Сонеты 12, 112 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда

1. удлинённая повозка без бортов, передняя и задняя части которой соединены продольными брусьями;

2. погребальная повозка, колесница для перевозки умерших.

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

Сонет 12 — один из 154-х сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Этот сонет «о продолжении рода», вошедший в группу «Свадебные сонеты», «Marriage Sonnets» (1—18), которая является начальной частью последовательности «Прекрасная молодёжь», состоящей из 126-ти сонетов. Данная форма стиха прочно вошла в моду, примерно такой, какой мог знать Шекспир из стихотворений английских поэтов предшественников: графа Генри Сюррея (Henry Howard, Earl of Surrey, 1517—1547) и сэра Томаса Уайта (Thomas Wyatt, 1503—1542). Независимо от этого, Шекспир придал сонетам более глубокий смысл используя в качестве литературных приёмов слова-символы, следуя традиции Барнабе Барнса для зашифровки подстрочника, который воспринимался, как поэтические строки с «непонятым контекстом», многие годы не воспринимаемым всерьёз критиками и исследователями сонетов.

В сонете 12, повествующий использовал при написании выразительные литературные образы, основанные на разрушительной силе Времени, действующей как на человека, так и всё живое в Природе. Но со строки 9 третьего четверостишья поэт плавно переходит к теме изменчивой красоты «молодого человека», которому адресованы поэтические строки, где бард выразил мнение о том, что юноша в погоне за красавицами выбрал себе путь «пустой траты времени». Согласно утверждению барда, он прочил в его ближайшем будущем, что красавицы будут его покидать «сами», так как попадут под косу Времени. Впрочем, есть ещё один путь, являющийся единственной возможностью противостояния Времени путём сохранения своей «породы» через продолжение рода в своих детях.

Прочтение образов сонета 12 современными критиками.

Clock: ход стрелок часов, времени отсчёт.

Brave: обладающий смелостью или великолепием.

Past prime: прошедшее начало в отступлении от своего первоначального совершенства.

Sable: чёрный (геральдический термин).

Erst: раньше, когда-то.

Summer's Green: летняя листва.

Sheaves: пучки, связанные снопы.

Bier: дроги или повозка, используемая для перемещения усопшего в могилу.

Beard: характерно, но в «елизаветинскую» эпоху слово «борода» произносилось, как — «птица».

Sweets: достоинства

Others: отсылка к преимуществам других добродетелей и красот.

Against: против времени невозможно противостоять.

Breed: потомство, последующие поколения.

Brave: игнорируя, бросать вызов.

(Shakespeare, William, and Stephen Booth. «Shakespeare's Sonnets». New Haven: Yale UP, 1977. Print).

Сонет представляет собой одно длинное предложение, которое помогает автору показать тему «актуальности времени». Эта одна окончательно завершённая мысль предполагает, что в этом времени нет множества различных моментов. Есть также много контрастов, демонстрирующих власть времени, таких как слова «возвышающие себя», «величественные» и «бесплодные» при описании деревьев, намекающие на власть времени над всей природой. Этот сонет также показывает силу времени, поскольку оно смертоносно, а не милосердно. Шекспир показывает силу времени, используя такие описательные слова, как «белая и щетинистая борода», «фиалка в расцвете сил» и «соболиные завитки, посеребрённые белизной». И последнее, на что следует обратить внимание — это тот факт, что единственный способ бросить вызов времени путём создания новых, более высоких уровней для достижения достоинства и красоты в новых поколениях. Но достичь этого, как полагал Шекспир возможно, это путём рождения детей, продолжением своего рода. Это показано в «вольте», двух последних строк сонета, когда Шекспир говорит: «And nothing 'gainst time's scythe can make defence / Save breed to brave him when he takes thee hence», «И против косы Времени ничто не могло их защитить / Сохрани породу, ему бравируя, когда оно заберёт тебя отсюда».

(Gibson, Rex, ed. Shakespeare: «The Sonnets». Cambridge: Syndicate of the University of Cambridge, 1997. Print).

Структура построения сонета 12

Сонет 12 повторяет структуру типичного шекспировского сонета, который состоит из 14-ти строк, из которых 12-ть принадлежат трём четверостишиям, а последние две двустишию со схемой рифм ABAB CDCD EFEF GG. Отражая эту структуру, первые три четверостишия развивают аргумент отчаяния, а двустишие предлагает (в некоторой степени) обнадёживающее решение. Однако, аргументацию стихотворения можно рассматривать, как отражение более устаревшей структуры сонетов Петрарки: строки с первой по восьмую — это октава, которая касается распада, происходящего в природе, и эти строки соединены посредством аллитерации. Строки с девятой по четырнадцатую образуют риторический цикл, посвящённый распаду, того кому посвящён сонет.

(Saccio, Peter (1998). «Shakespeare: The Word and the Action Part I». The Teaching Company. Chantilly, VA. Print. pp. 8—10).

Первая строка часто цитируется, как (уместно) отображающая метрологическую регулярность:

# / # /# / # / # /

«Когда Я внимал отсчёт часов, что Время пересказывало» (12, 1).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.

Критический анализ представителей от академической науки сонета 12.

Положение сонета в последовательности под номером 12 совпадает с 12 часами на циферблате часов. Сонет 12 также представляет собой первый случай, когда местоимение первого лица повествующего, «Я» (также отметка на циферблате часов), доминирует в стихотворении, указывая на начало доминирования звуков хода часов в разворачивающейся сюжета, как драматической последовательности.

Хелен Вендлер (Helen Vendler) предположила, что в стихотворении представлены две модели образа времени: одна — это постепенный упадок, а другая — агрессивный образ персонализированного Времени с косой. Эти идеи вызывают два подхода к смерти: один печальный и невинный, при котором всё медленно чахнет, становится бесплодным и старым, и другой, при котором жнец активно срезает их и забирает с собой, как если бы была убита жизнь.

Как было отмечено Хелен Вендлер (Helen Vendler) первые 12 строк стихотворения ассоциируются с невинной смертью от разложения со временем. Карл Аткинс добавил к этому описание, как значительную часть используемых образов трансформируемых от живой, растущей индивидуальности к мрачному безразличию, такому как «дом урожая... превращается в похороны, и повозка, груженная созревшей кукурузой, которая превращается в дроги, то есть «полог» или одр, на котором покоятся престарелые покойники».

Эти линии привлекают внимание к старению и распаду всего живого от времени как к естественной и неумолимой силе в мире.

Основа анализа критика Хелен Вендлер (Helen Vendler) получила продолжение во фразе «sweets and beauties», «слащавые и красавицы» в строке 11. Где ей было отмечен характерный нюанс, где слово «beauties», «красавицы» явно отсылает к более ранним строкам, содержащим эстетическую красоту, которая увядает со временем, и что «слащавость имеет более глубокий моральный контекст». Хелен Вендлер сочла, что красота — это внешнее проявление, а слащавость — внутренние добродетели, и что и то, и другое увядает в человеке по истечению времени. Пример одной из «красавиц» с подтверждением добродетельности можно найти в строке 6, об «добродетельной щедрости «балдахина», укрывающего стадо».

В интерпретации Хелен Вендлер образа «балдахина», навеса в виде «канопе», обеспечивающего стаду укрытие от непогоды, даётся безвозмездно без ожидания чем-либо взамен. Такой поступок классифицируется, как великодушие и поэтому является добродетельным по своей природе.

В последней части своего анализа критик Хелен Вендлер (Helen Vendler) сделала предположение об третьем, добровольном подходе к смерти. Все литературные образы природы, используемые в стихотворении, указывают на включение смерти в круговорот природы и подразумевают, что некоторые её части должны добровольно принять смерть, чтобы освободить место и дать возможность взрасти новым саженцам растений и деревьям. В заключительных строках стихотворения повествующий продолжил ассоциировать процесс размножения в «продолжении рода» с новым источником зарождающейся добродетели. Такое отречение от своей красоты, предназначая для передачи своим детям, которое повлечёт передачу добродетельных качеств от родителей к детям, как способ одержания победы над временем и смертью, что являлось основным посланием повествующего.

(Vendler, H.: «The Art of Shakespeare's Sonnets», Salem Press. 1998, pp. 96—100).

Критик Карл Аткинс (Atkins) согласился, и также отметил, что «сладкую» пользу полога разделит та же участь, что и красавицы, увядающие со временем по мере исчезновения листьев.

(Atkins, Carl. «Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary», Fairleigh Dickinson University Press 2007. Print. pp. 53—54).

В своём научном обзоре сонета 12 критик Майкл Шенфельдт (Michael Schoenfeldt) сфокусировал своё внимание на анализе Хелен Вендлер, связанным с антропоморфизмами осеннего процесса отмирания, в частности на использовании суровых, специфических слов (бесплодный, дроги, борода) для замены, с антропоморфным акцентом, более распространённых дескрипторов (сарай, кукуруза, собранный, дроги). Он считает, что этот тщательный лингвистический выбор необходим для понимания мрачной темы, лежащей в основе гибели красоты.