Современная дРама

Я хотела добавить, что все равно не справилась, оказалась недостаточно гибка, чтобы он чувствовал себя хозяином положения. Но промолчала…

— Хотел бы, чтобы меня так любили… — как-то горько признался Ник.

— А разве бывает иначе?

— Бывает, — и губы кривятся, как от боли. — Особенно, когда в тебе видят денежный мешок, так сильно любить начинают, что страшно становиться…

— Оооо! — взвыла я. — Зачем ты сказал про денежный мешок. Теперь мне и про тебя будут говорить, что на твоё бабло повелась.

— А ты повелась? — мужчина прищурил глаза.

— А по мне не видно? — я изогнула бровь, намекая, что уж если бы не повелась, черт бы он от меня удрал, разбрасываясь лампами. — Знаешь, когда мне так сказали про мужа, я даже не поняла о каких деньгах может идти речь. Я ведь в него влюбилась, когда он носил дырявые джинсы с масс-маркета, гонял на поддержанной сузики и тогда ещё ел Маке…

— Мне сводить тебя в кфс? — пошутил Никита, а я возмутилась:

— Ты что всю поджелудочную хочешь убить? — грозно сдвинув брови, спросила я и мы оба рассмеялись.

— Прости Алис, — ещё раз повторил Никита спустя хохот.

— Не извиняйся, — я покачала головой и шапка съехала мне на глаза. — Я не знаю как так вчера случилось, но это не из-за тебя, точнее из-за тебя я могла бы кричать, но ревела я черт знает почему. Сама не поняла…

Вернулись мы почти к обеду, я продрогла и возненавидела зиму. Даже в валенках. А мой спутник старательно делал вид, что все в порядке. Что мы поняли друг друга. Но мне чуялась некая фальшь. Решив, что разбираться с тараканами владельцу сподручнее, я удалилась в ванну, отогреваться. Олеся попросила появился на ужине нарядной и, вообще, как-то прилично. Хозяин барин, поэтому, впрыгнув в молочный, расклешенный от талии сарафан, а-ля коктейльное платье, я спустилась.

— Ребят, — в середине ужина Толик прервал разговоры, встав из-за стола. — Мы очень вам благодарны, что вы приехали к нам и поэтому хотим разделить с вами наше приятное событие…

Все замерли. Олеся держала за руку своего Анатолия и лучилась счастьем.

— Через неделю мы с Олесей ждём вас на нашей свадьбе…

Тишина была осязаемой. Похоже эта новость шокировала не только меня, но и остальных. Чтобы не испортить молодым праздник, я резко встала, и подняв бокал, громко выдала тост:

— За молодых! — хорошо хоть не «Горько» ляпнула. Но меня поддержали громкими возгласами и звоном бокалов. Я подмигнула невесте и получила в ответ благодарную улыбку.

Гости начали шутить по поводу спешного бракосочетания. Толик с Олесей смущались и отнекивались и только я знала про эту проклятую скумбрию, купленную на местечковом рынке.

Почти напротив меня сидел Никита и с хмурой физиономией опрокидывал шоты. Рядом, слева сидела та блондинка и стреляла в мужчину многозначительными взглядами. Ее игнорировали, но, блин, вот нет зверя страшнее бабы. Пока гипотетический суслик гуляет по полянке, он никому не сдался, но как только рядом возникает еще один хищник, то и добыча в стократ привлекательнее выглядит. Это я ощутила на себе, но не поддалась эмоциям. А потом наклонилась за салфеткой и под скатертью увидела, как соседка наглаживает своей ножкой голень Ника. Чуть не заржала в голос, но вынырнув, сделала каменную рожу.

Я никак не могла понять этого типичного ритуала соблазнения. Как по мне, мужчине должно быть взгляда достаточно от дамы, чтобы он захотел ее добиваться. А вот эти повешенья на шее, поглаживания… Да ну… Поэтому, скабрёзно ухмыльнувшись айтишнику, я встала из-за стола и отправилась в спальню. Народ становился пьянее, скоро караоке начнут орать, а я не люблю так, причём человек с голосом и слухом всегда будет отнекиваться, зато мадам с воплями, что только из сартира орать: «Занято!» будет насиловать микрофон первой.

***

Снег путался в разлапистых ветвях ели. Кружился по крышам и оседал хрусткой стружкой на дорожки сада. Я стояла в своей спальне возле окна. Разглядывала в отражении себя. Присматривалась. Музыка к полуночи стала затихать. Кто-то удалился, как я, к себе. С первого этажа ещё раздавались нетрезвые разговоры.

Я сжимала в руке телефон. Проверяла экран, на котором не высвечивались сообщения.

— Да… — голос мужа раздался внезапно. Я не поняла зачем набрала его.

— Привет, — тихо сказала я, душа внутри себя ком из слез.

— А, Алис, это ты…

— Ты удалил мой номер? — обиженно переспросила я.

— Нет, просто думал, что случайно набралось, — он замолчал. Я тоже. Искала в себе смелость.

— Миш…

— Алис?

— Забирай все, что хочешь, Миш, — все-таки сказала я, понимая чем это грозит, но так было правильно. И от этого ещё больнее становилось.

— Придумала очередную пакость? — не поверил муж.

— Нет, — я судорожно вздохнула. — Просто вспомнила, что я тебя полюбила без всего этого… Без квартир, домов… Потому что ты был просто наглым парнем, который обознался. И который дарил эти чертовы эустомы в середине зимы

Мой голос сорвался. В отражении окна девушка прижала ладонь ко рту.

— Не за Италию с ее багетами и блошиными рынками, не за красное море… А просто потому что ты… Ты до сих пор ненавидишь завязывать галстуки… И кофе… Миш, ты варишь отвратительный кофе… — я старалась за смешком скрыть вырвавшийся всхлип. — Я полюбила обычного парня на старой Сузуки и мне ничего не надо было. Тогда… И сейчас.

— Прости меня, Алис…

— Я люблю тебя, Миш…

— Я тебя сильнее…

Зажатый в пальцах телефон замолчал. Я стиснула зубы, призывая себя к порядку, но не получалось. Хлопнула дверью спальни, пошла вниз. Наткнулась на Анатолия, что с прокурором сидели и братались в кухне. Стащила бутылку минералки и поднялась наверх. Пролетала мимо своей спальни, устремляясь к самой дальней. Без стука вошла и застала Ника на постели с ноутбуком. Он стянул наушники и уставился на меня. А я, словно ошалев от прилива адреналина, ответила на этот взгляд.

— Уйди и закрой дверь с той стороны, — хрипло выдохнул он. Я обидно усмехнулась и последовала его совету.

Уже стоя в своей комнате, я запоздало смутилась, но все равно не могла объяснить эту свою эскападу. Зачем я пришла к нему? Во мне, что заговорила подруга с ее извечным «если хочешь забыть хахаля, прыгни в руки принцу»? Или я закрыла свой гештальт? Или мне больно и я хочу причинить боль всем окружающим? Что я хотела от Никиты?

Дверь распахнулась от удара. Облокотившись на косяк, стоял Ник. Меня впечатало в него с силой магнита. Я влетела в его грудь, судорожно зацепилась пальцами за плечи а он… Ответил. Подхватил на руки, заставляя обвить ногами, хлопнул, закрывая дверь…

Он не целовал. Он отвоевывал своё. Грубо, напористо, размыкая мои губы своим языком. Больно сжимал в руках. Я хрипло, ошалело дышала, готовая сорваться в истерику. Его пальцы надавливали на чувствительные точки. Они касались груди, сжимая, отводя платье в сторону. Он прикусывал шею.

— Не закрывай глаза… Не закрывай… Смотри на меня…

И я смотрела. Было в этом что-то извращённое, целоваться с отрытыми глазами, ловить в его зрачках разгорающееся пламя.

Меня прижали спиной к стене. Меня клеймили поцелуями-укусами. Меня мучили томительным ожиданием. Я психовала, сжимала ноги на его талии сильнее, стараясь приблизился, царапала плечи мужчины, а он поднимая на меня глаза, усмехался и на губах играла улыбка дьявола, что искусил непорочную монашку.