Сорванцы
Шрифт:
— С этим духом или душой вообще куча неясного, — вздрогнула Гермиона. — Такие специальности, как некромантия и демонология на острове нигде не преподают, учебников по ним днём с огнём не сыщешь. В библиотеках у Блэков или Малфоев я ни на что похожее ни разу не натыкалась, а в Хогвартс в запретную секцию нас ещё долго не допустят. Тут бы кого из старшего поколения поспрашивать, но, как назло, у знакомых как-то уже все дедушки и бабушки поумирали. Кстати, довольно странный мор, не находите?
— А ведь мы полные дуры! — вдруг обрадовалась Рони. — Помните, как в детективах — лучший способ спрятать,
— Точно! Биннс был искусным волшебником и авторитетным человеком. Иначе, его бы не пригласили на профессорскую должность, — согласилась Миона.
— Но он же историк! — воскликнула Гарри.
— Северус, вон, зельевар. Но это не мешает ему владеть легилименцией и окклюменцией, лечить от заклятий и травм и быть сильным бойцом, — возразила Рони.
— Никто не запрещает нам просто спросить, — пожала плечами Гермиона. — Но ты, рыжая, слюни всё-таки подотри, а то он скоро прятаться от тебя будет. Я про Снейпа.
— Ой! — схватилась за вспыхнувшие щёки Рони. — Он же видел в моём сознании домик на окраине Хогсмита, меня на кухне и себя с нашим старшеньким на руках.
— Стерва! — в один голос приговорили Гарри и Гермиона.
— Если только чуть-чуть, — нахохлилась Рони. — А вот дура я во всю ширь души. У него тогда чуть глаза из орбит не выскочили.
На стук профессор-призрак вытек сквозь дверь кабинета:
— Вы ко мне? — удивление, написанное на его лице, было искренним.
— У нас есть вопросы, ответить на которые никто, кроме вас, не сможет, — ответила Гарри заранее заготовленной фразой.
— Что же, проходите, — с этими словами Биннс втянулся обратно. Но сама дверь оказалась заперта. Забыл он её отпереть, или вообще перестал вспоминать о существовании запоров — трудно сказать. Но «Алохоморе» она не поддалась. Девочки просочились в комнату, истаяв с одной стороны и проявившись с другой, справедливо полагая, что квадратный ярд пола на противоположной стороне ничем не отличается от такового же с этой.
Преподаватель неподвижно висел в полуфуте от пола и ждал вопросов. Гермиона не стала особо юлить, а выложила всё, что они выяснили относительно поведения человеческой души после смерти.
— Признаться, вы весьма ясно мыслите, — согласился профессор. — Так вот, привидение формируется в том случае, когда часть души умершего находится от него поблизости. Ведь сушествуют выражения вроде: «Там навсегда осталась часть моей души». Это может быть любимая или место, где человек испытывал сильные чувства. Воины могут непроизвольно одушевить своё оружие.
— То есть, и любовь, и ненависть способны привести к подобным результатам, — уточнила Гарри.
— Или другие, но обязательно сильные чувства. Например — зависть. В любом случае, утраченный фрагмент способен потерять связь с местом или предметом в силу каких-нибудь случайностей, приводящих к их разрушению. Или в связи со смертью любимого человека. Этот кусочек души способен как вернуться к призраку, так и развеяться — в обоих случаях привидение развоплощается, поскольку осколки не мешают
ей уйти в место упокоения.— Выходит, не неполнота препятствует переходу в мир иной, а наличие других частей, которые, словно якоря, держат душу на этом свете? — уточнила Миона.
— В точку! — обрадовался профессор. — Бесплотным же, то есть не имеющим даже эфемерного облика, дух остаётся, когда не может приблизиться к утерянной части. То есть, когда она далеко, или крепко запечатана, или он не помнит, где её оставил, потому что не обратил внимания на это событие. Известны и случаи преднамеренного раскола души с заключением части в специальный хорошо защищённый предмет — опыты подобного рода проводились Герпием Омерзительным и были им описаны. Этот автор считал, что создавая такой предмет, он обретает бессмертие.
— А на самом деле? — полюбопытствовала Рони.
— После смерти Герпия дух его, если верить легендам, остался неупокоенным. Ученики то ли не смогли, то ли не захотели создавать для своего наставника новое тело. Высказывалась версия, что он вселялся в других людей, кажется в младенца, но эта информация так и осталась неподтверждённой. Некоторые исследователи считают, что неупокоенная душа после смерти тела, в которое поселилась, перебирается в следующего младенца и проживает следующую жизнь, не выдавая этого окружающим. И так будет продолжаться до тех пор, пока цел хрокрукс — предмет, в который заключён осколок души.
— А ваш осколок, профессор, он где?
— Здесь, в Хогвартсе. Точного места указать не могу — я всегда был очень привязан к школе. Видимо, поэтому и не заметил, как оставил в ней часть своей души. Найти или как-то связаться с ней не могу, но чувствую присутствие поблизости.
— Как невнятный шум? — уточнила Гарри.
— Ну, не знаю. Наверное, можно принять эту аналогию. Впрочем, скорее, как неразличимый шёпот. Или шелест.
— Похоже, у меня во лбу засел кусок души Волдеморта. То есть что? Я стала хрокруксом?
— Хрокруксом — вряд ли. При убийстве твоих родителей Тот-Кого-Нельзя-Называть мог, конечно, отколоть кусок от своей души, но вряд ли он помещал его в тебя и, тем более, создавал защиту. Тебе ведь приходилось получать травмы?
— Приходилось.
— А хрокрукс почти неуязвим. Но сам этот осколок отразил смертельное заклятие именно бывшего своего владельца — практически Том Риддл совершил самоубийство, напав на тебя.
— Но, пока я жива, он окончательно не сдохнет?
— Дух его точно не упокоится.
— Спасибо, профессор. Вы нам всё очень понятно объяснили.
— Картинка ясная, — заключила Гермиона, когда девочки добрались до спальни. Благо, Парвати и Лаванда ещё не вернулись. — Осколок души этого мерзавца из Гарьки нужно доставать. Специалистами в этой области являются или экзорцисты, или демонологи. Нужно Сириуса запрячь — пускай поищет. А потом найти настоящий хрокрукс и грохнуть — тогда неприкаянный дух просто упокоится по-тихому.
— Он сейчас в какой-то зверушке спит в тёплой норке и ждёт весеннего тепла, — кивнула Гарри. — А хрокрукс искать не нужно — это медальон, с которым носится Кричер. Говорил же, ушастый, что не смог его уничтожить — а маг он сильный.