Совокупный грех

Я улыбнулся: простодушие хозяйки квартиры умиляло меня.

— Нужно еще доказать, что вы в этот момент находились вне дома Шумилиных, потому что именно в это время была совершена кража.

Елена подперла рукой щеку, приняв позу мыслителя.

— Погодите-ка, дайте подумать… — Она с минуту размышляла, потом выдала ответ. — Я вспомнила. В тот день мне нужно было срочно на вторую работу. Нам с мужем приходится дочку и сына, студентов, поднимать на ноги, потому тружусь в двух местах — у Шумилиных и Новиковых, — словно оправдываясь за то, что приходится пахать в поте лица, сказала Елена. — Их дом уже в самой Балашихе. Хозяйка Новикова в тот день попросила помочь с проведением дня рождения у маленькой дочери… Так вот, я по-быстрому убралась у Шумилиных и уже в одиннадцать тридцать отправилась на вторую работу.

Елена замолчала, молчал и я. Наконец женщина догадалась, что от нее требуется.

— Господи, Игорь, — воскликнула она. — Я в этот день после обеда работала у Новиковых и никуда из их дома не отлучалась. Там меня видели и хозяйка, и нянечка, и хозяин. Я все время была у них на виду. Как я могла попасть в дом Шумилиных и совершить кражу? Да и видеонаблюдение там у них кругом.

— Есть способ обойти камеры видеонаблюдения, — вставил я. — Новиковы могут подтвердить ваши слова?

— Могут, конечно, но… — Елена запнулась. — Но я бы не хотела, чтобы вы встречались с моими работодателями и говорили о том, что меня подозревают в краже. Вы же понимаете, что после такой рекламы я дальше не смогу работать у Новиковых.

Конечно, я все понимал и постарался войти в положение женщины.

— А нянечка, о которой вы упомянули, может подтвердить ваше алиби? Надеюсь, разговор с нею не повредит вашему реноме?

— В общем-то, нет, — после секундного раздумья решительно промолвила Елена. — У меня с нянечкой хорошие отношения, она не настучит хозяевам, и разговор останется между нами.

— В таком случае я бы хотел с нею встретиться для беседы, — ухватился я тут же за возможность проверить правдивость слов собеседницы.

— А телефонный разговор с нею вас устроит? — с улыбкой стала торговаться Елена. — Зачем человека напрягать, да и вам самому напрягаться? Все люди занятые, лишнего времени на переговоры ни у кого нет, можно, наверное, уладить дела и по мобильнику.

Я развел руками:

— Почему бы и нет? Звоните!

Данилина встала, принесла из другой комнаты сотовый телефон и набрала номер. Пару минут она общалась со своей знакомой, потом передала трубку мне.

— Поговорите с нею, Игорь, — предложила она. — Светлана расскажет все, что от нее требуется.

Я приложил трубку к уху и стал задавать вопросы. Женщина с детским голоском отвечала на них твердо и обстоятельно и подтвердила, что в означенное время Лена находилась в доме Новиковых. Нянечка в четыре часа отправилась на прогулку с ребенком, а Данилина в это время оставалась дома наводить порядок к приходу гостей.

Я поблагодарил Светлану за ответы и передал телефон Елене.

— Если вам показаний нянечки мало, — отключая телефон и укладывая его на стол, сказала Елена, — то же самое может подтвердить охранник дома Новиковых. Но он еще тот фрукт, язык у него длинный, так что он запросто может разболтать хозяевам, что мною интересуются частные сыщики, да еще приврать для красного словца.

Я со стуком поставил пустую чашку из-под чая на стол.

— Нет, Лена, хватит показаний вашей подруги.

Честно говоря, я с самого начала расследования не верил, что деньги украла Елена. Сложно как-то для женщины сломать на трансформаторной будке замок, отключить рубильник, затем пробраться никем не замеченной в дом Шумилиных и совершить кражу. Хотя она могла выступить и в качестве наводчицы. Вдруг муж Елены электрик?.. Но нет! — отогнал я докучливую мысль. Если так рассуждать, то можно приплести к краже и дочь Данилиной, и ее сына. Не думаю, что эта семья станет затевать сложную комбинацию с похищением из-за пятисот тысяч. Миллионов пять было бы, дело другое. Не могла она совершить кражу, и точка. А проверял я ее ради очистки совести. Так что охранника и домработницу можно исключить из списка подозреваемых. Остается брат Шумилина Гена. Вот для него, пьющего человека, как раз таки пол-лимона сумма приличная. И ради нее он может пойти на многое. В том числе и на кражу денег у брата. Тем более что он особо ничем не рискует. Даже если я разоблачу Гену, родной брат его не посадит. Ладно, попробуем узнать о нем хоть что-то прямо сейчас.

— Что вы можете сказать по поводу брата Шумилина Геннадия? Он мог, на ваш взгляд, совершить кражу?

— А вот этого я не знаю, — не раздумывая, сказала Данилина. — Не хочу брать грех на душу, обвинять Гену непосредственно в краже. Но скажу следующее. Пьет он. Иной раз приходит у брата деньги клянчить. Владимир Алексеевич подбрасывает ему кое-что, но пьянчуге, сами понимаете, сколько денег ни давай, все мало будет. С Зоей он, уж не знаю почему, не в ладах. У них взаимная антипатия. И если бы не сдерживающий фактор — Шумилин, то, наверное, они передрались бы друг с другом. Ну, вот, собственно говоря, и все, что я могу вам рассказать.

— Ну, этого более чем достаточно, — промолвил я, поднимаясь из-за стола. — Спасибо вам большое, Елена, за то, что согласились побеседовать со мной и ответили на все мои вопросы.

Данилина тоже поднялась со своего места.

— И вам спасибо за то, что верите мне. Желаю вам найти воришку и снять с остальных подозрение в краже.

Хозяйка дома проводила меня до дверей, и я, распрощавшись с нею, покинул квартиру Данилиных.

Время было еще не позднее, только-только начало смеркаться, и я решил встретиться этим же вечером с последним подозреваемым — Геннадием. Младший Шумилин был в курсе, что я хочу с ним побеседовать — об этом его поставил в известность Владимир Шумилин. Поэтому я посчитал, что созваниваться с ним мне необязательно, хватит с алкоголика и звонка брата. Кроме того, я хотел нагрянуть неожиданно, чтобы Геннадий не имел возможности психологически подготовиться к встрече. Хотя, господи, какая там психологическая подготовка у пьяницы? Он, если трезвый, в депрессивном состоянии, если пьяный, в агрессивном либо в невменяемом.

Жил Гена в Малаховке в частном доме, доставшемся ему от родителей. Это было родовое гнездо Шумилиных. Владимир давно съехал оттуда, жил отдельно, женился, потом уехал в Англию, потом вновь вернулся в Россию и обосновался в Подмосковье в поселке Октябрьский, а Гена так и жил с родителями. После их смерти дом перешел в его собственность. Жена из-за его пристрастия к алкоголю давно разошлась с ним и уехала куда подальше от своего благоверного, достал ее своими пьянками. Обо всем этом я узнал от Зои, с которой связывался днем по телефону и у которой интересовался биографическими данными Шумилина-младшего.

Нужный адрес я заранее посмотрел на работе по Интернету, поэтому довольно быстро нашел в Малаховке требующийся мне дом. Было уже темно, когда я въехал на старенькую невзрачную улицу частного сектора и остановился у глухого деревянного забора со щелястыми воротами, в которых плохо сидела покосившаяся калитка. Если бы у обладателя такого забора на воротах имелся бы звонок, я бы очень удивился по этому поводу. Но удивляться не пришлось — кнопка звонка отсутствовала. Сквозь щели в воротах виднелся дом с темными окнами. Черт! Еще дома Гены не окажется, получится, зря притащился в такую даль! На всякий случай я пару раз громко крикнул:

— Гена! Ге-ена-а!

Но ответом мне, как и следовало ожидать, была тишина. Ладно, посмотрим, кто в тереме живет. Я толкнул калитку и ступил во двор. В темноте мне удалось разглядеть пустынный двор, неподалеку сарай с поленницей и сам дом — одноэтажный сруб с двускатной крышей. Собаки не было, наверняка сдохла с голодухи либо сбежала от безрадостной собачьей жизни к другому хозяину или в приют.

Я приблизился к дому, поднялся по деревянным, скрипучим, кое-где подгнившим ступеням на крыльцо и попытался открыть дверь на веранду. Заперто. Может быть, спит Генка-то? Я постучал в стекло веранды — глухо. Но не возвращаться же ни с чем домой. Я сошел с крыльца и направился в обход дома. Выругался, угодив в темноте в корыто с замерзшей водой. Когда дошел до угла и двинулся вдоль торца сруба, то через окно, расположенное на этой стороне, заметил, что дом обитаем. Во всяком случае, на эту мысль наводил горевший где-то в глубине дома свет. Я толкнул створки окна — закрыто, причем надежно. Обогнул дом и двинулся вдоль задней его стены с двумя окнами. Толкнул одно окно — тоже закрыто. Приблизился ко второму, именно из него из-за плотной шторы пробивался свет. Я надавил на створки и… окно поддалось. Я открыл их шире. Подоконник доходил мне до подбородка. Приоткрыл штору. Само собой, я не рассчитывал увидеть в доме алкоголика какую-то потрясающую обстановку — обычная мебель, доставшаяся Геннадию еще от родителей, которую они покупали, видимо, на заре своей совместной семейной жизни. Да-а, давненько я такую обстановочку не лицезрел. Видневшаяся рядом с печкой железная кровать была пуста. На кресле со сбившейся накидкой лежала какая-то одежда. На столе — остатки еды, пустая бутылка из-под водки, рюмки. Видать, не так давно Гена пировал здесь. На тумбе трюмо бардак, тоже стоят бутылки, но из-под пива.