Сотрудник Абвера: «Вдова». Метроном смерти. Бомба для генерала [litres самиздат]
Шрифт:
– А что могло сделать население, герр Клейнер? Это работа саперов из группы полковника Старинова. Того самого, которого Муссолини объявил своим личным врагом.
– До него еще дойдет время. А нынешним вечером будут расстреляны 50 коммунистов города.
– Коммунистов?
– Они арестованы как члены коммунистической партии, а значит как враги.
– И вы полагаете, герр Клейнер, что эти люди причастны к взрывам?
– Да мне нет дела до их причастности, гауптштурмфюрер. Но не можем же мы оставить этот акт без внимания? Если есть жертвы со стороны немцев, то должны быть
– Иными словами это простая система заложников.
– Простая, но весьма эффективная, герр Вильке.
– Сомневаюсь в большой эффективности такой системы, но я занимаюсь не репрессиями, герр Клейнер. Моя работа – поиск вражеской агентуры. Контрразведка.
– Но вы сотрудник СД и у нас с вами есть общие задачи.
–Я служу по другому ведомству, герр Клейнер. Потому вам нет необходимости согласовывать такие действия со мной.
–Однако искать сотрудников, чья халатность привела к гибели генерала фон Брауна – это в моей компетенции.
– Вы хотите сказать, что виноват я?
– Этого я не говорил.
– Я скажу вам правду, герр Клейнер, что я сам вины с себя не снимаю. Я недостаточно настойчиво работал с генералом и его первым адъютантом. Я не сумел убедить их в том, что опасность им грозит серьезная. Но дело собственно не в этом. В моих руках нити харьковского подполья. В моих. Среди участников подполья мой человек.
–Я знаю о вашей миссии, герр гауптштурмфюрер.
–Отлично, герр Клейнер. И вам, как никому иному известно, что хватать первых попавшихся на улицах и расстреливать их – шаг мало эффективный. Или вы думаете, что большевики станут сами вам сдаваться, если вы пригрозите растерять заложников? Вынужден вас разочаровать, герр Клейнер.
– Но все же метод с заложниками приносит результаты.
– Чем больше вы расстреляете русских, тем крепче будет их ненависть к нам.
– Вы предлагаете не расстреливать? – усмехнулся Клейнер.
– Я предлагаю во всем соблюдать меру. Их подполье и их диверсионные группы продолжат работу. А борьба с ним это уже ваша задача. Не так ли? А сейчас у меня нет времени для пустой болтовни, герр оберштурмбаннфюрер. Прощайте!
– Подождите, гауптштурмфюрер! Сейчас, герр Вильке, вы не в том положении, чтобы ссориться со мной.
– Герр оберштурмбаннфюрер, я уже сказал вам, что вся агентура находится в моих руках! Все что создано в Харькове – создано мною. Или вы хотите захлебнуться в крови немецких офицеров? А большевики станут выписывать такие приговоры десятками! Диверсантов у них хватает!
Клейнер самое главное приберег для концовки.
– Вы теперь служите под моим началом, Вильке.
– Как же так?
– С сегодняшнего утра вы мой заместитель в службе гестапо города Харьков.
– А моя работа в контрразведке?
– Вы более не сотрудник контрразведки «Восток» при 4-ом управлении РСХА. Приказ получен сегодня утром из Берлина, герр Вильке. И ваш опыт агентурной работы здесь пригодится.
–Герр криминальдиректор Кубицки не счел нужным сообщить мне это лично?
–У криминальдиректора
много дел, герр криминалькомиссар. Отныне вы служите под моим началом!***
Оберштурмфюрер Клаус Генке спросил Вильке:
– Нам паковать чемоданы, герр гауптштурмфюрер?
– Нет, Клаус. Мы с вами продолжаем работать.
– Здесь, герр Вильке?
– В Харькове.
– Я назначен заместителем оберштурмбаннфюрера Клейнера.
– А я? – спросил Генке.
– Остаетесь служить со мной, Клаус. А работы у нас будет очень много…
Харьков.
Ноябрь, 1941 год.
Абвер, группа 2А.
Майор Лайдеюсер сообщил Лаврову:
– Ваша информация полностью подтвердилась, господин Лавров.
– Но ведь взрывы состоялись? Насколько я мог слышать даже в этих стенах, это была работа «адских машин».
– Вы правы, господин Лавров. Но вашей вины в этом нет. Все что вы сказали мне – оказалось правой, а не дезинформацией.
– Вы считали мои сведения дезинформацией, герр капитан?
– Так считали те, кто стоит надо мной. А вам я предлагаю сотрудничество. И выбор у вас не богатый: лагерь для военнопленных или служба у нас.
– Но я уже сделал выбор, герр Лайдеюсер, в тот момент, когда передал вам сведения стратегического свойства!
– Тогда над вами висел смертный приговор, господин Лавров. А ныне только лагерь – а это не смерть.
– Неужели, герр Лайдеюсер? Ваши лагеря не многим лучше смерти.
– Итак, вы согласны? – не обратил внимания на замечание Лаврова Лайдеюсер.
– Да. Обратной дороги для меня уже нет. А перспектива попасть в лагерь для военнопленных меня не прельщает.
– Это правильное решение, герр Лавров. И если мы с вами в одной команде, то расскажите мне о своем начальнике.
– Я в последнее время служил под началом капитана государственной безопасности Кравцова.
– Я не о нем говорю. Кравцов нас так сильно не интересует как следователь Нольман.
– Но я работал с Нольманом всего около месяца.
– Но что вы скажете о нем?
– Опытный разведчик. В Москве, как я слышал, Нольман на хорошем счету, хотя пресмыкаться перед начальством не любит. Слишком независимый.
– Что можете сказать вы о нем как о руководителе?
– Спокоен и требователен. Проницателен и предвидит ходы противника на два вперед.
– Но «Вдову» он не взял!
– Для этого было слишком мало времени и средств. Но как быстро он выделил подозреваемых, герр Лайдеюсер! Из списка в больше чем 100 фамилий, он выделил четыре, и среди них оказалась Костина, которая работала на вас!
– В этом вы правы.
– Этот человек настоящая ищейка, герр Лайдеюсер. Я сам видел, как он работает и как глубоко он видит людей. Меня к работе он подпускал на весьма ограниченное расстояние.
– В детали не посвящал?
– Только в самые незначительные. Но основную игру он вел сам.
– Сам?
– В нашем ведомстве в Харькове помощников у него не было. Только исполнители.
– А что насчет агентов? – спросил Лайдеюсер.
– Агентов?
– В нашей среде, господин Лавров. Могут они у него быть?