Сопряжение миров

Мою нынешнюю родину не назовешь демократией в ее классическом понимании. Как-то не приживается эта форма правления в наших широтах. Она даже подходит под определения тоталитарной: здесь все общество исчислено, взвешено и занесено в компьютеры, а все его члены не только имеют права, но и несут обязанности. Но и на диктатуру она ни в коем разе не тянет.

В привычных мне терминах я бы определил Евразийский Союз как мерито- или технократию. Прежде всего, в нем нет политиков – ни-ка-ких! Зато существуют профессиональные управленцы.

Если в мои времена ходила поговорка, что есть такая профессия – родину защищать, то здесь ее дополняет другая: есть такая профессия – государством управлять. В каждом крупном городе имеются учебные заведения, которые выпускают администраторов, начинающих свой трудовой путь на низших уровнях госслужбы в качестве социальных работников. А дальше все зависит от склонностей и талантов.

Благодаря системе классности у этих управленцев нет необходимости непременно лезть наверх по головам и карабкаться по административной лестнице. Можно, например, проработать до седых волос на скромном посту в каком-нибудь районном управлении и при этом пользоваться всеобщим уважением, получая, фигурально выражаясь, зарплату министра.

Благодаря полной информационной открытости все заслуги и ошибки находятся на виду, что очень сильно затрудняет протекцию и семейственность. За чужую спину не спрячешься и чужую работу не присвоишь. Коррупции в принципе нет, так как полностью прозрачными являются не только государственные, но и частные финансы. Даже понятие коммерческой тайны отошло в прошлое.

Не знаю, смогли бы бизнесмены из моего прежнего времени работать в таких условиях, но здешние ничего, справляются. Возможно, этому помогает то, что хорошая деловая репутация тут вознаграждается льготными условиями кредитования и прочими плюшками. А налоговая система, если разобраться, не слишком обременительная, довольно простая, полностью автоматизированная и воспринимается как в целом справедливая. Поэтому и делиться не обидно. А за ее адекватностью следят Профессиональные советы и Центральный совет по финансам.

Вот, наконец-то я добрался до Советов и Раисы Махмудовны! Дело в том, что принимать участие в решении вопросов государственного уровня здесь могут, без преувеличения, все желающие. В инфосети действуют сообщества, называемые Профессиональными советами, которые занимаются обсуждением своих отраслевых (в самом широком смысле) проблем и предложением решений. Любой знающий и неравнодушный гражданин может включиться в эти дискуссии, нарабатывать авторитет и уважение коллег, подкрепляя их реальными делами.

Этот механизм я немного знал изнутри, поскольку дед Константина, моряк торгового флота, был активным членом Профессионального совета по мореплаванию. Его областью интересов было совершенствование подготовки специалистов с точки зрения практика. Доставшейся мне памятью я помнил, как он засиживался вечером за виртом, ведя интенсивную переписку, и проверял на отце и нас с мамой свои выводы.

Наиболее достойных и испытывающих склонность к административной работе профессиональные сообщества кооптируют в Центральные советы экономики, финансов, промышленности, образования и многого другого. И да, космоса тоже. Они суммируют предложения коллег и переводят их на язык методических рекомендаций, официальных документов и рабочих проектов.

Своя вертикаль в этой системе есть и у силовиков, к которым относятся не только военные с правоохранителями, но и санэпидемстанция, МЧС, местный эквивалент Роспотребнадзора и прочие контрольные органы. Безусловно, в этих сферах информационная открытость выборочная и регулируется многоуровневыми допусками.

Общественный контроль за всей этой деятельностью осуществляют сетевые СМИ, имеющие свою отдельную структуру, и избираемые делегаты – нечто среднее между древнеримскими трибунами и народными депутатами времен СССР. Законодательной деятельностью они не занимаются, но зато работают с жалобами и предложениями граждан и имеют очень широкие полномочия по их разруливанию. Адова работка, как по-моему! Но желающие и на нее находятся.

Наконец, каждый год организуется что-то вроде вотумов доверия к властям, в которых опять-таки могут принимать участие все желающие. Они оценивают деятельность начальства по десятку критериев, и за низкие баллы могут последовать оргвыводы. Причем эта процедура стартует с районного уровня и заканчивается Координационным советом – по сути, центральным правительством, которое скрепляет хозяйственный комплекс в единое целое, занимается стратегическим планированием и вообще реально всем управляет. А на вершине всей пирамиды располагается всенародно (то есть, опять, всеми желающими) избираемый президент, исполняющий обязанности национального лидера. Выборы происходят раз в пять лет, но количество сроков не ограничено. И за последние полтораста лет, по-моему, никто меньше двадцатки не правил. Как правило, смена происходит раз в поколение, причем последняя была совсем недавно, и десятилетия не прошло.

Ф-фух, вроде бы все рассказал!

А теперь мы, наконец, послушаем Раису Махмудовну. Она – человек вдвойне интересный, потому как не только заседает в Центральном совете по космосу, но и трудится в Социометрическом комитете при Координационном совете. Интересно, что эта организация выполняет примерно те же функции, что и Академия горя и радости у Ефремова, то есть, следит за моральным климатом в обществе.

Кстати, как социолог, Раиса Махмудовна выступала против нашей экспедиции. Причем по той причине, что организуется она преждевременно, а с ней связываются завышенные ожидания. Поэтому любая неудача, а под этим можно принимать чуть ли не все, что угодно, вызовет в обществе чувство разочарования и опустошения.

Где-то месяц назад мы с ней весьма плодотворно пообщались на эту тему. Не скажу, что она меня перетащила в свой лагерь, но о многих вещах я серьезно задумался. Интересно, что скажет она сейчас, и будет ли это связано с гибелью «Индианаполиса»?

– Привет, Костик! – приветливо улыбнулась она мне с экрана словно любимая тетушка. – Собираешься?

– Собираюсь, – кивнул я, засовывая, наконец, злосчастный носок внутрь сумки. – Ведь нашу экспедицию не отменят и не отложат, верно?

– Верно, – легко согласилась она. – Поэтому я и постучалась к тебе. Пожелать счастливого пути и посоветовать не глушить локатор.

«Держать ухо востро», – перевел я про себя.

– Но почему?

– Можешь считать мне перепутанкой развесистой, но что-то с вашим полетом негрушево.

– Как так?

– Ты мои опасения знаешь, - вздохнула Раиса Махмудовна. – Вот только это не аргументы, как оказалось. Даже после вчерашнего.

– Потери трагичны, но надо идти вперед, – сформулировал я свои впечатления от дискуссий в сети.

– Не в том дело. В успехе вашей миссии почти не сомневаются. Вы еще не стартовали, а настроения есть такие, словно вы уже вернулись. С определенными результатами.

– И кого мы там должны встретить? – хмыкнул я. – Негуманоидов на велосипедах?

Шутки шутками, а классификация проблем, способных возникнуть при контакте с цивилизацией Хары, у нас имелась. Причем Стругацкие, определенно, входили в число первоисточников.

– Не моего уровня допуск, – качнула головой Раиса Махмудовна. – Но кто-то, возможно, знает. Или догадывается. И как ты понимаешь, должны быть серьезные причины, чтобы секретить такую информацию.

– Тогда почему вы рассказываете об этом? Почему только сейчас? И почему мне?!