Соловьи не поют зимой
Шрифт:
— Да, конечно! Спасибо тебе…
Надя погладила Инчэна по щеке и нехотя отстранилась. Потом принялась торопливо одеваться, приводить себя в порядок.
— Чёрные змеи? — спросила девушка, поспешно расчёсывая волосы. — Это как аспиды? Такие огромные крылатые твари с птичьим клювом, непроглядно-чёрные. Убить их можно только огнём, а еще они боятся сырой земли. Но они не слишком-то разумны, и сильный колдун вполне может ими управлять — как шаманы в Сибири. Говорят, хотя аспиды родом с северных земель, когда-то давным-давно они прилетели на берега Волги, свили тут гнездо, натворили бед… Местные жители безумно их боялись. Но когда этим краем стали править Байцзун и Ладомира, аспиды
Надя была уже готова, она схватила Инчэна за руку и потянула за собой.
Они вышли на морозный воздух. Разгорающийся день принёс золотисто-белое солнце, море снежного блеска, ощущение продолжающегося праздника… Но Надя сразу же почувствовала — что-то не в порядке во всём, их окружающем. И ей нужно слиться со своим волшебством, чтобы увидеть — то есть превратиться в соловья.
— Инчэн, — тихо сказала девушка, — в Соловьиный край ведёт портал, и находится он в том доме, где жил наш предок с женой и детьми. Сейчас там музей… Но это на самом берегу Волги, обычно я летаю туда в птичьем облике. А ты же не можешь стать драконом на глазах у всех, чтобы быстрее добраться туда? Придётся вместо магии использовать такси…
— У всех свои способности, — Инчэн перехватил руку Нади и увёл её в сторону от людей, в тишину и тень под стены зданий. Там он сделал шаг назад и сказал «обращайся», а затем закрыл глаза. В этот миг всё его тело покрыла чешуя, лицо вытянулось, волосы подобрались наверх. Когда Инчэн открыл глаза снова, они сделались глубокого синего цвета с жёлтой длинной щёлочкой вместо зрачка. Он отошёл ещё на шаг, будто пошатнулся, но не упал, а неярко вспыхнул и обратился драконом. На стену соседнего здания легла огромная тень, но сам он перед Надей оказался не больше птички — маленький, извивающий серебристый дракончик, который при желании мог притвориться ледяной скульптурой — если бы кто-то их заметил.
«Теперь я могу говорить с тобой так», — почти нежно произнёс он, и его голос прозвучал прямо у Нади в голове.
Соловушка заворожённо наблюдала за этим невероятным обращением. Оно даже не испугало её, как могло бы, будь Надя обыкновенным человеком. Просто привело в восторг, даже заставив ненадолго забыть, зачем они вообще всё это делают. Любимый голос, прозвучавший в её разуме, побудил девушку радостно встрепенуться.
— Такой магии я ещё не встречала, — прошептала она. Потом раскинула руки в свободном порыве, словно желая превратить их в крылья — да так и случилось. Серебристый всполох растворил в себе девичью фигурку, и над местом, где она стояла, закружил соловей, чуть более крупный и светлый, чем его обычные собратья.
Надя подлетела к Инчэну — теперь перед ней был вполне приличный дракон даже больше её ростом, невероятно красивый. Она тоже мысленно попыталась передать ему: «Ты прекрасен!» И посмотрела с любопытством — удалось ли?
Соловушке казалось, что вокруг них двоих рассыпаются едва уловимые искры магии… и любви. Мир становился более ярким и чистым, когда на него смотрели почти чёрные круглые глаза волшебной птички — так было всегда. Вот только…
В магическом облике небосвод перед взглядом Нади был заслонен защитным куполом, нависающим над городом. Он всегда казался хрустальным, родниково-чистым, с яркими отсветами и разноцветными переливами… Но сейчас…
Птичка испуганно пискнула, а потом Надя попыталась мысленно передать дракону: «Инчэн, ты видишь купол? Кажется ли мне, что по нему проходят
тёмные пятна?»— «Я вижу больше, — так же мысленно ответил он. — Нужно спешить. Не знаю, какие существа живут за границей твоей защиты, но если она исчезнет, об артефакте узнают не только они. Город будет уничтожен».
В этот миг у них на глазах купол пошёл трещинами, тёмные пятна увеличились, и дракон, взглянув на птичку, сказал:
— «Веди! — потом, помедлив, тихо добавил: — Ты волшебная, словно соткана из духовной силы».
«Спасибо, Инчэн…»
И Соловушка, ничего больше не говоря, полетела в сторону реки.
Глава 9
Волга скрывала величавую синюю красоту под слоем заметённого снегом льда. Вот на её берегу показались деревянные дома на фоне сонного зимнего леса — памятники русского зодчества, более ранние, чем те, что заполняли старую часть Соловьёвска. Надя не выдержала, её голосок, звонко-серебристый даже через мысленную передачу, поведал дракону:
— «Смотри, это образчики так называемой „корабельной рези“. По Волге ходили суда, украшенные искусными плотниками, их труд высоко ценился. А резьба перешла в домовую архитектуру. Наш народ всегда любил сказочные и цветочные мотивы — изображал на фасадах и воротах птиц-сирин, русалок, львов с человеческими головами, чудесные растения… Инчэн, я не могу поверить, что всей этой красоте, всему, что мы все здесь так любим, теперь грозит опасность! Не укладывается ни в человеческом мозгу, ни в маленькой соловьиной головушке…»
Встретившая Надю и Инчэна удивительная коллекция изб — а иначе это нельзя было назвать — купалась в солнце и словно отражала его холодные зимние лучи в цветках ромашки и виноградных гроздьях, украшавших наличники. И здесь повсюду тоже были птички…
— «Посмотри, сколько соловьёв! — снова мысленно воскликнула Надя. — Это так называемая глухая резьба, несквозная. Она изысканная, сложная в исполнении. А вот и дом наших предков, Инчэн… А теперь лети прямо за мной, очень близко».
Птичка, а за ней и маленький дракон подлетели к бревенчатому трёхъярусному терему с шатровым верхом, такому светлому и солнечному, словно он и не простоял тут столетия… От прочих жилищ его отличали не только высота и величие, но и сохранившиеся элементы древнерусского стиля — дом был прекрасен. Инчэн мог ощущать исходящую от него добрую силу — здесь когда-то так счастливы были любящие друг друга великий дракон и его жена-соловушка…
Надя подлетела к маленькому застеклённому окошечку на самом верху, и стекло будто растворилось, пропуская её, а за ней и дракончика внутрь дома. Но оказались они вовсе не в помещении…
Инчэн с интересом слушал Надю, извиваясь маленькой змейкой. На такой облик ему приходилось затрачивать много сил и поспевать за Соловушкой едва удавалось. Однако в обители Вечной весны ситуация изменилась. Здесь, как и в краю Персиковых цветов, всё было наполнено духовной силой, сам воздух пропитан ей, а нити мироздания так плотно примыкали друг к другу, что между ними не удавалось пропустить даже тончайший волосок.
Особая зыбкая нежность поздней русской весны, готовой вот-вот перейти в летнее полнокровие, окружила парочку крылатых. Их дурманили запахи трав и цветов с царящим над всем ароматом сирени. Радовали глаз деревья в бело-розовом цветении, россыпи слишком ярко золотящихся одуванчиков… прячущиеся в траве капли ландышей, но не простые, а сияющие нежным светом… И соловьи! Соловьи повсюду. Звучные россыпи их песен вливались прямо в душу, просветляя и умиротворяя, но сердце обычного человека наверняка бы болезненно сжалось от избытка красоты…