Состояние аффекта
Шрифт:
– Слушай, ба, а если я поеду, как ты думаешь, что скажет дед?
– Дед? При чем здесь дед? Ты – это ты, и твоя жизнь – это твое личное дело, – сердито отозвалась бабушка.
– Отец опасается, что дед приставил следить за ним Николая Жакетова, – проговорила я, наблюдая за реакцией родственницы.
– С Жакетовым я сама разберусь, – властно сказала бабушка. – Он звонил тут на днях, хотел получить у Владлена какое-то разрешение, я просила его перезвонить в понедельник. Когда объявится, я уж найду что ему сказать.
– Ты правда считаешь, что я могу уехать к отцу? – не веря своим ушам, еще раз переспросила я.
– Конечно, милая! Я буду по тебе скучать, но это ничего не значит, твое счастье важнее всего. А ты точно уверена, что этот человек – Лева?
– Он показал мне паспорт и дал вот это.
Я вынула из кармана и
– Это действительно сделал Левушка, только он умеет так мастерски лепить из хлеба. И все-таки мне страшно отпускать тебя одну. Может, возьмешь с собой Бориса?
– А он и так уже в Тель-Авиве, получает в наследство ресторан, – весело сказала я, радуясь предстоящей встрече с приятелем.
– Вот и отлично, тогда я за тебя совершенно спокойна. Ты же моя любимая девочка, роднее тебя у меня никого нет!
– Я тоже тебя люблю, – шмыгнула я носом.
Допив вино и доев рагу, мы разошлись по комнатам, и я сразу же набрала номер Джуниора, надеясь обрадовать приятеля отличным известием. Борька не сразу снял трубку, а только после третьего звонка, что было нехорошим знаком.
– Боря, я тут подумала и решила приехать.
– Поздно, Адель, ты сделала свой выбор… – пропел Устинович-младший, копируя рок-звезду Князя, и у меня от его ледяного тона остановилось сердце.
– В каком смысле я сделала выбор? – потухшим голосом осведомилась я.
– В том смысле, что я женюсь на Зинаиде, – хрипло проговорил Джуниор. – Сегодня огласили завещание, из которого я узнал, что ресторан получаю вовсе не я, а тот добрый молодец, который женится на Зинаиде. Сначала дядя Моня хотел просто завещать ресторан своей любимице, но, понимая, что Зина не слишком адекватна, написал завещание в пользу ее мужа, читай – опекуна. Это непростая правовая коллизия, которую надо решить как можно скорее, поскольку такого человека пока что не имеется в природе. Семен вызвал меня, как единственного неженатого родственника, ибо ему очень обидно отдавать семейную ресторацию в чужие руки, ведь Зина готова выскочить замуж за первого встречного парня.
– И что же, ты ее любишь? – холодно осведомилась я, кусая губы.
– При чем здесь «любишь»? – обиделся Борис. – Я просто хочу получить ресторан, который уже неделю считаю своим.
– Но жить-то ты будешь не с рестораном, а с Зинаидой, – ехидно напомнила я.
– Подумаешь, какая важность! Зиночка очень даже ничего, когда молчит и не улыбается.
– Ну что же, желаю вам счастья, – изо всех сил стараясь скрыть боль, пронизывающую все мое существо, проговорила я. – На свадьбу пригласишь?
– А как же, ты же моя лучшая подруга, – беззаботно откликнулся Борис. – Записывай адрес и дату.
– Скинь эсэмэской, ручку долго искать, – щипая себя за ляжку, чтобы не зареветь от обиды, весело проговорила я и трясущейся рукой нажала на отбой.
Теперь-то уж я точно поеду в Израиль, хотя бы только для того, чтобы посмотреть, на кого Джуниор променял своих лучших друзей!
Тель-Авив встретил меня невыносимой жарой, белесым небом и яркими красками летних нарядов, цветами, выделяющимися на выжженной земле. О том, что я отправилась в Израиль, знала только бабушка, которая провожала меня в аэропорт. На работе я взяла недельный отпуск, сказавшись больной, а отцу решила позвонить лишь после того, как навещу кудрявого друга и взгляну на его избранницу. Я хотела убедиться, что отвергнутые Борисом друзья намного красивее и сексуальнее прилагающейся к ресторану невесты.
Улыбчивый таксист, перехвативший меня на выходе из аэропорта Бен-Гурион, не сразу повез по названному адресу, сначала он настойчиво хотел доставить меня в протежируемые им заведения «Магадан» и «Хванчкара». Но я настояла на «Монро», и коррумпированному работнику гудка и баранки ничего не оставалось, как выполнить мою настоятельную просьбу. Дорогой я поглядывала в окно, отмечая, что пейзаж больше всего походит на Крым – скалистые низкие горы и пыльная зелень. Даже удивительно, как этот крохотный кусочек песчаной суши ухитряется производить тонны сельхозпродукции и экспортировать в плодородную Россию картофель, томаты и клубнику?
Так и не решив загадку успеха израильского земледелия, я стала рисовать себе картины нашей встречи, одну живописнее другой. Я представляла,
как я внезапно появлюсь в ресторане и как изумленный кудрявый друг на это отреагирует. Вот я вхожу в зал, и головы всех мужчин как по команде поворачиваются в мою сторону. Восхищенные взгляды провожают меня до столика, я усаживаюсь на стул, закидываю ногу на ногу и сквозь прищуренные ресницы окидываю зал независимым взглядом в поисках Бориса. Борис спешит ко мне со всех ног, однако его перехватывает блондин скандинавского типа, сидящий в компании вертлявой девицы и пожилого господина с трубкой в зубах. Блондин сует Борьке пачку денег и что-то говорит ему на ухо, после чего Устинович-младший покорно уходит на кухню, откуда возвращается с бутылкой шампанского «Дом Периньон» в серебряном ведерке. Добравшись до моего столика, кудрявый друг цедит сквозь зубы: «Просили передать», срывает пробку и наливает пенящийся напиток в высокий хрустальный бокал, не решаясь поднять на меня глаза. Из-за кухонной двери выглядывает Зинаида, ревниво наблюдая за Устиновичем-младшим. Должно быть, она чувствует, что многолетняя дружба что-то да значит и просто так Бориса ей не получить.Но действительность оказалась гораздо прозаичнее моих фантазий. Ресторан Борисовой мечты располагался на первом этаже трехэтажного жилого дома. Стены из белого камня увивал плющ, а во дворе располагалась небольшая летняя веранда. Выполненная в стиле Уорхола вывеска изображала запрокинутую головку Мерилин Монро; в широких, похожих на витрины окнах виднелись столики с уютно устроившимися за ними посетителями и кадры из фильмов с секс-символом Америки, развешанные по стенам в виде картин.
Обойдя зал и убедившись, что Бориса в нем нет, я вышла во двор, уселась за столик на летней веранде и стала ждать официанта. Ко мне приблизился молоденький парнишка, почтительно положивший на стол кожаную папку с меню, и удалился в зал. Борьки и здесь не наблюдалось, и это слегка сбило меня с толку. Я огляделась по сторонам и заметила неподалеку от себя плотную немолодую блондинку в джинсах и маечке. Пышные формы, курносый нос и поросячье выражение лица делали ее отдаленно похожей на легенду американского кинематографа. Сосредоточенно морща узенький лоб, женщина потягивала через соломинку фанту и играла во что-то на мобильном. Время от времени она выкрикивала «вот черт!», а иногда задорно говорила «крррасота!». Мобильник мне показался странно знакомым, и, присмотревшись, я узнала в нем аппарат, который на прошлый день рождения подарила Борису. Как приверженец фирмы «Самсунг», я настойчиво продвигаю в народ гаджеты этого бренда, и, само собой, Устинович-младший не стал исключением. Телефон, на котором играла девица, я узнаю из тысячи таких же аппаратов хотя бы потому, что лично заказывала для него в мастерской по пошиву автомобильных чехлов чехол – обложку с изображением героев бредового мультсериала «Южный парк», который так обожает Борька. Знаете, наверное, таких схематичных человечков из кружков и квадратиков, похожих на четырех эскимосских детей? Так вот, именно они и красовались на черном лаковом чехле, который был в руках у блондинки. От возмущения у меня перехватило дух. Этого еще не хватало! Мало того, что женится на Зиночке, он еще и мой подарок ей отдал! Этого я так не оставлю! Я поспешила пересесть за стол соперницы и завела непринужденную беседу.
– Привет, – небрежно поздоровалась я. – Я вижу, ты русская?
– Ага, – важно сообщила невеста Джуниора, не отрываясь от игры. – Вот черт, опять сорвалось!
– Я тоже из России, – пыталась я разговорить Зинаиду.
Мельком посмотрев на экран, я увидела, что немолодая девушка увлечена примитивной стрелялкой, целью которой было сбить из рогатки как можно больше милых пичуг, вылетающих из гнезда и стремительно проносящихся по экрану. Стоя в пробках, я от нечего делать иногда тешила себя этой забавой и овладела искусством отстрела пернатых так же мастерски, как Вильгельм Телль стрельбой из лука.
– А хочешь, я перебью всех этих птичек за одну секунду? – небрежно осведомилась я, протягивая руку, чтобы взять мобильник.
– А ты сумеешь? – не поверила Зина, доверчиво вкладывая аппарат мне в ладонь.
– Спрашиваешь! – усмехнулась я и приступила к делу.
В считаные секунды разбив в пух и прах птичью стаю, я победоносно посмотрела на будущую Борькину жену и, быстро пробежав по перечню игр, выбрала самую сложную.
– Следи за моими руками, – приказала я и молниеносно истребила популяцию бобров, при помощи кувалды разгромив их хатки.