Сообщники поневоле

Но я не просто так решила в прятки поиграть. Можно сказать, и не прячусь. Я за этой колонной наблюдательный пункт соорудила. Видели бы вы глаза официанта, перед носом которого я вазу ростом с себя пронесла. Позвоночник скрипел и в любой момент обещал переломиться, но Сажины не сдаются. Вздумали издалека посмотреть на богатых мажориков, сделали. Не могла же я просто войти в отель, как все нормальные люди.

Фи-и-и. Просто - значит скучно.

– Хотите шампанского? Или сок? – Снова тот же официант. Нет бы шепотом спросил, так он орет. Еще чуть, и прогорю.

– Нет. Уходи. Давай же.

– Девушка, а вы точно приглашены?

Вот же прилипала. Конечно приглашена. Пряталась бы я, не имея приглашения? Нет. Тогда бы я раскачивалась на люстре, привлекая к себе внимание, мол, смотрите, я же как та кошка, которая куда захочет, туда и идет.

– Так, давай свой сок и иди. На… На кухню иди. Фил просил передать, чтобы ему устриц принесли. Да побольше. Тащите все, что найдете.

– Но…

– А еще он что-то про чаевые говорил.

Я бы и сама пареньку денег подкинула, но у Довлатова их больше. Зачем мне свои тратить, если можно все на Фила скинуть?

Кстати, прилипалу как ветром сдуло. Услышал про чаевые и ускакал в неизвестном направлении. Надеюсь, у повара все-таки есть в запасе морские чудовища. Не хотелось бы, чтобы парень их побежал искать по всему городу ради парочки купюр.

– Сажина, с кем ты разговариваешь?

Черт. Смирнова!

Она все это время слушала?

– Ой, Настюх. Сейчас с таким парнем познакомилась. Ух-х-х, прям Кен, который бросил свою Барби и мне в любви глазами признался. Хочешь, для тебя узнаю его номерок? Мне ради подруги ничего не жалко.

Я и отсюда вижу, что Смирнова не хочет.

Полегче, девочка. Оставь в покое свои волосы, иначе лысая останешься.

– Иду я. Иду. Поверни голову и увидишь, как в твою сторону идут самые красивые ноги этого города.

– Что? Марусь, тебя очень плохо слышно. Кто идет?

Конечно плохо слышно. Врубили музыку, будто одни глухие собрались, вот и приходится орать.

– МОИ ШИКАРНЫЕ НОГИ!

Проорала в трубку и только потом поняла, что в зале не дикий шум, а тишина гробовая.

Какой идиот выключил музыку?

И почему на меня все так уставились?

А-а-а-а-а-а. Попадос. От слова задница.

– Все убедились? – говорю чуть громче обычного. – А теперь продолжайте. Болтайте, пейте свой сок… ДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ!

– Классные ножки, – кричит кто-то из толпы.

– Ага, – с выражением, будто каждый день мне это говорят, двигаю в сторону Смирновой. – Увидел - значит не зря жил.

Господи, как модели по подиуму ходят, когда на них так все пристально смотрят? Это же ужас какой-то.

Главное, от бедра и не упасть солдатиком. Как мантру повторяла, пока к Насте шла.

– Маруся! – хватает за руку подруга. – А ты не могла появиться менее помпезно? На нас все смотрят.

– И тебе привет. Ладно, можешь не благодарить, что я вообще пришла. Ты видела люстру?

– Какая на фиг люстра? Сажина!

Эх, отвлечь не получилось.

– Чего ты переживаешь? На меня же смотрят, не на тебя. Забей. Разрешаю сказать, что я твоя неуравновешенная подруга. Хочешь, укушу для правдоподобности?

– В том то и дело, что на тебя, – шепотом отвечает она, и я понимаю, о чем она говорит. – Красивое платье.

– Насть, я…

– Я бы сказал, очень красивое платье. – Из-за спины подруги появляется Барашкин и оценивающим взглядом проходится по мне. – Привет, Маруся, отлично выглядишь. Эффектное появление.

От шока хочется спросить, не бился ли он головой, но Настя перебивает:

– Это я ей платье выбирала. Рада, что тебе понравилось.

– Пять баллов.

Фу-у-у-у. Меня будто прокисшим супом облили. Одно дело, когда странный только Обашкин, совсем другое, когда к нему Смирнова присоединяется. Не иначе две бракованные палочки твикс нашли друг друга.

Гадство.

– Я просто промолчу. – Но на всякий случай отступаю назад. Мало ли, вдруг их состояние заразное. – Даже не буду делать вид, что понимаю вас. Но, вообще-то…

– Ой, да. Мы же разговаривали, – перебивает подруга, снова хватая меня за локоть. – Слава, не скучай. Мы пошли сплетничать.

– Чего? – Вот сейчас Настя меня действительно пугает.

– Только далеко не отходите, – кивает этот ненормальный и пристально смотрит на меня. – И, если будут приставать, говорите, что вы со мной.

– Чтобы нас пожалели и отпустили? – считаю до пяти, чтобы до Обашкина дошло, и договариваю: - Шутка. Славян, ты же понял, что я пошутила?

– Маруся, шутница.

– Я понял.

Лучше бы до тебя дошло, что вот так смотреть на меня опасно для жизни. Тетя-танк Обашкина не обрадуется, если ее горячо любимый сыночек пострадает. А угроза так и витает над его башкой. Сейчас как…

Настя отводит меня в сторону, залпом вливая в себя весь сок из стакана. Лезет в сумочку, а я тем временем смотрю на обстановку вокруг. Народа становится все больше и больше, еще чуть-чуть, и кислород закончится. Все красивые. Разодетые, будто не к Обашкину пришли, а на вручение Оскара. Хотя если присмотреться внимательно, то на Славика мало кто обращает внимание. Он со всеми здоровается, ему в ответ лишь кивают и отворачиваются.

Пока я так стояла на одном месте, его раз десять продинамили.

– А это точно все его друзья? – спрашиваю у девушки. Со стороны кажется, что они Обашкина видят второй раз в жизни. В первый он при них в штаны наделал.

– Кто? А. Конечно. Не удивляйся количеству. Слава очень общительный.

Ага. Я заметила.

Настя разочарованно выдыхает и еще раз начинает копаться в сумке. Не иначе клад ищет. Так упорно. Старательно. А я до сих пор не понимаю, чего она добивается.

– У меня лоб блестит? Чувствую, что блестит. Слушай, я сейчас отойду, а ты стой здесь. Никуда не уходи. Марусь, мне с тобой поговорить нужно. Стой.

Она бы меня еще на поводок посадила.

Что с людьми происходит?

Обашкин на меня пялится, Смирнова шарахается. Не удивлюсь, если сейчас сюда баба Валя на коне заедет.

– Почему такая красивая девушка одна? – говорит молодой парень, нависая надо мной. – Хочешь, составлю тебе компанию?

Терпеть не могу, когда кто-то нагло влезает в мое личное пространство. Особенно с таким видом. Будто я прямо сейчас обязана скинуть с себя одежду. Обычно я сразу посылаю таких вот самоуверенных гиен, но сегодня на мне чертово платье и я обещала Смирновой не портить ее вечер.