверена, что я буду рад видеть её рано утром, — скептически хмыкнул он, приветственно наклонив голову. — Как сразу не догадался?

Я хмуро посмотрела на него. Что Диаманто имеет ввиду?

— Вообще-то сейчас часов двенадцать дня.

— В мой выходной день любой час до захода солнца — это раннее утро, — улыбнулся Лианор. — Кофе? Сливки? Может, яичницу?

Меня несколько покоробило, что он не был ни удивлён, ни растерян, ни обрадован, и как-то сразу вспомнились дамы в вуалетках.

— Кофе, пожалуй, — процедила я.

— В таком случае, пройдёмте в кофейню. Сеньора Альбертина не любит готовить для гостей.

— В кофейне я и без вас была. Тогда давайте без кофе.

— Вам кофе не нужен, но он нужен мне.

— Вы меня выпроваживаете?

Капитан хмыкнул, пригладил рукой светлые волосы.

— О чём вы хотели со мной поговорить? Сегодня я свободен, и раз уж вы меня разбудили, то отчего бы не сходить куда-нибудь?

Я прищурилась. Его жизнерадостное настроение мне очень не понравилось. Уж не вообразил ли этот самонадеянный тип чего лишнего?