Советник президента 2

— За границей?

— В Германии.

— В Восточной или Западной?

— В Восточной.

— Все приличные люди начинали в разведке. Я тоже.

На том они и сошлись. Если учесть, что Лёб тоже служил в Германии, что оба, Лёб и Платов, родились в небогатых семьях, что после службы в разведке вскоре оказались в команде видных политиков, то можно предположить, что между ними возникла взаимная симпатия. При следующей встрече разговор зашёл о работе Платова под началом Собчака, о его взглядах на то, какие преобразования нужно произвести в России:

— Я слышал, что у вас собираются разработать новую Конституцию.

— Да, необходимость в этом назрела

— И что возьмёте за основу?

— Я бы позаимствовал всё лучшее из конституций европейских государств. Но нельзя забывать о своих традициях, учитывать особый склад ума и характер русского народа.

— А что в нём особенного? — удивился Лёб.

— Терпение и стойкость. Мы медленно запрягаем, зато быстро едем.

Эту фразу предстояло ещё «переварить» — не исключено, что в ней был некий скрытый смысл.

— Надеюсь, это не повлияет на отношения между нашими странами?

— Да нет, конечно. Надо развивать сотрудничество и в политике, и в экономике. Без помощи западных стран нам никак не обойтись в нынешней ситуации.

— А что потом? — допытывался Лёб.

Платов еле удержался от того, чтобы сказать «суп с котом», поэтому не сразу ответил на вопрос:

— Надеюсь, будем вместе бороться за сохранение мира на Земле.

— Рад это слышать. Но есть ещё один вопрос, который мне часто задают наши бизнесмены и политики. У вас ведь распространён антисемитизм, по крайней мере, на бытовом уровне. Разве не так?

— Это пережитки прошлого, когда люди у нас делились на сословия. Дворяне смотрели на евреев свысока, считая их низшей расой. А теперь стоит взглянуть на состав правительства и станет ясно, что прежнее отношение к евреям не вернётся никогда.

— Ну что ж, тогда вы можете рассчитывать на мою поддержку.

Они встречались ещё много раз, уже после того, как Платов занял президентский пост. Но был ли Генри Лёб причастен к назначению Платова преемником?

Чтобы разобраться в этом, не обойтись без упоминания Бильдербергского клуба — на его заседаниях финансовая элита ведущих стран мира время от времени обсуждает важнейшие проблемы и их влияние на финансово-экономическую конъюнктуру. В мае 1998 года мировую финансовую элиту беспокоила одна проблема: позволит ли Птицыну состояние его здоровья эффективно управлять государством? Ведь смена власти в такой большой стране, как Россия, и последующее изменение политического курса могут нанести удар по глобальной экономике. А что, если к власти снова придут коммунисты? Именно тогда возникла мысль о том, что пора подыскать нового человека на эту должность — понятно, что решающее слово должен был сказать народ России, но одна из особенностей современной демократии состоит в том, что мнением людей легко манипулировать. Предложить конкретную кандидатуру мог только сведущий в делах России авторитетный человек — на эту роль идеально подошёл постоянный член Бильдербергского клуба Генри Лёб:

— Я уверен, что России нужна твёрдая рука, чтобы уберечь её от дальнейших потрясений, иначе всем вам мало не покажется. Но этого, безусловно, мало. Нужен ориентированный на Запад человек, а не закостенелый сторонник марксистко-ленинской идеологии. Противников этой идеологии немало, но я считаю, что им нельзя доверить страну. Всё разворуют, да и вряд ли смогут удержать в повиновении народ. Нужен выходец из силовых структур, и я такого знаю. Умён, юрист по образованию, имеет опыт управления экономикой.

Тогда и прозвучало имя Платова. Но многие члены клуба воспротивились:

— Нельзя назначать на эту должность выходца из КГБ! Там работали только упёртые большевики, они искоренили оппозицию, служили верой и правдой идеям коммунизма.

— Нет, — отвечал Лёб, — Платов не такой. Во-первых, он служил в разведке, а не в репрессивных органах, долгое время работал в Германии, правда, только в восточной её части. Но Берлин и Лейпциг — это не Москва, там наше влияние было очень велико, поэтому и произошло воссоединение восточных и западных земель Германии. К тому же я общался с Платовым и могу заверить вас, что с нашей помощью он сможет вывести Россию на европейский путь развития.

Дело оставалось за малым — кто убедит Птицына обеспечить продвижение Платова по карьерной лестнице вплоть до назначения преемником? На эту роль больше других подходил Анатолий Борисович Сагал, которого считали идеологом приватизации госсобственности в России. На Западе оценили усердие Сагала и дважды приглашали его на заседания Бильдельбергского клуба в качестве эксперта по российским делам. Лёб лично был знаком с Сагалом и ему не составило особого труда убедить Анатолия Борисовича поучаствовать в этой авантюре:

— Если вы поможете в продвижении Платова на этот пост, должность премьер-министра вам будет обеспечена. Вы лучше меня знаете, что Платов помнит добро. Именно он спас Собчака от ареста, переправив его за границу. Вот и к Петру Авену относится благожелательно за то, что в 1992 году, когда Петербург находился на грани голода, тот разрешил торговать сырьём напрямую с зарубежными странами. Так что ваше будущее в ваших руках.

Всё дальнейшее было уже делом техники, поскольку Сагалу нетрудно было убедить Птицына в том, что именно Платов способен навести порядок в государстве, а если станет президентом, то защитит от нападок недругов и самого экс-президента, и его семью. Означает ли это, что Платов стал мелкой сошкой или марионеткой "олигархов", которые процветали в коррумпированной среде, взлелеянной Борисом Птицыным? Вовсе нет, он вполне сознавал исключительную возможность своего положения и достаточно умён, чтобы не стать заложником навязанной ему судьбы. Как признанный знаток борьбы дзюдо, Платов способен использовать любое действие соперника для реализации собственного плана.

Тут самое время вернуться к вопросу о том, почему рост стоимости нефти начался вскоре после обвала курса доллара в 2000 году. Всё дело в том, что среди основателей Федеральной Резервной Системы США были Пол Варбург, Абрахам Кюн, Маркус Голдман, Самюэль Сакс, Израэль Мозес Сейф, ну и конечно представители семейства Ротшильдов. Отсюда следует, что продвижению Платова на вершину власти способствовали некие финансовые и политические круги, заинтересованные в поддержке российских евреев со стороны правительства, а также в углублении связей России и Израиля. Но вот вопрос: почему своим временным преемником Платов назначил Веденеева? Если припомнить, что менее чем за неделю до этого события Веденеев посетил в Марьиной Роще штаб-квартиру российского филиала иудейского религиозного движения Хабад-Любавич, тогда всё встанет на свои места.

Глава 3. Пророк

Итак, кому-то там, «наверху», моя книга не понравилась. Ну так изъяли бы её из продажи! Но нет, в нынешние времена это невозможно без решения компетентных органов, однако доводить дело до суда ох как не хочется. Всё потому, что опровергнуть мои доказательство будет очень сложно, а вот внимание прессы будет обеспечено и тогда всё тайное станет явным. Гораздо проще другой вариант — заставить меня снять книгу с продажи, поэтому и давят, никак не объясняя причин этого давления, мол, если ты такой умный, сам поймёшь, как должен поступить. Ведь любое письмо с такой «рекомендацией» или вызов на Лубянку для беседы равносильны признанию моей правоты. В общем, им не позавидуешь, да и мне не сладко. Логичным ходом было бы поискать какой-то компромисс, но они не привыкли отступать, вот и бесятся.

Вся эта нервотрёпка привела к тому, что по ночам стали сниться кошмары — кто-то гонится за мной по улицам Москвы, а пытаюсь спрятаться в подъезде дома, но дверь заперта, точно так, как и другие. Потом наконец прижали меня к стене в какой-то подворотне и требуют признаться в том, что я работаю на Моссад — это тут при чём? А вот сегодня всё иначе — будто бы сижу в тюремной камере, и мой сосед, возможно, «подсадная утка», упрекает меня в предвзятом отношении к евреям. Да я ни слова плохого о них не написал! Но тот, что представился Иеремией, никак не унимается, словно бы меня не слышит: