Соперник

– Одного судьи… – встрял мистер Карутерс.

– И довольно продолжительная интрижка с мисс Трент, – продолжила я. – Вы встречались с ней на протяжении двух браков.

Я не могла поверить, когда узнала об этом. Занимаясь раскопкой его измен, я не удивилась тому, что он спал с другими женщинами. Черт, они с моей матерью оба начали "ходить налево" практически сразу после свадьбы. Для нас с Мэдоком данный факт не являлся секретом. Хоть мы и не общались особо в тот период, я знала, что он тоже видел: брак наших родителей – полнейший фарс. Мы понимали, что наша четверка никогда не станет семьей. И именно поэтому не ощущали солидарности.

До тех пор, пока все не изменилось, и мы с ним начали спасть друг с другом.

– Почему ты не слила эту историю в прессу? – спросил Джейсон.

Хороший вопрос, мать вашу.

Держа руки на подлокотниках, сохраняла наш зрительный контакт. Карутерс запросто мог почувствовать слабость оппонента. Это входило в его рабочие обязанности.

– Потому что я не такой уж плохой человек, как оказалось, – ответила ему. – Разглашение навредит людям, которые этого не заслуживают, и я не хочу так с ними поступать. Пока.

– Спасибо, – произнес он с искренним облегчением. К черту его.

– Я сделала это не ради вас.

Джейсон сложил руки на столешнице.

– Где мой сын?

– Спит. – Я ухмыльнулась. – В моей постели.

Мужчины вроде мистера Карутерса редко повышали голос, однако я поняла, что разозлила его, судя по тому, как он закрыл глаза и медленно выдохнул.

– Итак, чего ты от меня хочешь, Фэллон? – наконец спросил Джейсон.

– Я хочу, чтобы вы развелись с моей матерью.

Его глаза округлились, но я продолжила:

– Позаботьтесь о ее благосостоянии, разумеется. Я не люблю мать, однако не хочу, чтобы она оказалась на улице. Купите ей дом и заплатите немного отступных.

Джейсон горько рассмеялся, покачав головой.

– Неужели ты думаешь, будто я не пытался с ней развестись, Фэллон? Твоя мать сопротивляется неизбежному. Она не хочет развода, а вот внимание, которое привлечет длительная судебная тяжба, как раз по ее части. Поверь мне, я могу развестись с ней и не очень много потерять при этом. Вот только без медиа-ажиотажа не обойдется.

Бедняжка.

– Меня это не волнует. Мне плевать, как вы решите действовать, или какой вред вам нанесет развод. Если хотите, чтобы все прошло быстро и легко, советую раскрыть бумажник шире.

Мистер Карутерс сжал губы – явный признак, что он задумался. Я не беспокоилась. Чтобы адвокат вроде него не смог одолеть свою жену в суде? Я вас умоляю. Джейсон заботился лишь о своей репутации, больше ни о чем. Он прав. Моя мать пойдет на все, чтобы на нее обратили внимание. Она точно изваляет его в грязи. Однако у нее есть своя цена.

У всех есть.

– Что еще? – Джейсон приподнял брови. Очевидно, условия ему пока не нравились.

– Один из партнеров моего отца, Тед О'Рурк, подаст прошение о досрочном освобождении в сентябре. Проследите, чтобы его одобрили.

– Фэллон. – Он снова покачал головой. – Я защищаю плохих парней. Повлиять на комиссию по условно-досрочному освобождению не в моих силах.

Кого он пытался одурачить?

Я наклонилась вперед, положив руки на стол.

– Хватит прикидываться беспомощным. Не заставляйте меня просить дважды.

– Я постараюсь что-нибудь придумать. – Мистер Карутерс склонил голову набок. – Что еще?

– Ничего. – Я улыбнулась, не размыкая губ.

– На этом все? Мать и Тед О'Рурк? А для себя ничего?

Поднявшись со стула, заправила несколько прядей волос за уши, после чего опустила руки вдоль тела. Засунув их в карманы, я бы тоже проявила слабость.

– Дело изначально не касалось меня, но вы сделали так, чтобы касалось, верно? Поэтому вы испугались, когда застали меня с Мэдоком. Зная, кто мой отец, и что представляла собой моя мать, вы предположили худшее обо мне. Вам не хотелось, чтобы ваш единственный сын замарал себя.

Он сжал переносицу пальцами.

– Фэллон, вы были детьми. Ваши отношения зашли слишком далеко и чересчур рано. Ты всегда мне нравилась.

– А вы мне не нравились, – выпалила в ответ. – Чувство вины, тоска, то, что меня бросили взрослые, которым, по меньшей мере, полагалось оказать мне поддержку, все, что произошло после – я не должна была пройти через это. Особенно в одиночку.

Джейсон сконфуженно сощурился.

– Что произошло после?

Моя злобная гримаса дрогнула. Он не знал?

Ну, конечно. С чего я взяла, будто моя мать ему расскажет?

Я покачала головой, проигнорировав его вопрос. Кому какая разница? Джейсон все равно не защитил бы меня.

– Это все фото с Кэтрин Трент, которые у меня есть. Я не сохранила электронные копии.

Он моргнул.

– И ты просто отдашь их мне? Шантаж не так работает.

– Это не шантаж, – усмехнулась я. – Я не такая, как вы. Однако среди моих знакомых полно нехороших людей, поэтому я не сомневаюсь, что вы выполните мои просьбы. Если сдержите сове слово, я ничего не расскажу.

Да, мистер Карутерс был осведомлен о роде деятельности моего отца и о том, с какими людьми я контактировала через него. Я бы никогда не использовала их, чтобы кому-либо навредить, но он этого не знал.

Подняв глаза, Джейсон спросил:

– Где гарантии, что я могу доверять тебе? Я не хочу, чтобы имя Кэтрин втоптали в грязь.

– Я никогда не лгала вам, – подметила, развернувшись к выходу.

– Фэллон? – окликнул он, и я снова повернулась к нему лицом. – Я давно выяснил, каковы мои достоинства. И недостатки. – Поднявшись, Джейсон сунул руки в карманы. – Я не уделял внимания женам, Мэдоку, меня мало интересовала жизнь за пределами зала суда. – Он утомленно вздохнул. – Но что бы ты ни думала, я люблю своего сына.

– Я вам верю.

– Было настолько плохо? – Изучая меня, мистер Карутерс прищурился. – В разлуке с ним? Я имею в виду, спустя два года, разве ты не видишь, что все вышло к лучшему? Неужели было так больно?

Больно. Я сжала челюсти. В глазах запекло. Любил ли он кого-нибудь достаточно сильно, чтобы почувствовать боль?

Мой голос прозвучал едва слышно.

– Я думала, что было. Поначалу. Было больно, когда меня увезли, не дав с ним попрощаться. Было больно, когда я не могла увидеться с ним или поговорить. Было больно, когда мать не звонила мне, не приглашала домой на праздники. Когда я тайком вернулась спустя несколько месяцев и обнаружила Мэдока с другой, тоже было больно. – Расправив плечи, посмотрела ему прямо в глаза. – Но больнее всего было, когда мать силой притащила меня в ту клинику, в ту палату, где я лежала в полном одиночестве, пока какая-то машина уничтожала во мне его ребенка.