Сон в руку

– Как, простите?
– Брейк подался вперед.
– Я правильно понял - вы хотите продать свой завод?

– Да, только деньги мне нужны сейчас.
– Миссис Харрис перевернула визитку мистера Брейка и быстро написала сумму.
– Вот.

Нацепив очки, гость взял карточку.

– Сумма не малая.

– Но завод стоит этих денег.

– Безусловно. Однако продажа такого предприятия длительная процедура.

– Я готова уступить. Вы получите очень хорошие комиссионные. Наличными.

Председатель кашлянул. Сняв очки, он долго протирал их бархоткой.

– Позвольте спросить, зачем вы хотите избавиться от курицы, перед тем как она начнет нести золотые яйца? Это очень странно, я бы даже сказал подозрительно. Вы испугались?

Миссис Харрис досадливо отмахнулась:

– Это совсем не то, что вы думаете. Я по-прежнему не боюсь вашей экспертизы. Более того, человеку, согласившемуся выкупить завод, я позволю рассмотреть мое тело в лупу. Я готова сдать любые анализы и пройти любые тесты. Вас это устраивает?

– Но что толкает вас к продаже завода?

– Это сугубо личные проблемы. К бизнесу не имеют никакого отношения.

"Господи, когда же он вспомнит о Чепмене? Может, не стоило так в лоб?"

Но Брейк продолжал смотреть недоверчиво.

– Вы поможете мне?

– Гм. Миссис Харрис, вы чрезвычайно привлекательны и то, что вы выбрали именно меня как... консультанта, мне льстит, но...

– Что "но"?

– Но даже если бы я знал такого человека, то даже в этом случае вряд ли смог быть для вас полезным. Дело в том, что я не имею права на коммерческую деятельность. И уж тем более не могу явиться посредником в такого рода сделках. Мне очень жаль, но я ничем не смогу вам помочь. А теперь разрешите откланяться.

Элиза прикрыла рот рукой. Ей стоило немалых усилий сдержать рыдания. Оставалось надеяться, что Брейк передаст Чепмену их разговор, а тот не может не понять, что для него это единственный шанс избежать банкротства. Если, конечно, найдет нужную сумму.

Уже дойдя до двери, Брейк обернулся:

– Вы в самом деле согласились бы пройти экспертизу неофициально?

Элиза еле заметно кивнула.

– Вы очень странная женщина.
– Он поклонился и вышел.

2

В полутьме бара, в самом дальнем углу, отделенном от основного помещения деревянной перегородкой, тихо беседовали двое.

– Она хочет продать завод.

– Что это значит?
– Напротив Брейка сидел полный человек с красным лицом, время от времени вытиравший лысину большим клетчатым платком.

– Она сказала, что это личное.

– Она назвала сумму?

– Да.
– Брейк достал из портмоне карточку и протянул собеседнику.

– Ого!

– Это реальная сумма. Я бы даже сказал, чуть заниженная. И она готова уступить еще. Но деньги нужны сейчас.

– У меня нет таких денег.

– Я знаю.

Чепмен снова вытер лысину:

– Зачем она хочет это сделать?

– Не знаю. Но мне показалось, что она сильно кем-то напугана.

– Тогда, может, надавить на нее? Вынудить к сотрудничеству? Мы могли бы объединиться...

Вильям Брейк оглянулся по сторонам:

– Только, пожалуйста, без меня.

– Но как же...

– Я и так рискую своей карьерой, появляясь с тобой на людях.

Чепмен отвел глаза:

– Подумаешь, встретились два университетских товарища...

– Да, только теперь один из них председатель независимой Ассоциации БАД, а второй - владелец завода пищевых добавок, стоящий на грани банкротства.

– Вильям, помоги мне.
– Чепмен почти умолял.
– Я практически разорен, я нанял свору детективов, плачу огромные деньги, но пока им не удалось найти даже штрафной квитанции.

– Я не могу сделать большего. Я и так перешел всякие границы. Знаешь, что со мной станет, если кто-то узнает о нашем разговоре?

Чепмен продолжал уговоры:

– Но ты же можешь натравить на нее своих ребят. Вдруг все-таки окажется, что она сделала операцию?

– Это бессмысленно.
– Брейк покачал головой.

– Я видел ее с расстояния полуметра. На ней не было ни грамма косметики.

– И что?

– Ее кожа нежна и упруга, как у ребенка. Хочешь знать мое мнение?

– Ну?
– без особого энтузиазма спросил Чепмен.

– Или она действительно открыла секрет вечной молодости, или...

– Или что?

– Или тебе понадобится чертовски хороший детектив.

3

Элиза лежала на кровати ничком. Кружевная подушка была совершенно суха: у нее не оставалось сил даже заплакать. Она перевернулась на спину.

На расписном потолке парили ангелы. Это хороший знак. Значит, остается только Голливуд. Если она все правильно сделает, ее ждут деньги и слава, а если она ошибется... Ее ожидает тюрьма.

Последняя мысль заставила Элизу отвести глаза от невинных ангельских лиц. В любом случае медлить больше нельзя. Еще день, и Кержич возьмет ее замок на абордаж. Вдвоем с мужем Амалии они вытряхнут из нее все.

Пора.

Элиза встала с кровати, подошла к столу и достала из ящика небольшую тетрадь, перелистала. Что ж, пришло время воспользоваться задуманным.

Но только как живой добраться до Голливуда?

Глава 29

1

Итак, худо-бедно, но путешествие продолжалось. И никто, включая самого заслуженного туриста, не переживал по поводу изменения первоначальных боевых планов. Существенно пошатнувшиеся вегетарианские воззрения окончательно добили знаменитые жареные колбаски с пивом. Раз попробовав их нежную лопающуюся корочку, он, словно акула, отведавшая людской крови, уже не мог остановиться. Все высвободившиеся от дальних переходов силы он бросил на знакомство с национальной кухней, в чем ему с радостью помогали сын Гоша и известный обжора Прохазка. Их столы мгновенно заполняли разнообразные пены, помазанки [Пены и помазанки - взбитые и простые паштеты из мяса, сыра или рыбы.], сардельки, копченые куриные деликатесы, ветчинные и селедочные завиточки, жареные куски свинины и литры, литры холодного пенящегося пива - светлого, темного и резаного [Светлое и темное пиво, смешанные в равной пропорции.].

Неправильный образ жизни заметно улучшил настроение бывшего туриста, но вместе с тем нанес сокрушительный удар по его почкам, о чем свидетельствовали частые отлучки в туалет и темные мешки под глазами. Остальные хоть и проявляли в еде некоторую сдержанность, отмене пеших походов тоже радовались.

Однако изменение планов, кроме очевидных выгод, повлекло за собой и частичные неудобства. До следующей гостиницы проще всего было добираться двумя путями: сухопутным, то есть пешим, узкой тропкой вдоль реки километров тридцать, или все те же тридцать километров, но по самой реке. Все остальные варианты оказывались более громоздкими. И автобусы, и поезда, кроме того, что делали приличный крюк, не имели прямого сообщения. На поезде надо было пересаживаться два раза, на автобусе, правда, всего один, но в месте пересадки пришлось бы ожидать почти три часа. Пешком идти никто не хотел, а река манила прохладой и ласковой серой волной.

Гоша, как и всякий человек, никогда не ходивший на байдарке, тотчас загорелся этой идеей.

– Так, берем напрокат... раз, два, три... шесть байдарок, и через час мы на месте!

– Вы собираетесь идти со скоростью двадцать узлов?
– с любопытством осведомился Полетаев.

Гоша покраснел.

– Это много или мало?
– с вызовом спросил он.

– Ну, не знаю, не знаю...
– Подполковник потер гладко выбритый мужественный подбородок.
– Для кого как. Например, для морской яхты при сильном ветре и включенном двигателе более чем достаточно. Представить себе пана Прохазку, развивающего такую крейсерскую скорость на байдарке, признаться, затрудняюсь.