Сонька. Продолжение легенды

Никанор постучал в дверь.

— Мадемуазель, простите.

— Не видишь, я занимаюсь! — возмутилась княжна.

— Там госпожа Бессмертная. Вас спрашивает.

— Бессмертная? — удивилась девочка. — Меня?

— Совершенно верно, вас.

— А что ей надо?

— Желают передать некую записку.

— Опять записку? — хмыкнула Сонька, повернулась к княжне: — Может, я выйду?

— Она меня просит, не вас! — не без раздражения ответила та и встала из-за инструмента. — Пока мы с госпожой Бессмертной будем пить чай, вы не смейте отсюда выходить! Еще неизвестно, с чем она пришла!

В этот момент в комнату быстро вошла Михелина, глаза ее были округлены.

— Там Табба.

— Знаем, — кивнула мать.

— А что ей нужно?

— Боже… — закатила глаза княжна, с раздражением ответила: — Нужно поговорить со мной, вы же сидите здесь, пока я не вернусь. — И ушла.

Дочка и мать переглянулись.

— Мне как-то не по себе, мама, — негромко произнесла Михелина.

— Что ей нужно? — озабоченно проговорила Сонька. — Она ведь не знает, что мы здесь.

— Может, хочет узнать?

— Зачем?

— Допустим, помириться. Выгнали из театра, теперь одна и без работы. Я выйду к ней. — Михелина решительно двинулась из комнаты.

Сонька остановила ее:

— Не смей!

— Я сестра, почему я должна прятаться?

— А я — мать. Я быстрее пойму, чего она хочет.

Воровка почти уже покинула комнату, когда ее догнала дочка, попросила:

— Сонь, не надо. От нее можно ждать чего угодно.

— Но не с полицией же, надеюсь, она явилась?

— Кто знает. Это Табба!

Сонька отцепила руки дочки от своей кофты.

— Если я боюсь родной дочки, какая же я мать! — Жестко произнесла: — Может, ей нужна моя помощь!

— Тогда я с тобой.

— Нет!.. Жди здесь. Если все хорошо, я приведу ее сюда!

В большом зале воровку остановил Никанор, обратился с неловкой предупредительностью:

— Я бы, сударыня, не советовал вам выходить.

— Это что еще такое?! — не то удивилась, не то возмутилась женщина. — С каких это пор ты стал давать мне советы?

— Мадемуазель Бессмертная пришла в нервном состоянии. Думаю, в этом хорошего мало.

— Займись своими делами и не суйся в чужие.

…Табба и княжна стояли в большом зале, Анастасия с очевидным удивлением повторно прочитала вслух записку:

— «БУДУ, КАК ВСЕГДА, ЖДАТЬ В УСЛОВЛЕННОМ МЕСТЕ».

Буквы были крупные, корявые, слишком старательные.

Девочка подняла удивленные глаза на гостью.

— Это для меня?

Та неуверенно пожала плечами.

— Скорее, для той дамы, которую вы однажды приютили, — и посмотрела на княжну испуганно, напряженно. — Она по-прежнему у вас?

Та на секунду замялась, не совсем уверенно ответила:

— Нет, она не у меня. Она, кажется, уехала.

Табба нервно огляделась.

— Надо передать ей записку. Это очень важно.

Сонька стояла за дверью ближней комнаты, слушала разговор девушек.

— Хорошо, я попытаюсь это сделать.

— Значит, все-таки она у вас?

— Я сказала, она уехала! — пряча раздражение, ответила княжна. — Но я постараюсь разыскать их.

— Их — это мою мать и сестру?

— Да, вашу мать и вашу сестру. — Анастасия была растеряна и встревожена и не представляла, что предпринять. — Не желаете испить со мной чаю? — нашлась в итоге она.

— С удовольствием, — ответила артистка, бросив взгляд по сторонам.

— Никанор! — позвала княжна.

— Слушаю, барышня, — будто из-под земли вырос дворецкий.

— Накрой стол к чаю.

Сонька проследила за тем, как девочка повела гостью в чайную комнату, осторожно двинулась следом.

Анастасия и Табба расположились в расписной, располагающей к чаепитию комнате.

— Каковы ваши нынешние дела, сударыня? — стараясь быть вежливой и гостеприимной, начала светскую беседу княжна.

Табба напряженно улыбнулась.

— Слава богу, все хорошо.

— Полагаю, история с театром закончится благополучно?

— Спасибо, все к этому идет.

— Публике не хватает вашего присутствия на сцене.

— Благодарю.

В это время на пороге комнаты возникла Сонька, замерла в дверном проеме.

— Здравствуй, дочка, — сказала.

Табба от неожиданности вздрогнула, не сразу выдавила:

— Здравствуйте, — добавила: — А мне сказали, что вас здесь нет.

— Я здесь, — ответила Сонька, подошла ближе, села на стул. — Услышала тебя, решила показаться.

— Я вас не звала, мадам! — решительно поднялась княжна.

— Сама явилась. Как-никак дочка нарисовалась.

Табба взяла со стола записку, принесенную ею, передала матери.

— Думаю, это для вас.

Воровка бегло прочитала написанное, отложила листок в сторону.

— Тебе просто захотелось меня увидеть?

Артистка молчала, и взгляд у нее был мрачный, неприветливый.

Анастасия перебрасывала напряженный взгляд с воровки на ее дочь.

— Вы сказали, что дама уехала, — с укором сказала ей Табба.

— Вы желаете отчитать меня? — Голос девочки стал ледяным.

— Желаю, чтоб не врали… Ненавижу, когда обманывают, — отчеканила Табба и снова повернулась к матери. — Эта дама с детства обманывала меня.

— Обманывала, каюсь, — согласилась, усмехнувшись, Сонька. — И не только тебя.

— Будто сейчас не обманываешь!

— И сейчас обманываю. Но похоже, уже устала от этого. Старой становлюсь, дочка.

Артистка поднялась.

— Если б устала, то не пряталась бы здесь и не морочила голову хотя бы этой чистой душе, — кивнула на Анастасию.

— Хочешь, чтоб сдалась полиции? — горько усмехнулась Сонька.

— Может, так и правильно было бы, — ответила Табба и обратилась к хозяйке: — Простите, что побеспокоила. Я должна была выполнить то, о чем меня просили. — И двинулась к выходу.

— Ты за этим приходила? — бросила вслед Сонька.

Дочка оглянулась, странно ответила:

— Кто знает… Может, и за этим.

Анастасия провожать ее не стала, дворецкий проследовал с гостьей до калитки, выпустил на улицу и вернулся в дом.