Советский Орфей

После этого мы умылись в туалете, который находился рядом с нашей комнатой, а потом рискнули пройти в буфет. Народа в аэропорту было не много, и никто из них не напоминал представителей спецслужбы. Один раз на приличном от нас расстоянии прошел милиционер, но в нашу сторону даже не посмотрел. Мы перекусили и запаслись едой для меня на время полета.

В девять часов началась регистрация и к этому времени прибыли все наши музыканты, но я к ним не подошел. На их вопрос "А где наш Орфей?" Ольга ответила просто: "немного задерживается, но скоро придет". Регистрировались они группой и к моему удивлению, у Ольги не возникло ни малейших проблем. Я же только наблюдал за её действиями издалека, а перед посадкой прошел в туалет, включил там свой эНэС и совершенно невидимый с сумкой наших ценностей проник на борт самолета. Несмотря на то, что свободные места были, сесть на них я не рискнул. Я пошел в багажный отсек и расположился там на чьих-то мягких чемоданах.

К счастью, полёт был недолгим, и вскоре на чужой земле я также незаметно покинул самолёт и прошел в главный аэропорт Белграда. После того как в туалете отключил эНэС, я наконец встретился со своими парнями, чему мы все были очень рады. С нами был еще один человек - совершенно мне незнакомый. Он представился Валентином, чиновником Госконцерта, но вёл себя как-то странно: он как будто за нами постоянно следил и был очень удивлен, когда увидел меня.

– Он из комитета (прим.
– комитета госбезопасности), - шепнула мне Ольга.
– Они всегда за нами следят в зарубежных поездках.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы мы не сбежали на Запад. Хорошо хоть у нас один, в больших группах обычно двое.

– Ого, не знал. А ты откуда это знаешь? Уже была за границей?

– Я - нет. Понаровская рассказывала, она уже давно по Европе разъезжает.

Организаторы фестиваля прислали за нами небольшой автобус, на котором мы быстро доехали до одного из отелей города - не слишком привлекательного снаружи, но вполне приличного внутри. Вечером после ужина под руководством Валентина всей группой немного прогулялись по городу, после чего вернулись в отель.

А на следующий день точно в полдень начался фестиваль, на котором выступали ровно десять ансамблей из социалистических стран Европы, включая наш. Были здесь и югославская "Галия", и венгерская "Омега", и немецкий "Пудис", и польские "Червоны гитары", и чешский "Олимпик", и многие другие ансамбли, играющие в самых разных стилях - от фолька до рока.

Зал по тем временам был огромным - тысяч на пять не меньше, и он был полностью заполнен зрителями - не только местными, но и зарубежными. Очень нарядно была оформлена сцена, на ней было много цветных плакатов, воздушных шаров, цветов; на ней также стояла весьма приличная аппаратура, да и светом операторы работали очень активно.

Каждый коллектив исполнял по две песни. Все они играли и пели весьма прилично, вот только ярких песен в репертуаре наших конкурентов особо не просматривалось. Мы же исполнили боевые "Марракеш" и "Марафон" и буквально взорвали публику зала; в итоге жюри фестиваля было единодушно - первое место досталось нам.

Мы были без ума от радости. Такого результата никто из нас не видел даже во сне. Вечером, чтобы отметить наш успех, мы пошли в один из ресторанов Белграда и хорошо там поели и выпили, несмотря на резкие возражения Валентина. А примерно через полчаса нашей пьянки, к большому удивлению всех присутствующих, "наш пастух" заснул прямо за столом. Еще минут через пять к нам за стол подсел мужчина лет сорока и начал говорить с нами на чистом русском языке.

– За своего друга не беспокойтесь, ему в вино подмешали снотворное, он немного поспит, а потом будет в норме. Я знаю, что он представитель вашей госбезопасности, но для нашего разговора он не нужен. Что же касается меня - то я музыкальный продюсер, и хочу сделать вам пару предложений. Видел ваше выступление на фестивале, оно было просто блестящим. Потому предлагаю вам записать в нашей стране пластинку с вашими песнями. Я уверен, что они станут популярны не только у нас, но и в других странах. А это значит, что позже я смогу организовать ваши гастроли не только по Восточной Европе, но и по Западной. Что скажите? Как вам такие перспективы?

– Предложение конечно заманчивое, но такие вопросы в нашей стране решают не музыканты, а чиновники, - сразу ответила ему Ольга.

– А они на это вряд ли согласятся.

– А зачем их спрашивать? Оставайтесь у нас и пишите альбом. А когда запишите и начнутся продажи - мы поедем в турне.

– Хм... Как у вас всё просто! За такие вещи нас дома так накажут, что мы вообще никуда ездить не будем. А может и вообще не дадут вернуться в страну.

– А зачем вам возвращаться? Чем плохо у нас? Здесь вы повидаете всю Европу, а после возможно и мир. Заработаете кучу денег, купите приличные дома на берегу моря. Что вам еще нужно для хорошей жизни? А если не хотите жить в нашей стране, выбирайте любую. Выезд у нас, в отличие от других соц. стран, свободный, а в Белграде есть посольства почти всех европейских стран. В любой момент можете туда прийти, запросить политическое убежище и получить гражданство. После вашей победы на фестивале, вас везде примут с нежными объятиями. В общем так: вы когда возвращаетесь домой - завтра? Тогда у вас есть время подумать. Утром я подъеду к вашему отелю и мы решим этот вопрос окончательно. Думайте. До завтра.

После этих слов продюсер отошел от нашего столика, а мы стали обсуждать его предложение. Для начала мы с Ольгой рассказали о том, что с нами случилось перед отъездом и тут же заявили, что возвращаться домой не собираемся - там нас ждет тюрьма. Другие музыканты сначала восприняли эту идею негативно, но поняв, что остаются без вокалистов, а также осознав перспективы работы за границей, в конце концов тоже решили не возвращаться на Родину.

Когда Валентин проснулся, мы вернулись в отель, в котором провели еще одну ночь. Утром позавтракали, по команде безопасника собрали свои вещи и вышли в вестибюль, ожидая автобус в аэропорт, который подъехал минут через десять. Вот тут и появился знакомый нам продюсер.

– Ну, что вы решили?
– спросил он нас прямо при Валентине.

– Решили принять ваше предложение, - ответила Ольга за всех.

– Отлично! Тогда продлевайте проживание в отеле и сразу займемся нашими делами.

– Какое предложение? Какое проживание? Вы о чем?
– возмущенно спросил нас Валентин.

– Мы решили остаться, - спокойно ответила ему Ольга.
– А то в нашей стране нам стало не слишком комфортно.

– Что? Остаться? Да это же побег! Это же измена! Да вас за это... даже не знаю, что сделают, но накажут очень строго. В общем, я вам приказываю идти в автобус и ехать в аэропорт. А иначе...
– тут он вытащил из кармана пиджака пистолет и направил на нас.
– А иначе расстреляю вас как изменников Родины.

И тут перед ним встал продюсер.

– Тогда начинайте с меня. Я тоже жил в СССР, но как Вы выражаетесь, "сбежал" в Югославию, и с тех пор живу здесь довольно прилично, поскольку свободы, а значит и возможностей, здесь значительно больше, чем в стране Советов.

– Нет. Я не могу их отпустить. Что будет с нашей страной, если все будут из неё сбегать? С кем мы будем строить коммунизм? И что будет со мной? Меня же за это выгонят из партии, с работы, а может и посадят.

– Тогда оставайтесь здесь, а я найду вам хорошую работу по вашей профессии.

Валентин на минуту задумался, а потом решительно сказал.

– Уговорили! Я признаться и сам об этом уже думаю давно, но всё как-то не решался... А теперь у меня, как говорится, обратной дороги нет.

– Вот и отлично!
– обратился продюсер к нам.
– Оставьте сумки в отеле и прямо сейчас мы поедем и подадим заявление на гражданство, а потом заедем в студию звукозаписи. Там сейчас никто не записывается, так что можем начать прямо сегодня.

Но записывать свой второй альбом мы стали на следующий день, а гражданство получили лишь через неделю. Тогда же поменяли советские рубли на местные деньги, продали несколько драгоценностей Ольги и купили довольно просторный дом на окраине Белграда, в котором все без проблем разместились.