Совершенные. Эхо Равилона

Константин позволил усадить себя обратно в обложенное подушками кресло и поднял рубин. Мыслеформа, заключенная в острые грани, исчезла, теперь это был всего лишь дорогой камушек.

Но монарху и не нужно было повторение. Он запомнил увиденное до малейших деталей. Послание оказалось совсем коротким. Несколько секунд Константин словно видел чужими глазами. Глазами разрушителя. Вот знакомый коридор дворца. Вот поворот, вот дверь в его личные покои. Вот край синего балдахина с золотой северной короной. Кровать. А на ней… тело. Вернее – над ней. Заключенное в кокон вспыхивающих оранжевых искр, тело повисло над постелью. Разрушитель склоняется ниже, и молодой человек на кровати делает вдох. На шее заметно бьется синяя вена.

– Константин, ты пугаешь меня. – Друш Ханд обеспокоенно положил ладонь на лоб своего правителя. – Что ты увидел?

– Надежду. – Блеклые старческие глаза сияли почти молодым блеском. – Надежду Империи, мой друг. И убери свои чертовы капельницы! Велите принести мне блинов и супа!

Целитель лишь хмыкнул, зная, что спорить с Константином бесполезно. Единственные люди, которых он хоть иногда слушал, – Аманда и Юстис, – навсегда остались во дворце.

***

Военное оцепление у дворца дрогнуло и расступилось, пропуская генерала Осимова.

– Что здесь?

– Так… вот. Гражданский. – Молодой офицер указал на фигуру возле мраморной лестницы. Она стояла между оцеплением и серыми вихрями. Под грязными рваными лохмотьями, укрывавшими тело, невозможно было разобрать даже пол приковылявшего бродяги.

– Не стрелять, – отвернулись десятки прицелов, красные точки, сошедшиеся на фигуре в лохмотьях, погасли.

– И что же, мы теперь будем впускать во дворец всех желающих? – Рядом с Осимовым встал еще один человек – мужчина в черном инквизиторском мундире и кожаном плаще сверху. Крепкая высокая фигура, светлые глаза с жёстким прищуром. Лорд-дознаватель Станислав Венгель.

– Это деструкт. – Императорский менталист хмыкнул, всматриваясь в бинокль. Его сознание выстрелило подобно жалу, коснулось сознания и Духа человека у лестницы и тут же вернулось обратно. – Финариум. Последняя экстремальная стадия. Полный разрыв Духа и линий, смерть через несколько дней или скорее – часов. Странно, что этот человек сумел добраться до дворца.

– Зачем он пришел сюда? – мрачно проворчал генерал Осимов, тоже приложившись к биноклю.

Венгель помрачнел. Даже не прилагая усилий, он видел мощное оранжевое зарево, окружающее дворец. Тот, кто находился внутри, создавал странный и страшный искажающий фон. Зарево, невидимое человеческому глазу, ощущалось на уровне Духа. И вероятно, именно оно притянуло ко дворцу финариума. В этом сиянии было что-то манящее. Что-то желанное. Что-то… необходимое. Даже Станислав, давно прошедший Возвышение и ставший частью Пантеона, ощущал потребность подойти ближе и окунуться в этот свет. Стать его частью.

Он помотал головой, сбрасывая наваждение, и мрачно уронил:

– Скверна взывает к скверне. Деструкты ощущают этот зов.

– Деструкты должны содержаться в Песках, а не стоять возле императорского дворца! – возмутился Осимов. – Что будем делать?

Огромные серые вихри, танцующие у стен, шевельнулись, словно рассматривая пришлого. Бродяга в лохмотьях задрожал. Он казался крошечным игрушечным человечком, застывшим напротив пепельных великанов. Военные, наблюдающих за ними, тоже напряженно замерли. Сожрут ли великаны безумца?

Но вихри дрогнули и расступились.

Двери, украшенные золотыми вензелями и северной короной, распахнулись, и человек в лохмотьях вскинул голову. Некоторое время он стоял, покачиваясь, словно не веря своим глазам. А потом медленно двинулся внутрь здания.

– Возмутительно, – выплюнул менталист. – Почему вы бездействуете?

– Хотите оспорить приказ императора? – хмыкнул Осимов. – Его Величество велел не предпринимать никаких действий и лишь наблюдать. Да и зачем тратить пули на деструкта? Вы сами сказали, что ему осталось несколько часов.

Станислав как завороженный смотрел на невидимое глазу зарево.

– Боюсь, он лишь первая ласточка.

– Думаете, кто-то еще решится сюда прийти?

Венгель пожал плечами, генерал пробормотал что-то ругательное.

– Будем считать этого финариума единственным безумцем. В конце концов, откуда в Неварбурге деструкты? Святое пламя инквизиции годами выжигало заразу.

– Как видите – не выжгло, – задумчиво протянул менталист. Он стоял с закрытыми глазами, покачиваясь, словно стебель на ветру. Так манящее сияние ощущалось еще сильнее. За стенами дворца сияло, разгораясь, новорожденное солнце, равное небесному светилу. Живое, оно дышало и двигалось, и Дух Станислава стремился к этому свету, подобно планете, желающей занять нужное место в орбите. Это казалось таким правильным. Таким верным…

Венгель ощутил, как дрожат пальцы от желания почувствовать зарево всей кожей, и убрал руки за спину, опасаясь, что генерал Осимов это заметит. Военный не был Совершенным, и кажется, его притяжение скверны не задевало столь сильно, как менталиста. Вероятно, потому что у генерала полностью отсутствовали ментальные способности. Он был воякой – до мозга костей – с простым и понятным разумом.

– О разрушителе говорят по всей Империи. Передают с телефона на телефон, печатают в газетах, шепчут знакомым и незнакомым. Я слышу голоса, и все они повторяют эти слова. Повторяют и… множатся. Я чувствую… движение. Ко дворцу идут люди. И их… много.

Генерал Осимов скрипнул зубами. Он от души надеялся, что менталист заблуждается.

Но тот оказался прав.

***

Спустя несколько дней украшенные золотом двери перестали закрывать. Они стояли нараспашку, впуская тех, кто искал во дворце последний приют и защиту. Люди приходили по ночам, будто даже свет солнца пугал несчастных деструктов, годами скрывающихся от ока правосудия. Словно измученные раненые звери, они появлялись из своих тайных нор и шли, а то и ползли к дверям с вензелями.

Зоя, затаившись в тенях галереи, рассматривала двух женщин, закутанных в грязные ткани. Даже многочисленные слои не могли скрыть странностей фигур – слишком худых для людей.

– Гостей уже больше трех десятков, – рядом с Иглой остановилась девушка. Бригитта, одна из пленниц подземелья, которая почему-то не ушла, а осталась во дворце. Толстушка мигом очаровала и Вулкана, и Мишель с Демьяном, и даже поселилась рядом с их комнатами. Порой казалось, что добрая и покладистая девушка всю жизнь провела с деструктами, настолько слаженной казалась эта компания. Как будто это Бригитта делила с ними трудности и боль, а не Зоя!

– Не понимаю, почему они приходят! – скривилась под маской Игла.

– Разве ты не чувствуешь? Это… правильно. – Бригитта доброжелательно помахала рукой новеньким, и те шарахнулись, оглядываясь на распахнутую дверь. – Пойду познакомлюсь с гостями, надо разместить их и сказать Михаэлю, что у нас прибавление.

– Я сама ему передам, – живо отозвалась Зоя. И когда толстушка споро направилась к лестнице, окликнула: – Эй, а ты сама? Не боишься тут оставаться?

Бригитта коснулась центра груди, ее взгляд стал задумчивым и немного печальным.