Советские художественные фильмы. Аннотированный каталог (1966-1967)

— Что ты задумал, добрый пришелец?

Байрам решил не огорчать их.

— Не волнуйся, вождь. Мне надо посетить корабль. Я голоден и устал. Мы познакомились с вашим миром, долго беседовали с тобой. А теперь… попробуй найти общий язык с двухголовыми.

— Не покидай нас, пришелец! — захныкал в мозгу Байрама голос "мудрого". — Помоги нам! Молю тебя!

— Хорошо, — подумав, ответил Байрам. — Я попытаюсь помочь вам. Но для этого ты должен открыть прерванную связь с кораблем.

— Сейчас наладим, сейчас! — воскликнул вождь.

К нему подбежало несколько беркуто-сапиенсов, выслушали приказание и скрылись в лабиринтах дворца.

7

Патрис чувствовал, что приближается конец. У него ломило все тело, бросало то в жар, то в холод, дышать было неимоверно тяжело. Но дух его был тверд, он не поддавался отчаянию, его согревала надежда на прогресс земной медицины.

Огорчало лишь одно: он не сможет теперь принимать участие в работе экипажа корабля. А дел накопилось очень много.

Ганс не спускал глаз с телеэкрана, наблюдая за состоянием Патриса. В отсеке бессменно дежурил робот. Примерно через два часа после прибытия Патриса на корабль космоврач предложил ему пообедать. Обед направили через специальный люк. И Патрису стало тоскливо: "Как ни обманывай себя, а положение мое безнадежное, — меланхолично подумал он, — не выкарабкаюсь".

На корабль возвратился Слейтон.

— Ну, как там Патрис?

— Пока ничего, — уклончиво ответил Ганс, пряча глаза, — однако надежды…

Слейтон посмотрел на него с укором и покачал головой.

И тут Ганс с ужасом сообразил, что Патрис слышит их разговор. Связь-то была включена!

— Я хочу сказать, что состояние Патриса, в общем, хорошее. Тяжелое, но он выдержит…

Слейтон молча кивнул, потом, отключив телесвязь с Патрисом, набросился на Ганса.

— Ты совсем спятил от переживаний? Кто же так говорит в присутствии больного?! А эта твоя поправка — "в общем, хорошо"! Ты что, принимаешь Патриса за глупого малыша? Что он теперь подумает?

— Патрис знает свое положение лучше нас. Он доживает последние часы.

— И его невозможно спасти? — упавшим голосом спросил пилот.

— Не в моих силах разгадать строение и действие инопланетных токсинов, проникших в организм Патриса. Тут необходимы усилия целого института биохимиков и токсикологов.

Слейтон подавленно молчал. Потом глухо спросил:

— Неужели он умрет?

— Вопрос дурацкий, Слейтон. Что я, волшебник?

— Я не о том…

— А-а, — сообразил Ганс. — Извини. Конечно, я надеюсь на медицину Земли. Патриса я помещу в анабиозный изолятор, в котором довезем его до Института реанимации. Там его поставят на ноги, убежден в этом.

Лицо Слейтона просветлело.

Прогудел сигнал вызова — это Патрис просил включить его канал связи. Слейтон щелкнул тумблером.

— Вы куда это запропастились? — хмуро поинтересовался Патрис. — Забываете о главном.

— О чем имено?

— О существах, доставленных на корабль.

— В самом деле забыли. Прости нас, — отозвался Ганс, глядя на улыбающегося африканца. "Почему он улыбается? Или бодрится, чтобы нас успокоить. Впрочем, перед смертью многие чувствуют прилив сил".

— Послушайте меня, — сказал Патрис. — Послушайте магнитную запись беседы с инопланетянами, а уж потом принимайтесь за дело.

Рассказ инопланетян поразил космонавтов. Они долго молчали, размышляя о последствиях огромной беды, свалившейся на жителей Туманного мира.

— Э, что тут говорить, — нарушил молчание пилот. — Когда идет война, кто-то побеждает, кто-то обязательно остается в накладе. Побеждает, как правило, победитель.

— Ты неправильно мыслишь, Слейтон! — воскликнул Патрис. — Неверно говорить, что на войне побеждает победитель.

Тем более, если победитель — агрессор. А беркуто-сапиенсы и есть агрессоры, что ни говори. Вспомни историю захватнических войн на Земле. Были сражения и блистательные победы, а в итоге — побежденные оказывались истинными победителями.

— Парадокс, конечно, но ты подметил верно, Патрис. А в чем, по-твоему, тут причина?

— На это ответить нелегко.

— Ну хорошо, а в приложении к данному случаю — почему двухголовые не победители?

— Напротив, победили именно двухголовые, ибо защищали свою землю и жизнь от агрессоров. Миллионы этих существ благополучно укрылись от атомного захватчика на дне Моря Жизни, граничащего с территорией "беркутов". А на грани гибели оказалось племя птицесапиенсов! Ибо миллионы их неродившихся потомков погибли от радиации.

Слейтон кивнул. Вмешался Ганс:

— А ты, Патрис, не спрашивал их о судьбе Байрама?

И тут же, словно дождавшись этого вопроса, в динамиках рации прозвучал радостный голос Байрама:

— Привет вам, дорогие парни!

Остолбенев от неожиданности, все трое не могли вымолвить ни слова. Потом закричали "ура!", и их громкие голоса разнеслись по всем отсекам корабля.

— Где ты там скрываешься, командир?! — заорал Слейтон.

— Потом, потом, Слейтон, — ответил Байрам. — А сейчас спрашиваю я! Вы что-нибудь узнали от тех существ, что на корабле?

— Да, Байрам, — ответил Ганс. — Нам уже многое ясно.

— Ну, тогда я буду краток. Беркуто-сапиенсов осталось на планете не более сорока. Пока нет возможности примирить их с двухголовыми. А такое положение, сами понимаете, чревато новыми катастрофами и бедами. Поэтому я принял решение остаться среди них.

— Да ты что… ты в своем уме?! — возмутился Слейтон. — Что за выдумки? Во имя чего ты собираешься оставаться на Туманной планете? "Беркуты" упали в яму, которую сами вырыли для себя. Они же агрессоры, и пусть выкручиваются, как смогут!

— Какие они теперь агрессоры! — усмехнулся Патрис.

— Вот именно, какие? — подтвердил Байрам. — Несчастные существа, ждущие конца своего существования. У беркуто-сапиенсов есть нерожденное многомиллионное поколение. Вот я и думаю: может, не все потеряно? Может, найдется способ оживить их? И не воображай, Слейтон, что я делаю это ради возрождения существ, которые опять развяжут агрессию. Нет! Если удастся нейтрализовать последствия радиоактивного облучения яиц, то родившееся на свет поколение будет миролюбивым. Об этом позабочусь и я, и вы, и те, кто прилетит сюда с Земли после нас.