Соперник Византии

– Великий князь, Кожема и Утин у Марфы, оба они ранены.

Князь кивнул, вспомнив ночной приход Кожемы и Утина, передал Колу плетку, сказав:

– Десять батогов этому сучку, поистине дураку, - потом повернулся и выкрикнул так, чтобы все слышали:

– Дружина Улеба переходит под руку Свенельда!

И побрел медленно, устало, будто навалили ему на плечи непомерно тяжелый груз.

На острове Айферия, или Березань, есть несколько холмов. В одном из них лежит прах Улеба, сына Игоря, князя Руси.

2. Преступность Горы и предательство Свенельда

После смерти Улеба и казни христиан Святослава охватило глубокое уныние: не хватало ему близкого человека, с кем можно было бы успокоить раненую, беснующуюся душу, умиротворить ее в дружеской беседе. Давно уже нет Асмуда, Манфред неизвестно где, лучшие соратники, советчики, воины Сфенкель и Икмор погибли. Он оглянулся вокруг себя и увидел только одного - себя.

Но главное, самое главное, развалилась его идея - план создания собственного государства, империи из славянского рода-племени у самого моря. Ушел, предал его Улеб! Человек, единственному которому он рассказал о своей мечте и который, как всегда, отшутился: «Ну, брат, в тебе засела заноза - мучит слава Македонского!» Но согласился на поход. Они жили в одном тереме, но воспитывались отдельно и разными дядьками, и это не мешало им относиться друг к друту доброжелательно. Улеб был на несколько лет старше Святослава, но при встрече не чувствовали разницы в возрасте и с радостью участвовали в военных играх и охоте. Когда Святослава посвятили в Великие князья, Улеб, казалось, был не расстроен, порой даже подшучивал над Святославом, называя его Княжищем. И вот ушел, так не объяснив своего поступка. Зато сон-видение прояснило все: он остановил мечом пропасть, в которую чуть было не провалился.

Неделю князя не видел никто. Он не выходил и никого не пускал к себе. Единственный человек, который даже без стука входил к нему, - это была Марфа. Она следила за комнатой князя и кормила его. Как в одежде, так и в еде князь был непривередлив.

– Кого ты нынче лечишь, Марфа?
– как-то спросил Святослав.

– Утина, Кожему, да вот несчастного Сучка. Но скоро его прогоню. Похлестали его изрядно, но не так сильно, завтра сниму примочки и пущу гулять.

– Так ты его ко мне призови.

– Хоть сейчас.

– Зови.

Иоанн-Сучок явился и сразу бухнулся на колени:

– Прости, Великий князь. Я ж без умысла. Видибож-сатана приказал.

– Ладно, вставай. Забудем, - сказал князь, - глаз у тебя наметан. Я тут порыскал, но никак не могу найти. А знаю, что здесь. Ну-ка поищи вина, Марфа небось запрятала от меня. А мы с тобой выпьем.

– Щас, Великий князь. По нюху найду. Так вот кувшин на столе стоит, - удивился Сучок, - чего искать?

– А ты погляди, чего.

Иван-Сучок взялся за кувшин, а он оказался легким и пустым. Снова понюхал воздух, обвел комнату долгим и внимательным взглядом. С тех пор, как он побывал здесь и несколько часов просидел рядом с раненым князем, ничего не изменилось. На верху пузатого, хорошо сколоченного шкапа ничего не было, дверцы его были распахнуты, и там хранилась посуда: стаканы, бокалы, золотые и серебряные кубки. Пусто.

– В чем вино было?
– спросил Сучок.

– В чем, в чем, в кувшине, - ответил князь, - только в кувшин его из чего-то наливали.

Задача оказалась не из легких. Надо ж было так спрятать, что найти невозможно. Сучок решил присесть на свой табурет, на котором он сидел во время дежурства у князя и, казалось, тогда все изучил. Поискал глазами. И за приоткрытой дверью, которая вела в закуток, где Марфа обычно готовила еду князю, увидел свой табурет. Захотел сдвинуть его, а он не двигается, заглянул вниз - и боже мой! Бочонок почти полный!

– Хи-и...
– заверещал Сучок, - вот он, мой родненький! Вот он, богатырь пузатенький. Радуйся, князь, нашлась пропажа!

Сучок подхватил бочонок и заполнил до предела кувшин, который снова поставил на стол, а бочонок снова под табуретку.

– Какие бокалы, князь?
– спросил он.

– Серебряные... За упокой брата моего Улеба и всех других, - угрюмо молвил он и не отрываясь выпил весь бокал.

Потом встал, достал меч, вытащил из ножен и провел пальцем по лезвию.

– Наливай!
– приказал.

Сучок с опаской посмотрел на князя и наполнил бокалы. В кувшине вино закончилось. Князь взмахнул двумя руками и всадил меч в пол. Присел, поднял бокал и сказал:

– А теперь выпьем за его суть, здоровье и долголетие.

Внимательные, острые, прицельные глазки Сучка округлились.

– Князь, - изумленно спросил Иоанн, - так это ж железо?

– Пей, - приказал Святослав, - это Правь! Это сама Правда, что борется со Лжой.

Князь плеснул вино на меч и сам выпил.

– А теперь скажи, Сучок, как дальше жить?

Сучок уже опьянел, но не совсем так, чтобы не думать. Потому он подпер ладонью голову и стал мыслить:

– Жизнь прожить - не поле перейти, князь. Жизнь жизни рознь. Житье на житье не приходится - где ползок, где скачок, где промок, а где обогрелся, где голодок, где полный пузок, где хорош, а где без порток. Тут, князь, все от Бога, а больше от самого себя. Где возгордись, а где поклонись - все дано для жизни. На Бога озирайся, а сам пробивайся. Пойду вздремлю.

Когда вошла Марфа, то увидела забавную картину: князь лежал на кровати, обняв меч, как любимую, а Сучок на полу, положив голову и обняв табуретку с запрятанным бочонком вина.

Утром Великий князь призвал к себе Свенельда. За время похода на Балканы из крупного, бодрого, подвижного воина он вдруг превратился в высокого тощего старика, с медленным шагом и тяжелым придыханием. Часто останавливался, чтобы перевести дух. Но сильные руки еще крепко держали меч, а в глазах так успокоенно и, видимо, надолго засела мудрость бывалого человека.

– Я ушел из Киева не затем, чтобы возвращаться, - говорил, раздумывая, Святослав Свенельду.
– Мне там все чуждо. Уделы раздал сыновьям, а себе ничего не оставил. Отнимать, что ли, у них? Это не по мне. Но мне нужно свежее войско и запасы еды. К весне, как я думаю, мы совсем оголодаем. И никто, кроме тебя, не сможет помочь мне. Придется тебе идти на Русь.

– Я сам думал об этом, но хватит ли сил? Да и мошна у меня скудная. Лошадей прикупить надо, да и пища в дороге понадобится, покупать придется.

– Я тебе кое-что добавлю, - Святослав позвал служка, -вытащи из-под кровати мешок.

В мешке оказались монеты разных государств: золотые, серебряные и медные. Несколько ожерелий, куча камней, ножи, бокалы, кольца, браслеты, подвески и всякая дорогая и бесполезная мелочь. Святослав отобрал золотые и серебряные монеты и кучу подвинул Свенельду: это за коней. Браслеты, кольца, бокалы также подвинул: это на питание. Все остальное снова собрал и бросил в мешок:

– Плата Цимисхия за то, что мы оставили Доростол. А расплачивался негодяй, видимо, чужой казной, все это схапал у болгар.