Соучастие в убийстве

Филберт снова принялся писать; Сим сидел молча. Он совсем обессилел, из него словно дух вышибли. Его охватило неведомое доныне горькое сознание беспомощности. Он сидел тихо, мучаясь от боли, и даже не поднял глаз, когда Филберт позвонил Филдсу.

Не прошло и пяти минут, как в комнату вошли Филдс, Браммел и еще два сыщика. Филберт важно поднялся из-за стола, на его одутловатом лице сияла торжествующая, почти злорадная улыбка. Не говоря ни слова, он протянул подписанное показание Филдсу, который прочитал его и передал Браммелу.

Браммел начал медленно читать. Ему не нравился язык заявления: писал, конечно, Филберт. Адвокат Сима без труда докажет, что его клиент не употребляет таких выражений. Возвратив подписанное признание Филдсу, инспектор стал разглядывать лицо Сима. На нем тоже виднелись явные следы приемов Филберта. Браммел не одобрял эти приемы, хотя понимал, что они — такая же неотъемлемая часть следствия, как и его собственные. Чем он лучше Филберта? Вытягивает показания разными хитростями. Разве он не вкладывает признания в уста подследственным? Недаром про него идет слава, что он самого черта заговорит. Жестокий и добрый полицейские — родные братья, винтики одной машины. И все-таки Браммелу претили методы Филберта, хотя он не чувствовал симпатии и к Симу. Грабитель сознался в убийстве миссис Тайсон… Факт есть факт. Впрочем, это еще не значит, что он, Браммел, допустил ошибку, пошел по ложному следу. И все же факт налицо: Сим признался. Симу не на кого жаловаться, что на этот раз он проиграл; он не мог даже пожаловаться, что Филберт так его отделал: все, что с ним случилось, входило в игру. Волков бояться — в лес не ходить… Браммел все еще разглядывал изуродованное, в кровоподтеках лицо Сима, всматривался в его черты. Лицо как лицо, подумал Браммел. Может быть, и лицо убийцы… Да ведь про любое это можно сказать.

Филберт приказал Симу подняться. Филдс подошел к заключенному.

— Норман Сим, вам будет предъявлено обвинение в убийстве миссис Тайсон… Вас отправят в следственную тюрьму и поместят в камеру…

Сим побелел как бумага.

— Я не убивал ее, — в отчаянии крикнул он.

— Вы подписали признание, — спокойно ответил Филдс.

— Он прочитал его перед тем, как подписать, — поспешил вставить Филберт.

Макгарри подтвердил слова старшего сыщика.

— Я ничего не подписывал в здравом уме, — взволнованно сказал Сим. — Я вообще не помню, что было со мной за последний час. Два раза я терял сознание. Этот ублюдок, который называет себя сыщиком, избивал меня, — он показал на Филберта. — На ринге он боялся драться с равным противником. Здесь ему самое место, все трусливые сволочи сюда идут…

— Довольно, — прервал его Филдс.

— Я знаю, что не могу доказать, — с горечью сказал Сим, — но он подделал мою подпись. Для того и избил меня до потери сознания.

— Сядьте и распишитесь вот здесь, — сказал Филдс, вырывая чистый листок из своей записной книжки.

— Нигде я не буду расписываться, — подозрительно сказал Сим, не двигаясь с места. — Ни на каком листке. Знаю я ваши штучки.

— Хорошо, тогда взгляните на эту подпись, — сказал Филдс, протягивая ему подписанное признание. — Это ваша подпись?

Сим взглянул на бумагу, и вдруг дикая, отчаянная мысль мелькнула у него в голове. Рванувшись вперед, он хотел выхватить бумагу из рук Филдса, но стоявший рядом Филберт молниеносно схватил его за руку и вывернул ее назад. Сим взвыл от боли. Филберт швырнул его к Макгарри.

— Ловкач! — усмехнулся Филберт.

Сим понял, что еще больше ухудшил свое положение, если только его можно было ухудшить. Он окончательно восстановил против себя Филдса и рассеял все его сомнения. Однако Сим сделал еще одну попытку убедить Филдса в своей невиновности.

— Я знаю, вы справедливый человек, мистер Филдс, — сказал он. — Вы не такой, как Филберт. Вы не пошлете на виселицу невинного… В кражах со взломом я признаюсь. Но женщину я не убивал. Я ее в глаза не видел. И не подписывал никаких показаний. Филберт избил меня до бесчувствия. Я не сознавал, что делал… Ну поймите, зачем мне лишать себя жизни ложным признанием.

Он продолжал бессвязно говорить, пытаясь убедить Филдса, и все никак не мог остановиться.

— Все это вы уже говорили, — наконец прервал его Филдс. — Тем не менее я попрошу старшего сыщика Филберта рассказать мне, как было дело.

Он внушительно поглядел на Филберта.

— Применяли вы насилие, чтобы заставить его подписать ложное признание?

— Нет, сэр, — поспешно ответил Филберт. — Но я действительно несколько раз ударил его. Так ведь он бросился на меня первый, — Филберт потрогал свой распухший, кровоточащий нос. — Он очень сильно ударил меня, сэр. Боюсь, что опять перелом. Я его на это не вызывал. Видно, привык действовать кулаками… Я только старался его утихомирить. Мне пришлось это сделать. Он был в полном рассудке, когда подписывал показание. Перед тем как подписать, он его несколько раз перечитал.

— Вы это подтверждаете, сыщик Макгарри? — спросил Филдс.

— Подтверждаю, сэр, — ответил Макгарри.

Филдс повернулся к Симу.

— Вы ударили старшего сыщика Филберта?

— Да, ударил, — горячо сказал Сим. — Он назвал меня потаскухиным отродьем. Моя мать была приличной женщиной. Я никому не позволю…

Филдс оборвал его.

— Хватит, Сим, — сказал он. — Предоставим теперь дело судье и присяжным.

— Но вы не дослушали…

— Следствие велось вполне законно, — снова прервал его Филдс.

— Если вы считаете это законным, значит, вы не знаете, что такое закон, — сказал Сим. — Этот подлюга чуть голову мне не проломил…

— Отправьте его в следственную тюрьму, — сказал Филдс.

Макгарри и двое других сыщиков схватили Сима под локти и поволокли к двери. Сим пытался вырваться. Они заломили ему руки назад чуть не до самой шеи и потащили по коридору.

Филдс молчал до тех пор, пока не стихли их шаги.

— Хитрый парень, этот Сим, — сказал он наконец. — Признаюсь, были моменты, когда я верил ему. Но под конец он выдал себя. Поздравляю, Брюс. Вы отлично справились с заданием.

— Да, теперь все яснее ясного, — сказал Браммел. — Здорово вы его прижали, Брюс.

Филдс даже удивился такой похвале, но Филберт посмотрел на Браммела с нескрываемой злобой. «Намекаешь, что я принудил его подписать…» — хотелось ему сказать Браммелу. Но он был достаточно хитер, чтобы не произнести это вслух. Плевать ему, что думает Браммел. Хлюст и пройдоха! Он его так презирает, что не станет с ним даже спорить.

А Браммел действительно изменил наконец свое мнение о Филберте. Он понял: этот урод с одутловатым бледным лицом, отвисшими щеками, кривым носом и торчащими зубами так же хитер и темен, как его жадные, маленькие, бегающие глазки. Браммел должен был это понять с самого начала. Филдс часто намекал ему.

— Должен признать, Брюс, — сказал Браммел, — вы всегда добиваетесь чего хотите.

Филберт немного смягчился. Усмешка скривила его полуоткрытый рот.

Сыщики вышли из комнаты.