Сосед

– Ну рассказывай, как вы познакомились с моим братом? – с любопытством спросила Ксюша, видимо решив, что сейчас подходящий момент, чтобы выведать все подробности наших отношений.

– Случайно, мы живем по соседству.

– Так вот почему мне твое лицо показалось знакомым, – обрадовалась Ксюша, найдя логичное объяснение.

Вопрос за вопросом, сестра Тотлебена мастерски тянула за ниточку, разматывая клубок из моих ответов. Душу на распашку открывать я не спешила, но отвечала честно, хоть и кратко.

Видимо узнав все, что ее интересовало, она задумчиво подвела итог:

– Да, – протянула Ксюша, – я удивлена, что мой брат снова впустил кого-то в свой дом.

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Да нет-нет, ничего, – отмахнулась она, – забудь.

– Ксюша, так не пойдет. Договаривай. Что значит снова? И почему ты удивлена? По-твоему, твой брат должен ходить бобылем всю жизнь?

– Да нет, что ты. Просто у него была такая любовь с Кариной. Когда он ее потерял, он был так разбит. С головой ушел в работу, лишь бы отвлечься. Мы уже смирились с мыслью, что он так и будет заглушать свою боль работой и мимолетными девочками для постельных утех, поэтому извини. Я вижу, ты хорошая девушка, но мне кажется, на серьезных отношениях он давно поставил крест. Может быть, ваше сексуальное рандеву затянулось чуть дольше обычного, но мало вероятно, что это что-то большее. Извини.

– Ясно.

Дальше диалог между нами как-то не клеился по вполне понятным причинам и Ксюша ретировалась, оставив меня наедине с неутешительными мыслями.

Стоило ей выйти, меня накрыло волной эмоций. Каждое ее слово больно ввинчивалось в сознание и беспощадно резало ножом по сердцу. Как завороженная я повторяла себе все это вновь и вновь. Все физические ощущения будто бы атрофировались. Я не замечала, что слезы давно текут по моим щекам, потому что боль внутри заглушала все остальное.

Я потеряла счет времени, да и не хотелось никуда выходить. В этом большом доме у меня не было любимого закутка, где я могла спрятаться от всего мира и зализать раны. Куда ни выйди, везде встретишь членов семьи Тотлебена, и они начнут задавать вопросы. И меньше всего сейчас мне хотелось давать ответы.

Как бы убедительно не звучали слова Ксюши, я упорно не желала им верить. У меня просто не укладывалось в голове такое. Я видела, как реагирует на меня Тотлебен. Его эмоции и трепетное отношение как будто бы утверждали обратное.

В этом оглушенном состоянии меня застал Александр.

– Ой, ты тут? Я тебя потерял, – растерянно сказал он, направляясь к шезлонгу, на котором я сидела поджав ноги.

Он напряженно вглядывался в мое лицо, и когда заметил слезы, кинулся обнимать меня.

– Маленькая моя, что случилось? Почему ты плачешь?

Ответить я не смогла. С каждой попыткой сказать хоть что-то слезы текли с удвоенной силой. Мне так стало себя жаль.

Тотлебен подхватил меня на руки, усадил у себя на коленях и стал укачивать как ребенка, периодически нежно целуя в висок.

– Что произошло? – тихо спросил он, когда я чуть успокоилась. – Ты можешь рассказать мне. Тебе Ксюша что-то сказала?

Я коротко кивнула и уткнулась носом в его грудь. Быть ябедой не хотелось, но, когда на кону твои чувства, остается единственный вариант – все спросить напрямую. Думать о том, что будет после, было страшно. Я вся внутренне сжалась, собираясь с духом задать свой вопрос и услышать горькую правду.

– Твоя сестра говорит, что после безумной любви с Кариной ты поставил крест на серьезных отношениях, и я для тебя не более, чем затянувшаяся сексуальная интрижка. Это так?

Я сама не узнала свой голос. Он показался мне настолько глухим, будто это говорила не я вовсе.

– А ты уверена, что Ксюша все знает? – спокойно спросил он, глядя мне в глаза.

Я неопределенно пожала плечами и замолчала в ожидании ответа. Самое главное я уже сделала – задала вопрос единственному человеку, который может прояснить ситуацию, так как свои чувства и эмоции знает лучше всего.

Тотлебен тяжело вздохнул. Мне показалось, погружаться в воспоминания ему было неприятно. Он отсадил меня обратно на шезлонг, выпуская из своих объятий. Скинул с себя одежду и нырнул в бассейн. Я отстраненно следила за происходящим, как он яростно проплыл из одного конца в другой, разрезая воду резкими движениями.

– Знаешь, что такое американские горки? – спросил он, вылезая из бассейна и усаживаясь рядом со мной.

Я молча кивнула, глядя ему в глаза.

– Такими были наши отношения. Ты либо паришь над землей, когда твой партнер сменил гнев на милость, либо совершенно раздавленный летишь в пропасть. Ксюша думает, что это была любовь, потому что мы появлялись перед моей семьей только когда были на пике. Но стоило нам остаться наедине – скандалы, манипуляции, угрозы – это все, что я видел. Да, наверное, любовь была. Какая-то извращенная ее форма. Иначе не могу объяснить, почему я так долго не решался разорвать эту связь.

– Но может тебе нравилось? Такие качели щекотали нервишки, дарили остроту ощущений, эмоциональные всплески.

– Я понял, о чем ты говоришь, – кивнул он, – но нет. Я рос в нормальной семье. У меня был перед глазами пример моих родителей, которые любили и уважали друг друга. Я всегда знал, что хочу так же, поэтому мне было понятно, что эти отношения трудно назвать здоровыми. Да, я надеялся, что человек изменится, но увы, все закончилось прозаично – однажды я вернулся домой и застал ее в постели со своим другом. Это меня отрезвило.

– У, жестко, – присвистнула я, сжимаясь так, будто сама присутствовала там, – ледяной душ.

– Еще какой…

Тотлебен с горечью вздохнул и опустил голову. На миг он закрыл лицо руками, погружаясь в себя, затем продолжил.

– Конечно, когда все закончилось, я перестал верить женщинам. Я мог с ними только спать. Без чувств и эмоций. Но с тех пор прошло много времени. Память вообще интересная штука. Смягчает углы, заставляет забыть все плохое.

– И что? Ты захотел вернуться?

– Нет, конечно, – удивился он, – это исключено. Есть поступки, с которыми смириться я не смогу. Просто со временем я понял, что видимо в какой-то момент свернул не туда. Выбрал не того человека. Пошел не той дорогой. Поэтому получил вместо детских криков и объятий любимой, чувство одиночества по вечерам.

– И что было дальше? Ты кинулся на поиски девушки? – ревниво спросила я.

– Нет, даже не думал. Зачем кидаться, если они и сами рады на тебе повиснуть? Но это же не то. В этом нет ничего настоящего, – удивленно пожал плечами Тотлебен, – я видел, какой бывает любовь. И почему-то мне казалось, что, если ее вот так вот расчетливо искать, снова получится какая-то лажа.