Сопряжение. Чернильный маг 5

— Да? — зло усмехнулся я, — А к чему тогда эти маски-шоу? Или Елизавета попросила дворняг выгулять, а вы и отказать не сумели?

Прозвучало созвучное рычание.

— А это вы зря, — не согласился Фёдор Михайлович. — Евпатий Силович не заслужил подобных эпитетов. Более того, не смотря на всю вашу силу, слова могут иметь далеко идущие последствия. Ну да, не суть. Евпатий Силович и его клан здесь по воле светлейшей княжны Елизаветы Николаевны. У них приказ сопроводить вас ко двору и держать ответ. Ну а кто вам, граф, виноват, что вы на звонки не отвечаете?

Развёл он руками.

— Ну да, — усмехнулся я, подняв глаза, встретился с старшим беролаком.

Поднял и тут же отпустил, не в силах выдержать его тяжёлого осуждающего взгляда.

Было невероятно стыдно. Красавчик!!! Вызверился на беролаков, Блен. Служивых людей по сути, которые ещё со смутных времен сторожат императорские колыбельки. Верой и правдой служат. А я… Барин, лядь!

— Одевайтесь, граф, — как ни в чем не бывало, продолжил Фёдор Михайлович. — Царствующая княжна ждать не любит. Я вас подожду снаружи. А эти молодые господа проконтролировать, чтобы по глупости вы в окошко не сиганули.

Тут он вновь показал металлическую цепочку.«Клетка Калиты.» -вспомнил я название артефакта…

— А ваши способности, уж не обессудьте, пока у меня побудут.

С этими словами начальник секретной службы М-3 удалился. За ним завернувшись в полотенце шмыгнула в ванную, Анастасия. А я так и остался наедине с беролаками стыдливо прикрывая руками естество.

Ну едва я потянулся за штанами, как услышал, как за спиной что-то грузно ударило по полу. Металлический лязг и жалобный скрип дерева. В паркете наверняка останутся глубокие вмятины.

Хотя, вмятины? О чем это я? Почему меня заводят вмятины паркета когда прямо на нем я наблюдаю латную перчатку искусство, выполненную в форме медвежьей лапы.

— Что это? — произнёс я, указывая глазами на явно-боевой артефакт.

— Твои слова? — прогудел в бороду квадратный мужик.

Да уже мужик. Не успел я напялить брюки, а старший из бодигардов светлейшего двора уже успел обернуться в человеческую ипостась.

— Ах это… — неумело попытался извиниться я. — Приношу свои извинения. Не знаю, что на меня нашло.

— Оскорбления смывают кровью, — прорычал перевертыш которого Семецкий представил как Евпатия Силовича. — Оставь извинения при себе, граф, и поднимай перчатку.

Через один день…

— Господа, я как дуэльный врач призываю прийти к примирению и закончить этот балаган.

Придворный врач династии Романовых на протяжении третьей сотни лет — Федор Петрович Гааз, серьезный, между прочим, дядька, пребывал в не шуточном гневе. Да виданное ли дело, только за два месяца нового две тысячи тридцать седьмого он зафиксировал уже три смерти на дуэли. И все — от рук этих обертунов-варваров.

«- И почему Романовы держат подле себя их племя?» — размышлял наполовину немец. — «Медведь ведь тотем Рюриков, не Романовых. Их тотем — Сокол.».

Ну да вот так. И даже сама княжна Елизавета не в силах повлиять на своих личников. Тетка Лида — прапрабабка деда Сила, Федотова сына, была ее кормилицей.

У обертунов старой крови и порядки старые — за оскорбление брать кровавой вирой. И этот закон свят. Не только у берролаков. У всех Старших. Или реликтов, по нынешнему. А попробуй кто принести свои законы, вмешаться, и изменить уклад Старших — быть бунту.

Кровавому. На уничтожение. Казалось бы, реликтов не много. Да и смертны они. Для них каждый респ — русская рулетка. Конкурс, в котором главный и единственный приз — не умереть. Да и стареют реликты как смертные своего вида. Ну, кроме скальных троллей. Те не стареют, а разрушаются. Каменные же.

Это вот так. Живо, или как сейчас модно говорть «Система», компенсировала человечиские слабости реликтов пятикратной силой и уникальными, не поддающимися логике, способностями.

Но проводить сегодняшнюю дуэль было спокойнее. И дело даже не высочайшем дозволении княгини. Желая приструнить заигравшуюся клику верных Лизавета дозволила эту дуэль. И дело даже не в уровне графа, на момент сатисфакции Ермолов «перешагнул» сто семидесятый и вошел в тысячу сильнейших империи. Дело в том что Федор Петрович слышал за этого молодого человека такое, что будь хотя бы половина из этого правдой, он бы поставил на юношу.

* * *

— Ну так что? — еще раз уточнил врач. — Вы внемлите голосу разума и пожмете друг другу руки, или продолжите бодаться как петухи?

Я мысленно закатил глаза и…

— Я в тысячный раз приношу извинения за произнесенные с горяча оскорбления и готов загладить обиду любым способом который устроит клан Медведевых.

— Добро. Заглаживай, — осклабился Яков «Квадрат» Медведев, из младшего рода. И надо сказать, свой ник Яков носил не зря. Это был здоровенный детина сугубо кубических форм. Черт, да он на дуэль даже явился в косоворотке с изображением Маяковского! Квадратным в Якове было все. Стриженый «под единичку» череп, поросший русой бородой подбородок. Квадратные же плечи. И даже слова были какими то рублеными и квадратными.

— Кровью, — осклабился он показав квадратные же зубы.- Клан желает виру кровью.

В ответ на эти слова я повернулся к немногочисленным наблюдателям.

— Ну, блен, пардоньте! Мои полномочия — все!

— Разойдитесь по углам и будьте готовы к сигналу, — бесстрастно пробубнил распорядитель.

Обрываются жизни и рушатся судьбы!? Говорите, еще и карьеры гибнут? Ну ок, соболезную. Наверно. Вроде так у вас, человеков, говорят!?

Почему «У вас человеков…»? А распорядитель человеком и не был! Живым, кстати, тоже. Не знаю где и как, но Антоха, будучи моим секундантом нашел на роль распорядителя не абы кого, а того самого, почившего и вновь поднятого некромантом, Жоржа де Геккерна Дантеса.

Правда немножечко разложившегося, однако по внешнему виду было понятно что «поднявший» его некромант заботится о его теле. Бальзамирование, фрак. Все дела!

Однако некроконструкт, который имитатор воли, в нем явно простенький. Некромант видно хорошо потратился получая контракт на тело, а потому на «интеллектуальную начинку» денег не осталось. Вот и ходил этот шарманщик с «тем самым» Дантесом, зарабатывая как тот чувак из Керчи. С обезьяной, фотоаппаратом и табличкой «Фото с обезьянкой! Не дорого!»

А Дантес!? А что Дантес? Его тело монотонно и хорошо выполняло свою работу. Зато Ант был счастлив до жепы! Ну как же! Увидеть ту самую мумию и не спросить: «Ты нахрена Пушкина застрелил?»? Да он скорее на диету сядет!

А вот Костя Абрыкин серьезен. Он тоже допущен в свидетели дуэли. При чем сам вызвался на роль парламентера, но увы, даже репутации клана морфоерик и друидов не смог переубедить упрямого берролака.

— Порви его, Маг! — прокричал Ант.

За это наш танк заработал кучу осуждающих взглядов и хорошего леща от Кости. Не больно. Неодаренный Костя вряд ли мог сильно навредить Анту с его сто шестьдесят третьим, но это был удар по самолюбию. И в том плане он был сокрушителен.