Сомнительная полночь

– Этот объект называется Пол Мэллорис, - сказала Шона.
– Мое первое снаваждение. Он здорово управляется со стихотворными размерами, когда ему нечем больше заняться.
– Она засмеялась.
– Но обычно милый зверь находит занятие получше. Я в самом деле не вижу причин, почему бы любовным утехам не продолжаться годы. И вы, наверное, склонны согласиться со мной, потому что вы в чувственном отношении примитивны сами, правда ведь, дорогой Спасенный?

– Давайте лучше начнем сначала, - остановил ее Маркхэм.
– Я же только что из глубинки. Что такое снаваждение?

– Сокращенно от сексуального наваждения, - пояснил Пол Мэллорис.

– Я оказался свободным, когда Шону стала утомлять ее девственность. Мы соединились. В самом деле все очень странно, но увлекательно. Я поспорил с ней на сотню, что это продлится месяц, но прошло уже три. Так что вот она моя красавица.

– Он мой зверь, - гордо добавила Шона.
– Очень милый зверь и очень косматый - в психосоматическом смысле.

– Понимаю, - безразлично согласился Маркхэм.
– Чем большее я узнаю об этом мире, тем больше понимаю, как много мне нужно еще узнать.
– Он сделал долгий глоток из бокала, который она подала ему. Сначала показалось, что это крепкий коктейль, но нет - он быстро понял, что это совершенно безобидный напиток.

– Милый Спасенный, - сказала Шона.
– Ты просто находка. Если бы не мой объект, я бы с удовольствием соединилась с тобой. Тебе ужасно не хватает жены? Да что там говорить, конечно не хватает! Ты же сам сказал с экрана. Бедный, бедный Спасенный. Я думаю, тебе, наверно, хочется любви.

– Поменьше о Спасенном, - запротестовал Маркхэм, тяжело ворочая языком, и допил свой стакан.
– Вы меня заставляете чувствовать себя патриархом. Меня зовут Джон, а кому на свете не хочется любви? Боже мой, да я же напился!
– Он почувствовал, что комната закружилась перед глазами, и без особой надежды попытался дойти до ближайшего стула, но не дошел.

Маркхэм опустился на четвереньки и закукарекал.

– Засуньте меня в духовку. Я мороженый цыпленок, - убежденно объявил он.
– Кому-нибудь нужны холодные яйца? Яйцо любви, друзья! Оно ваше разбейте его. Яйцо надежды? Боже, оно бесплодно. Яйцо истины? Хотите верьте - хотите нет, но старая вещь - надежная вещь. Это более чем яйцо, это цыпленок. А цыпленок, черт побери, - это я!

Пол и Шона смотрели на него и улыбались. Он попытался сфокусировать свой взгляд, но изображение раздваивалось.

– Вы, сучьи красавицы!
– заревел он.
– Вы, чертовы звери! Ползите назад в вашу сказку и дайте мне покоя. Режьте меня, я готов! Что за чертовщину вы сунули в мою выпивку, секс-призраки? Идите прочь и блудите. Я умираю от горя. Яйцо горя, дорогие люди, лучше всего потреблять вкрутую с солью и потерей памяти... Кэйти, дорогая, этот мир полон ублюдков и шлюх... Я люблю тебя!

Он начал смеяться. Он упал лицом вниз и громко захохотал. Пол Мэллорис поднял его с удивительной легкостью и положил на диван. Глаза Маркхэма закрылись, и дыхание стало ровным.

Пол посмотрел на Шону.

– В какой-то момент я подумал, что мы перебрали с дозой, - сказал он спокойным тоном.
– Это всего лишь предпороговый шок. Обычная реакция после замораживания, даже если бы он не пролежал во льду полтора века. Ему нужен тщательный уход, бедняге. Одно неверное движение - и он отойдет... Трудно представить, какую травму он перенес.

– Неожиданно Пол улыбнулся. Наверное, нам было бы так же плохо, если б мы попали в мир без андроидов.

Шона вздохнула:

– Разве было бы плохо? Пол, он просто рвался к символу яйца. Ты думаешь, это имеет какое-нибудь значение?

– Пока нет. Нужно понаблюдать за ним несколько дней. Он должен понять, что происходит в мире. Я думаю, мы узнаем, когда он примет какое-либо решение.

Шона выглядела несчастной.

– Я себя чувствую просто змеей. Нужно было дать ему время осмотреться, прежде чем брать его в работу. Он же только что из санатория.

Пол достал из ящика стола пузырек и шприц для подкожных инъекций.

– Я знаю. Мне и самому это не нравится. Но если мы не начнем работать с ним как можно скорее, этим займутся они. Даже Психопроп выяснит, что потенциально в нем преобладает символ курка. Обычный человек двадцатого века - как раз тот археологический тип, что нам нужен. И, по Божьей милости, нам даже не пришлось охотиться за ним. Он сам пришел к нам!

Она смотрела, как он наполняет шприц и вонзает иглу в руку Маркхэма.

– Ты уверен, что "Забытьин" сделает свое дело?

– Если нет, нас ждет Уничтожение, моя милая.
– Он успокаивающе улыбнулся.
– Не паникуй, Шона. Один кубик даст нам не меньше двадцати минут ретроактивной локализованной амнезии. Он ничего не запомнит.
– Пол вынул шприц и положил его на место.

Через минуту, или около того, Маркхэм открыл глаза, два раза моргнул и сел.

– У вас был обморок, - сказал Пол.
– Перенапряжение. Последствия условно живого состояния.

– Очень глупо, простите, - извинился Маркхэм.
– Сейчас все хорошо. Между прочим, я подумал, что это от выпивки.

– От нее тоже, - сказала Шона серьезно. Он попытался встать.

– Не надо, - посоветовал Пол.
– Поднимите ноги и расслабьтесь. Я должен вам кое-что сказать.

Маркхэм был удивлен:

– Вы говорите совсем по-другому. Теперь ваша речь звучит более нормально - для меня, во всяком случае.

– Отлично, - сказал Пол.
– Просто нам не надо больше играть некоторое время.

– Что вы имеете в виду?

– На левом предплечье у вас след укола. Я вколол вам алкалоид, он называется "Забытьин". Минут через двадцать вы спокойно отключитесь, а когда придете в себя, не сможете вспомнить ни слова из нашего разговора.

Маркхэм несколько секунд молча смотрел на него.

– Большое спасибо, - сказал он мрачно.
– Возможно, я со временем и привыкну к новомодному гостеприимству, но сейчас меня это раздражает. Если вы не возражаете, я отсюда поскорее уберусь.

– Вы останетесь на месте и выслушаете меня, - сказал Пол Мэллорис.
– Я ничего не собираюсь делать, кроме того, что необходимо... Не будьте агрессивным. Вы только что из санатория, и я в значительно лучшей форме... Все, что я хочу, - это только чтобы вы выслушали меня.

– Я слушаю. Можно даже сказать, я вас слушаю очень внимательно.