Сон длиной в зиму
Шрифт:
7 января, 2020 год
Возможно, уже одно то, как на неё смотрела мать, услышав про то, что на Рождество Богдан придёт в гости, стоило всех рисков, на которые пришлось пойти Зое. Взгляд у Елены Леонидовны был по меньшей мере ошеломлённый. Она не ожидала от своей дочери такой наглости, а услышав по приезду её рассказ о том, что пригласила парня в гости, заставил женщину закашляться.
— Ты понимаешь, что я могу быть против? — это была её первая реакция.
Зоя сказала, что понимала. Даже предугадывала. И Богдан тоже прекрасно это осознавал. Потому предложил, если вдруг ему дадут от ворот поворот, просто пойти куда-нибудь
Елена Леонидовна попыталась опротестовать этот вариант тоже, но в конце концов поняла, что третьего ей никто не предложит. Либо праздновать с парнем дочери, либо — отпускать дочь неизвестно куда. По мнению Елены Леонидовны, рядом с нею Зоя могла натворить ошибок куда меньше, чем невесть где, ещё и вдвоём с подозрительной личностью, потому Богдан был официально приглашён на рождественский ужин, обязался купить по дороге бутылку минеральной воды, потому что у них дома закончилась, и должен был искренне притворяться, что в этом доме никогда не бывал дальше кухни, а Новый год с Зоей радостно праздновала Лера, согласившаяся подтвердить это, если вдруг Елена Леонидовна вздумает спрашивать.
Но мама решила, что иногда надо проявлять к дочери доверие, потому Лере не звонила и никаких подозрений Зое не высказывала. Она с мрачным, холодным выражением лица приготовила ужин, состоявший из стандартных, в большей мере совершенно не праздничных блюд. На стол поставили те две бутылки минералки, которые и принёс Богдан. Елена Леонидовна не стала просить отодвинуть стол, потому сидели у стены, напряжённо поглядывая друг на друга, и молча ели — к счастью, получившуюся достаточно вкусной еду.
Зоя в какой-то момент даже почувствовала себя редкостной злодейкой, заставившей ни в чём не виновного парня и крайне недовольную его кандидатурой мать сидеть за одним столом. От напряжённой атмосферы разве что воздух не искрился, и Зоя чувствовала, что должно было случиться что-то плохое.
— Так значит, — подала голос Елена Леонидовна, — вы живёте не с родителями?
— Нет, — покачал головой Богдан. — Они не из нашего города.
— О да. Зоя говорила.
Зоя ничего не говорила, в первую очередь потому, что сама не особенно много знала о родне Богдана, но Орловский только криво усмехнулся. Он прекрасно знал, что эта информация находилась, например, в его личном деле в университете, а Елене Леонидовне ничего не стоило попросить Лебедову показать ей нужные документы. Скорее всего, мать так и поступила, нисколечко не заботясь о том, как будет выглядеть в глазах замдекана и в каком свете выставит свою дочь. Лебедова, может, только и рада была предъявить эти бумажки, чтобы продемонстрировать, как она болеет за личное счастье Зои.
— Вы живёте в общежитии? — задала следующий, довольно логичный вопрос мама.
— Нет, — покачал Богдан, судя по виду, прекрасно понимавший, что Елена Леонидовна проверила и это. Тоже несложно, та же Лебедова… — Снимаю квартиру.
— А где, если не секрет?
— Рядом с университетом.
— О. Чтобы было удобнее ходить на пары? — ядовито улыбнулась мама.
Зоя почувствовала, что нож в её руке, которым она пилила лежавшую на тарелке отбивную с такой ненавистью, словно это была сама замдекана, начал мелко дрожать.
Конечно, Лебедова продемонстрировала маме и журналы посещаемости. Не просто так ведь Елена Леонидовна приходила в университет. И сидела рядом с этой… Излишне отзывчивой женщиной, желающей
делиться информацией про своих студентов со всеми на свете. Богдан, конечно, был далеко не самым большим злодеем их университета, учился нормально, ходил — не хуже других, но всё же, при желании в дурном свете можно выставить кого угодно, и саму Зою, и тем более Орловского.— Нет, но это было лучшее сочетание цены и качества, — пожал плечами Богдан. — Не думаю, что в магистратуре многие студенты готовы демонстрировать стопроцентную посещаемость занятий.
— Очень жаль, что современная молодёжь недооценивает влияние университета, а потом работает в каких-нибудь кафешках официантом. Или, чего хуже…
— Мне это не грозит, — оборвал её Богдан. — Я работаю по специальности. А Зое вы уж точно не позволите опуститься до уровня официантки, не так ли?
— Зоечку приглашали работать в хорошие фирмы, — нахохлившись, гордясь тем, что всё-таки это была её дочь, заявила мама. — Так что, ей точно не грозит прозябание в каком-нибудь кафе.
С каких это пор мама стала таким снобом? Это ей настолько не нравится Богдан?
— Возможно, мы больше не будем о работе? — нервно попросила Зоя. Тема была ей не слишком приятна, да и чувствовалось, что каким бы нейтральным ни казался разговор, Елена Леонидовна разве что проклятьями не обсыпала Богдана.
Елейная улыбка, которой мама ответила на это предложение, заставила Зою пожалеть о своём предложении. Женщина словно готовилась к очередному удару и уже подбирала верное оружие — правильные слова, которыми хотела воспользоваться.
— Что ж, — хмыкнула она, смерив Богдана внимательным взглядом. — И вправду, Зоя права. Не стоит о работе. А как вы познакомились? И почему решили встречаться с моей Зоечкой? Насколько я понимаю, она сильно отличается от ваших прошлых девушек, а мужчины редко отходят от своего типажа. И часто к нему возвращаются…
— Мама! — воскликнула Зоя. — Это…
— Всё хорошо, — Богдан осторожно взял её за руку, успокаивая, но тут же отпустил, вероятно, решив не будить в огнедышащем драконе ещё более страшного змея.
Елена Леонидовна и так, судя по всему, примерялась, как бы уколоть его побольнее, предъявив ещё одну несуразную претензию.
— К сожалению или к счастью, — таким же спокойным, вкрадчивым голосом протянул Богдан, отбивая выпад женщины, — девушек у меня было не так много, чтобы успеть сформировать типаж. А в Зою невозможно не влюбиться. Возможно, вы не замечаете этого, видя её слишком часто и оценивая строгим материнским взглядом, но вы воспитали идеальную дочь.
Мама улыбнулась так, что от притворной сладости у Зои едва не свело зубы.
— Лестно, что вы оцениваете мой вклад в судьбу Зои, — протянула она. — Главное, чтобы никто не попытался разрушить всё то, что я в неё вложила.
— Мама, хватит…
— Потому что это долгий и хлопотный труд, и не хотелось бы разрушить всё то, чего удалось достичь, несколькими неловкими фразами и одной юношеской любовью, — продолжила Елена Леонидовна. — Если она, конечно, есть, эта любовь. Молодые люди часто путают, подменяют понятия…
— Полагаю, мы с Зоей выросли из возраста, когда можно настолько грубо подменять понятия, — ответил, усмехаясь. Богдан.
Елена Леонидовна закатила глаза.
— О да. Двадцать лет — это уже такая старость!
— Возраст, мама, не главное, — не удержалась Зоя.
— Разумеется. Главное — это возможность и умение брать на себя ответственность, а ещё — в трудную минуту подставить плечо, — легко согласилась Елена Леонидовна. — И это проверяется временем! Сколько вы встречаетесь?