Сомнительная полночь

– Спасибо, - сказал Маркхэм.
– Елизаветинское бренди действительно звучит интригующе. Незнакомец улыбнулся:

– Настоящий урожай 1963 года. Даже знатоки не оценят его так, как вы, мистер Маркхэм.
– Он сделал легкий жест рукой, перед ним появился андроид и тут же умчался выполнять короткий приказ. Через несколько секунд он вернулся и принес поднос с графином и двумя бокалами.

– Стой, - спокойно сказал незнакомец. Андроид, держа поднос на вытянутых руках, застыл как изваяние, взгляд его был направлен куда-то вдаль.

Незнакомец сделал движение в сторону Марион-А:

– Наливай.

Она взяла графин:

– Один бокал, сэр, или два?

– Вы позволите мне присоединиться к вам, мистер Маркхэм?
– Незнакомец, казалось, счел свой вопрос забавным.

Маркхэм был крайне удивлен:

– Естественно, сэр. Я полагал...

– Вы полагаете слишком много, мистер Маркхэм, но я благодарю вас За удовольствие.
– Снова показалось, что незнакомец весьма доволен какой-то очень личной шуткой. Он протянул один бокал Маркхэму, второй взял сам.

– Я выпью за ваше счастье, - сказал он с нескрываемой иронией, потом чуть пригубил бренди и поставил бокал на поднос.

– А я, - сказал Маркхэм, чувствуя себя неловко, - выпью за вашу долгую жизнь.
– Он хотел, чтобы его тост тоже прозвучал иронично, но ничего не получилось.

Ответом ему был смех:

– Вы очень добры, но в этом нет необходимости. Я не живой.

Сразу поняв, почему он чувствовал такую неловкость, Маркхэм моментально пришел в себя.

– Все зависит от того, какое определение дать жизни.

– Итак, вы уже встречались с Беглецами.
– Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Я предполагал, что они вступят с вами в контакт, но я, очевидно, недооценил фактор времени.

Маркхэм уже был настороже.

– Разве невозможно приблизиться к определению жизни, не вступив в контакт с Беглецами?

– Не невозможно, мистер Маркхэм, просто маловероятно. Взвешивать невзвешиваемое - часто признак плохой подготовки.

– Или знаний.

– Может быть... Кстати, я Соломон, премьер-министр Президента Бертранда.

– Если обратиться к идиоме, - откликнулся Маркхэм, - то вот она: "Живые андроиды!"

– Забавная, но бессмысленная фраза.

– Есть такие, кто так не считает.

– В основном Беглецы.

– И возможно, - добавил Маркхэм с улыбкой, - немногие разумные.

– Я надеюсь, - сказал Соломон, игнорируя замечание, - что вы не будете воспринимать Беглецов слишком серьезно. Это может повлиять на вашу ориентацию.

– Я надеюсь, - ответил Маркхэм, - что вы не будете особенно беспокоиться о моей ориентации. Это может повлиять на вашу программу.

Опять Соломон засмеялся:

– У вас есть чувство юмора, мистер Маркхэм. Это очень хорошо.

Соломон налил ему в бокал еще бренди:

– Надеюсь, ваш персональный андроид удовлетворяет вас?
– Он бросил быстрый взгляд на Марион-А.
– Если вы хотите что-либо изменить, мы можем быстро перепрограммировать ее.

– Она и так превосходна, спасибо.

– Я рад этому... Больше я не могу пренебрегать своими обязанностями. Возможно, вы не лишите меня удовольствия побеседовать с вами еще раз, мистер Маркхэм, - с вашего позволения, конечно.

– Возражений нет, - холодно сказал Маркхэм.

Соломон поклонился немного иронично и быстро пошел через зал.

Маркхэм смотрел ему вслед, пока тот не исчез в толпе, затем одним глотком допил бренди, поставил бокал на поднос и отпустил слугу-андроида.

Он понял, что его трясет от злости. Только что андроид говорил с ним свысока. Но больше всего его разозлило то, что он не смог сразу распознать в Соломоне андроида ни по внешнему виду, ни по поведению. Обычно он узнавал андроидов с первого взгляда - по отсутствию выражения, неподвижности черт, точности движений и другим признакам. Но Соломон был лишен этих признаков, и Маркхэм подумал, что, если бы тот не сказал сам, он бы, возможно, и не заподозрил, что перед ним - андроид.

Освещение в Большом Зале было не очень ярким, но достаточным, чтобы отличить искусственные кожу, глаза и тело от настоящих. Воображение подсказало Маркхэму пугающую картину: все андроиды похожи на настоящих мужчин и женщин. Он представил мир, в котором андроидов невозможно было бы отличить от людей, кроме как с помощью рентгена.

Вдруг он понял, что Марион-А говорит ему что-то приглушенным голосом.

– Неразумно недооценивать Соломона, Джон. Поскольку на нем лежит ответственность за безопасность республики, его программа чрезвычайно сложна.

– Вы предупреждаете меня - или это угроза?

– Ни то, ни другое. Я советую вам. Это моя обязанность, как вашего персонального андроида.

– Раз люди боятся андроидов, значит, в королевстве датском что-то прогнило.

– Я не очень понимаю, о чем вы говорите.

– Хорошо. Значит, какая-то надежда есть... Марион?

– Да, сэр?

– Вы шпионите за мной для Соломона? Она заколебалась:

– Я запрограммирована таким образом, чтобы принимать все возможные меры для вашей безопасности.

– Это не ответ на вопрос. У нас могут быть различные понятия о безопасности.

– Моя программа относится к вашей безопасности в физическом и психологическом смысле, а также в нее заложена забота о безопасности республики.

– Доверь андроиду не допустить крови. Короче, вы шпионите за мной, когда возможно и когда необходимо.

Марион-А промолчала. В это время Маркхэм увидел, что к нему через толпу пробирается Вивиан. Ее сопровождал широкоплечий, атлетического сложения человек, примерно того же возраста, что и Маркхэм.

– Дорогой Джон! Мы вас везде искали. Это Алджис Норвенс... Алджис, это настоящий человек из каменного века. Будьте друзьями, или я перестану любить вас обоих.

Маркхэм пожал руку Алджису Норвенсу и с улыбкой обменялся обычным приветствием. Норвенс, однако, не улыбался, и его рукопожатие было слабое и безразличное.

– Надеюсь, вас не очень смущает наш мир, - сказал он.

– Думаю, не больше, чем я смущаю его. Вивиан лукаво улыбнулась:

– Джон по темпераменту крестоносец. Он полон возвышенных чувств и непоколебимых обвинений. Мы - заклятые враги.