Совьетика

****

Во время дискотеки после фестиваля произошлои еще одно событие. Эйдан познакомил меня с Энрике – Человеком, Который Был Знаком с Бобби!

Энрике Схоневольф (что переводится на русский как «красивый волк») был маленький, щупленький антильский пацан из Лелистада, державшийся с большим достоинством – он уже был профессиональным певцом и даже выпустил свой диск (правда, где его можно было приобрести, осталось тайной). Лелистад – это город в Нидерландах, один из самых новых, административный центр провинции Флеволанд, построенный на искусственной земле, возникшей после осушения моря благодаря строительству дамбы.

– Женя, помнится, ты как-то говорила, что тебя интересует Бобби Фаррелл? Вот Энрике хорошо его знает….

У меня задрожали колени, ладони рук словно пронзило электричеством . Я вдруг почувствовала себя девчонкой-школьницей. Сонни, замужество, жизнь в Голландии, кааскопы, переворот ГКЧП- все уплыло в какую-то дымку….

– Правда? Ну, как он, где он? – только и смогла выдавить из себя я.

– Дела у него не сахар, – улыбнулся Энрике,- Живет на пособие по безработице (у него отобрали имущество в Германии за неуплату налогов, и они с женой переселились в Голландию), Sociale Dienst постоянно наступает ему на пятки, думают, что он подрабатывает по-черному… Одним словом, хорошего мало. Но я уважаю старикана, это такая сильная личность и настоящий профессионал!

Старикана? Да что он понимает! Любовь и жалость к Бобби хлынули мне в сердце с неслыханной с 13-летнего возраста силой. Бедненький! Он заслуживает лучшего! Боже мой… я живу с НИМ в одной стране… Это просто невероятно! Я могу его живым увидеть! Это было не только похоже на сказку- это превосходило ее во всех отношениях. Да если бы я только могла поведать ему, как много он значил для меня в моей жизни… какой счастливой он и его коллеги сделали меня в моем детстве… что я даже выходя замуж, думала о нем…!

– Ой, а Вы не могли бы передать ему от меня привет? Мне так ужасно хотелось бы хоть раз в жизни поговорить с ним!- вырвалось у меня помимо моей воли. Энрике понадувал для важности щеки и пообещал помочь. Дома я поспешила поделиться своей радостью с сеньором Артуро. Но он ее почем-то не разделил.

***

…Увы, до отлета на Кюрасао никаких хороших новостей не поступило. Энрике несколько раз заходил к Бобби, но, по его словам, он куда-то уехал, и даже Боббина жена не знала, где он. Мне это показалось немного странным: как жена может не знать, где ее муж, если его нет уже несколько месяцев? Почему так было, я узнала позже.

Советский поклонник того или иного актера, певца или тем более писателя – совсем не то, что западный фанат. Нельзя даже сравнивать. Помню, когда я впервые увидела в кино, как по-идиотски ведут себя фанатки «Битлз», с их истеричными воплями и паданием в обморок, это вызвало у меня чувство глубокого омерзения. Для советского поклонника вести себя так означало бы не уважать ни себя, ни своего кумира.

Прежде всего, советский поклонник видит в любимом актере или певце талантливую, творческую личность, а не «секс-символ». Во-вторых, он уважает право предмета своего почитания на спокойную частную жизнь и потому не будет торчать у него под окнами, бросаться в него на сцену своими трусиками и даже признаваться ему письменно в любви. «Но пусть она Вас больше не тревожит – я не хочу печалить Вас ничем!»- вот оно, кредо советского поклонника!

Более того, даже при случайной встрече на улице такой поклонник просто посмотрит на своего кумира, улыбнется ему – ну, максимум попросит автограф! – и пойдет себе дальше, хотя и с сильным сердцебиением: глубоко уважая покой последнего. Кому из известнх людей приятно, когда у них на улице выдирают последние волосы! Помнится, как те же «Бони М» были поражены тем, как реагирует на их концерты наша публика: никто не вскакивает с мест, не танцует, но зато по окончании песен все бурно аплодируют! Это из той же серии.

Я глубоко старомодный, советского стиля поклонник. Я никогда в жизни не стала бы вешаться Бобби на шею – даже если бы не была замужем. Не стала бы искать, где он живет. Но это не значит, что он мне от этого менее дорог. И подышать одним с ним воздухом хотелось. В ближайший свободный день я поехала в Лелистад – посмотреть, что он из себя представляет.

Оказалось, что ровным счетом ничего. Скучнющий, с новенькими домами городишко. И как это ЕГО угораздило здесь оказаться?

***

…Перед полетом на Кюрасао я вновь была охвачена мечтами – как в детстве. Возвращаясь по вечерам из своей смены в «МакДональдсе», я мечтала, что Бобби – естественно, совсем неожиданно для меня!- ждет меня за поворотом. За поворотом, конечно, никого не оказывалось. Кроме стаи проституток: домой после смены нас развозили на такси, и мой маршрут проходил через роттердамскую набережную, бывшую их негласной зоной «работы» по ночам. Проститутки распахивали перед машинами короткие плащики, демонстрируя «сексуальное» белье. Мохаммед из Схидама, который обычно был моим попутчиком, брезгливо морщился. У Мохаммеда была жена, пятеро детей и мечта – открыть собственный овощной магазин. Проститутки в его мечтах не фигурировали.

Ко мне Мохаммед относился по-отечески. Подкладывал мне в сумку после смены оставшиеся гамбургеры – когда не видел менеджер. Голландцы удивятся, если я скажу им, что все мои арабские и прочие мусульманские коллеги на работе очень хорошо ко мне относились, с уважением. С некоторыми из них мы беседовали по-французски о работах Ленина. Они были вежливы, предупредительны – и никогда не позволяли мне таскать тяжести или надрываться. Самую тяжелую работу они всегда брали на себя. Никто из них не позволял себе двусмысленных шуточек подобно нашим голландским менеджерам – о том, «какие у вас в России красивые девушки легкого поведения», как, подмигивая, говорил мне один из менеджеров, голландец Бас.

– Всему свинству мы у вас научились! – парировала я.

… Из дома доходили обрывочные, смутные, тревожные вести. О каких-то ваучерах, по которым все сходили с ума, воображая, как они разбогатеют. О том, что начали закрываться заводы, а народ массово подается в «челноки», ездя в Китай и Турцию за тряпками и свято веря, что это и есть путь к счастью и процветанию. Я отгоняла мрачные мысли – неужели те, кто пришел к власти под такими правильными, хорошими лозунгами, не знаю, что делают?…

…Я была рада, когда и университет, и «МакДональдс»- и вообще вся Голландия!- остались позади. Впереди – Сонни и 3 месяца солнца, моря и знакомства с совершенно новой для меня жизнью!! Даже Бобби, и тот может подождать.

****

… Это был бесконечный, солнечный и радостный день. Бесконечный – из-за разницы во времени, потому что я летела в западное полушарие. От раннего утра в Маастрихте, когда я погрузилась в голландский «кукурузник» в его провинциальном аэропорту и до вечерней зорьки на берегу Карибского моря прошла, казалось, целая вечность. Когда летишь обратно, в восточном направлении, и день, и ночь оказываются скомканными, перемешанными друг с другом, как гоголь-моголь. Но я тогда еще не знала ни того, ни другого.

Из Амстердама впервые в жизни я летела на двухярусном «Боинге». Авиакомпании тогда еще не экономили на всем и на всех, и по дороге нас кормили и поили как на убой. Рядом со мной сидела арубанка, которая ехала домой в отпуск. Она только что поссорилась со своим бойфрендом и вскоре завязала разговор с голландским пассажиром сзади- типичным двухметровым кааскопом- -из тех, которые кладут ноги на соседнее сиденье потому что в проходе они у них не помещаются-, который летел на Антилы отдыхать.