Соседи

– Ничего не надо. Ты лучше сейчас за мороженым сходи, – распорядилась Валюшка. – Не хочу в очереди стоять.

Ждать у киоска пришлось ужасно долго, а на четыре вафельных стаканчика пломбира ушли все карманные деньги. Даже на трамвай не осталось. Алесь понял, что домой придется идти пешком, но не расстроился. В его голове уже звучали первые ноты бойкой песенки про Луи Второго, а на языке было сладко от несъеденного пока ананаса.

Когда он, совершенно счастливый, бежал по парку, сжимая в замерзших пальцах ледяные вафельные стаканчики, Даник Камалов неожиданно преградил ему дорогу. Цыганский чуб свисал на лоб, темные глаза холодно блестели. Он единственный в 6 "Б" не носил красный галстук. Месяц назад его за какие-то грехи вышибли из пионеров, а значит, терять ему было нечего. Алесь инстинктивно отступил на шаг. Ему показалось, что Даник собирается драться. Может, он хочет отобрать мороженое?

– Они над тобой смеются, – жестко сказал Камалов, облизнув губы. – Не позволяй так с собой обращаться.

Он дружески хлопнул Алеся плечу и быстро пошел прочь. Школьный пиджак, наброшенный на одно плечо, развевался за ним, как помятое крыло большой угрюмой птицы.

Настроение безнадежно испортилось. Ни музыка из репродуктора, ни по-летнему припекающее солнышко, ни смех одноклассников не могли помочь. Шестиклассники еще немного погуляли по по майскому парку, а затем растеклись, кто куда. Алесь оказался среди десяти везунчиков, которых Валюшка позвала в гости, но не мог радоваться этому, как прежде. Слова Даника занозой засели в сердце. Теперь от каждой безобидной шутки однокашников ранка глубоко в душе начинала ныть и кровоточить.

Что, если его позвали смеха ради? Может, он никому здесь не нравится и обречен стать изгоем, как несчастные Пакля и Платошка?

У Валюшки по меркам рабочего города Горького были настоящие хоромы: трехкомнатная квартира с балконом. С потолка спускалась на цепочках хрустальная люстра, роскошная, как именинный торт. На тумбочке стоял хороший цветной телевизор с видиком, в трельяже виднелись крохотные симпатичные статуэтки: улыбчивый олимпийский мишка, важный Карлосон и заклинатель змей в чалме. Подобные фарфоровые игрушки обычно привозят в качестве сувенира детям или дарят на праздник подружкам. На стенах в рамках висели фотографии хозяев дома: белокурая молодящаяся мать, лысеющий отец и две дочки. Больше всего было снимков толстощекой маленькой девочки с закрученными баранками косичками. Видимо, любимицей родителей была младшая сестра Валюши.

Пока Ленька ставил кассету в магнитофон, Зыкина убежала на кухню резать ананас. Половником разливая компот по стаканам, Валюшка спросила:

– Кто куда поедет летом?

– Я в "Аврору" на первую смену, – сказал Вадик Ситницев по кличке Синица.

– Я тоже, – откликнулся веснушчатый Рябушкин.

– А я с папой на моря, – похвасталась отличница Галка.

Алесю снова стало неуютно. Он уже знал, что вместе с мамой и отчимом все лето проведет на даче, дергая морковь и подвязывая помидоры. Возможно, выкопает компостную яму. Тут гордиться нечем.

– Алеська, а ты? – Валюшка улыбнулась ему, передавая компот. В стакане плавали размокшие вишни.

– Да так, ничего особенного…

– В деревню поедешь, наверное?

– На дачу в "Краснополье", – неохотно сказал Алесь.

Он снова почувствовал на себе оценивающие взгляды. Глаза у Валюшки были темные, как вареные вишни, и затуманенные мыслями. Глаза остальных ребят смеялись. Синица уже открыл рот, чтобы пошутить.

– Я тоже там на все лето застрял, – сказал Ленька, поднимая голову от магнитофона. – Предки хотят, чтобы я помог им в археологической экспедиции к местным каменюкам.

Синица с глупым лицом захлопнул рот. Наверное, решил, что шутить про отличника и старосту класса будет себе дороже. Алесь благодарно посмотрел на Леню. Тот улыбнулся и сказал:

– Хорошо, что будет знакомое лицо.

С этого мига Алесь решил, что, если потребуется, отдаст за старосту жизнь.

– А ты сама не поедешь в "Краснополье", Валюш? – спросил Ленька.

– Ни за что! Я вообще просила родителей продать дачу, но матери жалко сад.

– Ну и зря ты, – осмелев, сказал Алесь. – Здорово же: лес, речка! Могли бы в гости друг к другу ходить…

Синица больно ткнул его локтем под ребра, Галка сделала страшные глаза. Валюшка поджала губы и отвернулась. Костяшки пальцев, сжимающие стакан с компотом, побелели. Может, она что-то сказала бы, но тут из кухни выпорхнула Зыкина с блюдом в руках.

– А вот и ананас, – пропела она.

Ребята стали разбирать полупрозрачные ломтики чего-то, похожего на сырую картошку. Алесь остался сидеть в углу дивана, беспомощно глядя на Валюшку, и только стискивал и разжимал кулаки на полных коленях. Но хозяйка квартиры больше на него не смотрела.

– Не обижайся, – тихо сказал Леня. – У нее там сестра пропала.

Вздрогнув, Алесь обвел взглядом комнату. Из рамок там и тут смотрела пятилетняя девочка с косичками, закрученными в баранки. На черно-белых снимках застыла ее широкая улыбка.

– А ты думал, почему на фотографиях ребенок, но игрушек нигде нет? – спросил мудрый староста.

Алесь понял, что действительно не видел в квартире ни брошенной на диван куклы, ни забытой в прихожей юлы.

– Что с ней случилось?

– Утонула, наверное. Там речка быстрая и холодная, даже у меня ноги сводит. Валя недоглядела.

Ананас оказался безвкусной дрянью. Зыкина сказала, что он просто еще не поспел, а на самом-то деле это пища богов. Зато девочки действительно стали танцевать, прямо на ковре, сбросив туфли, когда Леня поставил кассету Аллы Пугачевой. Валюшка чудесно плясала, прихватив юбки двумя пальчиками и высоко выбрасывая босые ноги. Больше она не заговаривала с Алесем, и он тоже не решался открыть при ней рот. В одиночестве он тихо давился компотом в углу. Когда он вышел в коридор, никто даже не обратил на это внимания.

Алесь пристально рассмотрел себя в пыльном зеркале, встроенном в трюмо. Круглое розовощекое лицо казалось отвратительным. Он ущипнул себя за подбородок и дернул светлую прядь выгоревших на солнце волос.

– Свинья, – прошипел он с чувством. – Тупой колхозник. Свекла.

Алесь поскреб щеку, будто пытаясь сорвать с себя уродливую маску. На лице остался розовый след от ногтей. Из зеркала смотрела хорошо откормленная трусливая хрюшка.

Глава 2. Коробка с котятами

Летом Ленька вместе с отцом делал зарядку каждое утро. В четыре руки они убирали из большой комнаты стол, затем расстилали гимнастические коврики и открывали окна, чтобы свежий воздух наполнил дачу. Иногда папа, если был в хорошем настроении, запускал проигрыватель и ставил пластинку Высоцкого. Он не любил кассетники и называл их бездушными. Под звуки "Утренней гимнастики" отец, босой, в трико и майке, поднимал гантели, приседал, махал руками и ногами в разные стороны. Когда он отжимался на кулаках, видно было, как перекатываются под загорелой кожей тугие канаты мускулов. Рядом Ленька отжимался от пола на ладонях.