Совиный сказ

— Живы, здоровы, всё хорошо. Так что, ваше благородие, хотите услышать историю этого юродивого?

Матушка с батюшкой украдкой переглянулись и оба тяжело вздохнули.

— Вот и охота тебе страсти отроку рассказывать, Миша? — прошептал иеромонаху Глеб Гориславович.

— Дык, ты думаешь, он от других эту историю не услышит, Глебушка? — фыркнул монах. — Идёмте, я проведу вас до коляски, а заодно и расскажу о делах былого.

Это… Миша?! Глебушка?! То есть это не просто знакомый, это хороший знакомый, возможно, даже друг? Но почему тогда послали за отцом Онуфрием, а не за монахом? Или это старый друг, который уже перешёл в разряд хороших знакомых? Ну, как друзья детства вырастают, жизнь их раскидывает по разным местам и становятся они обычными приятелями, если вообще не теряют связь полностью. И как бы память о детстве греет и позволяет вести себя чуть более неформально наедине, но позвать на помощь уже становится неудобно, проще обратиться к профессионалам.

— Так вот, Тихон Глебович, — сойдя с крыльца, сказал иеромонах отроку. — Сей юродивый попал в Кремны лет пять назад. Плюс-минус. Привез его один купец из королевства в качестве своего раба. Мальчонке тогда лет пятнадцать было, не более. И таскал его за собой этот купец всюду, но обращался — как с вещью. То как подножку при выходе из кареты использует, то в качестве подставки под ноги. Короче, скотское отношение к арапу было. Но мы-то что сделать можем? По их законам — он вещь. По нашим — личное имущество купца, ввезённое на территорию Великого Княжества законно. И подлежащее такому же вывозу, поскольку перепродажа рабов запрещена. Вот только купец оказался дебоширом. И один из его пьяных дебошей закончился попыткой насилия над подавальщицей и смертью дворника, заступившегося за неё.

— Ой дурак, — сказал Тихон, представляя, что после этого последовало.

По закону, кстати. В Княжестве к инородцам всегда относились подозрительно. И с них за проступки всегда спрашивали в тройном размере, чем со своих. Убийство — это великий грех. Это ошибка, которую не исправить. Если ты случайно кого-то убил, непреднамеренно, то ещё можно после публичного покаяния и суда присяжных отделаться каторгой. Если же ты убил преднамеренно — каторга тебе не светит, тебя вздёрнут. Просто и без лишних разговоров. А имущество твоё отойдёт семье покойного. Как компенсация за утрату. И неважно, мещанин ли убил боярина или наоборот. Пред Хранителем и Родом все равны. Поэтому и стараются бояре вести себя прилично и не распускать руки.

— Полностью с тобой согласен, Тихон Гориславович, — хмыкнул отец Михаил. — Вот только семья дворника не знала, что делать с этим арапом. Работник из него был никакой, да и обучить его языку нормально не вышло. Так, несколько общих фраз и названий — и всё. Причём сам он не говорит, но их понимает. Так он к храму и прибился. Живёт в доме милости, в воскресенье приходит на паперть и с каждым новым прихожанином устраивает сцену с хватанием за руку. Но потом успокаивается и вновь продолжает спокойно жить, никому не мешая.

— Понятно, — сказал Тихон, обернувшись назад, но так и не увидев фигуры арапа. — Благодарю за рассказ, Ваше Преосвященство.

Конечно, они уже давно дошли до коляски. И матушка с батюшкой уже сидели в ней, терпеливо ожидая, когда Тихон договорит с иеромонахом.

— Да нет, это мне тебя благодарить надо, — хмыкнул отец Михаил. — Благодаря тебе мы узнали много нового о заморских магах духа. И узнаем ещё больше. Пятнадцать лет назад, когда всё вскрылось впервые, подручных уже и след простыл. И сколько таких петрушек ярмарочных живёт в Княжестве, уничтожив изначальных владельцев тела — одному Хранителю известно.

О… Так вот оно что! Это не простой интерес к новичку, это, можно так сказать, знакомство профессионала с любителем. А ведь логично, кому ещё бороться с магами духа, как не монахам-священникам? Белое духовенство, словно терапевт, следит за общим духовным здоровьем, а в случае возникновения тяжёлых случаев приглашают к больному узких специалистов, чёрное духовенство. А тут какой-то пацан взял и сам себе полосную операцию провёл, считай. Вот любопытство и взыграло в монахе, всё понятно.

— Это да, — хмыкнул горько Тихон. — Ну, это лишь повод пристальнее наблюдать за новыми прихожанами местным священникам и чутко реагировать на любые их странности. Благодарю за историю, отец Михаил. Надеюсь, моё маленькое приключение станет первым и последним в этом чудесном городе. До свидания.

— На всё воля Творца и Хранителя мира сего, — с улыбкой сказал отец Михаил, не заметив, как при упоминании Хранителя стиснул зубы Тихон. — Да хранит вас от всякого зла Род и Хранитель.

Семейство Совиных лишь благодарно преклонило головы, получив благословение иеромонаха.

* * *

— Погоди-погоди, Кремны? — переспросил князь у дьяка, зачитывавшего недельный отчёт о происшествиях.

Да, воскресенье. Да, только что завершилась воскресная служба и через полчаса должен был начаться воскресный пир. Но для того, чтобы завтра с утра во время приёма можно было не просто выслушать князей и бояр, но и отдать продуманные распоряжения — нужно было получить информацию о них заранее, то есть в воскресенье днём.

— Да. Выявили группу засланцев Соединенного королевства, которые при помощи магии духов захватили тела купцов-эллинов. Они пытались захватить тело отрока из приёмных детей, но им это не удалось. Всю группу схватили, допросили, обнаружили подобные группы в Новгороде и Архангельске.

Тут же отрапортовал дьяк, догадываясь, почему именно князь обратил внимание на этот городок. Произошедшее в купели этой осенью всколыхнуло весь столичный кремль. Но вот куда именно отправился кровный сын великого князя, ставший простым сыном боярским — никто достоверно не знал. А большая часть этого знать и не хотела, потому что… Ну, а зачем? Чтобы великий князь решил, что ты хочешь навредить ему? Не-не-не, оно того не стоило. Да и смысл с этого знания? Бездарный слабосилок, пусть и умный, слабосилком и останется. Тем более, что отрок. Была бы отроковица — можно было бы за сына выдать, кровь своего рода усилить. А так…

— Что с отроками? — тут же спросил великий князь.

— Находятся под наблюдением священников. В Архангельске отрока перевезли в монастырь, в Новгороде оставили дома, но под присмотром священника. В Кремнах за отроком наблюдают.

— Погоди, что значит "наблюдают"? — удивлённо спросил князь.

Ага, значит, точно в Кремнах. Надо будет пристальнее отслеживать новости этого городка. Может, связаться с дьяком городской управы и попросить докладывать напрямую, в частном порядке? А то сейчас Кремны докладывают сначала в Усть-Темерник, а там уже решают, о чём докладывать дальше, а о чём — умолчать? И в свете этого происшествия подобное не вызовет излишних вопросов. Дела о засланцах всегда были на особом контроле у великого князя.

— Ну, так написано в докладе, переданном из Дома патриарха, — пожал плечами дьяк.

— Ладно, завтра сам спрошу у него, — нахмурился великий князь. — Зашевелились, паскуды. Осмелели. Они всерьёз считают, что нас сдерживают их барьеры? Силы на них тратить не хочется. Земли — скудные, холмистые, выродков больше, чем надо, источники хилые. Понятно, почему их бритты подчинили. И понятно, почему те не остановились на этом, а дальше лезть пытаются. Зачем только нас трогать? Мы с ними лишь по морю граничим. Думают, что нас легче захватить, чем Царство? Наивные. Видимо, опять пришла пора им показать, что даже совы являются хищниками, не говоря уже про сычей и филинов.

— И как мы это сделаем? — с тяжёлым вздохом спросил дьяк.

Не то, чтобы у Великого княжества не было способов доставить неприятности Соединённому королевству, но, как и сказал князь ранее, границы были лишь по воде. Опять бедным купцам пошлины на въезд поднять? Так это палка о двух концах. Те просто взвинтят цены на продаваемые ими шкуры и кости выродков, да на серебряную утварь и драгоценные камни. Кто больше проиграет при этом — ещё непонятно.

— А вот это и станет темой нашего обсуждения, — с мрачной улыбкой ответил дьяку великий князь. — Но прощать им покушение на наших отроков нельзя. Хватит. Пятнадцать лет назад пожалели их, выкорчевали поросль, но не тронули корни. А теперь пожинаем плоды этого. Нельзя так.