Современная французская новелла

— И стрельнет, ей-богу! — Антуан поднял палец, как школьник в классе, и, глядя с восторгом на мать, добавил: — Она уже пальнула солью в зад Адриану. Ей это ничего не стоит!

— Ну вот я и пришла к вам. Вы из полиции?

— О, боги, конечно, нет! Ничего общего с полицией не имею, так что будьте спокойны.

— Да я и не беспокоюсь.

Это была чистая правда — она безмятежно попивала свой оршад, поднося стакан ко рту неторопливыми округлыми движениями. А Антуан вывинтился из стула, подошел к фонтану, протянул руки.

— Не подумайте, что он у нас блаженненький, мсье Виктор. Просто недотепа, какие в каждой семье бывают. Ну как бы это получше сказать? Так ли уж обязательно, чтобы в франке было двадцать су? Так вот, Антуану всего восемнадцать су досталось, вы понимаете, что я имею в виду? Он ко всем людям тянется; кто ни поманит, за тем и идет, вот братья-то и соблазнили его бабами да и еще кой-чем. Из-за этих-то двух су, что ему недостает, он и не умеет никому отказать, кто бы его ни потащил туда, куда ему идти вовсе незачем. Он ведь не знает, куда ему нужно идти, вот в чем дело-то. Поди втолкуй все это судьям! Двое братцев вскружили ему голову, улестили, посадили за руль машины и начали обчищать квартиры да банки грабить. Когда вся эта кутерьма с сантимами произошла, Антуан как раз только что отсидел шестнадцать месяцев в Марсельской тюрьме и ему запретили проживать в городе пять лет, ну я и взяла его сюда, чтоб он под моим присмотром жил. Так оно мне спокойнее.

Мелани даже раскраснелась от гнева.

— Ох, если бы ты мне в руки попался, — процедила она сквозь зубы.

— Это она об Альбере говорит, — пояснил вполголоса Антуан.

— Пускай он своей персоной распоряжается как хочет! — У Мелани даже дыхание перехватило. — Но если он сунется в Лотиньяк, до конца своих дней будет себе задницу залечивать, вот так-то!

И она отхлебнула огромный глоток оршада, как заправский гуляка — выпьешь, и на душе легче становится.

— Ну так как же, мсье Виктор? Вы, конечно, деньги из Французского банка ищете?

Дорогая Мелани, дорогая моя Мелани! Я был счастлив, что она заговорила об этом первая, сейчас она сама мне все расскажет, все, что знает, и мы оба с ней скинем с плеч долой эту грязную историю и будем жить себе припеваючи среди мирной сельской природы.

— Бедняжка вы мой, — сказала она, — тут вам концов не найти.

Антуан, усевшись перед фонтаном, смотрел на воду, бортик бассейна был на уровне его глаз.

— Если я вам скажу, что он плавает, как бог, вы мне поверите? Антуан из озера грошей берет чуточку побольше, чем все остальные. В озере Антуан — бог и царь. Туда-то он и сбросил ящики. Но давайте лучше я вам все по порядку расскажу, а вы мне налейте еще чуток, времени у нас предостаточно, верно я говорю?

Когда братья Антуана угнали машину с контейнером, они перекрасили ее и махнули прямо на Марсель. Антуан сидел за рулем. Эти бандиты подстерегли его в Драгиньяне в базарный день и похитили его у меня, даже не дав переодеться. Надо вам сказать, что Антуан — прирожденный шофер, он и быстрый, и решительный, и глаз у него верный, и к тому же на него прямо какой-то стих находит, когда он за руль садится. Но разве на него подумаешь такое, если к нему как следует приглядеться? Ну вот и жандармы то же самое. Вот почему братья так за него держались. У них-то самих такие рожи… я бы им и наперстка не доверила.

Антуан катил по автостраде спокойно, у всех на виду. Болтал со сборщиками дорожной пошлины, пил кофе с шоферней, гонял биллиардные шары. И вовсе не из хитрости. Насколько я знаю, братцы даже не сказали ему, что у него в кузове. Везешь груз, парень, ну и вези себе спокойно! Я уверена, он считал, что у них все по правилам. Короче, так уж получилось.

После контрольного пункта в Бриньоле дорога идет на подъем, так ведь? Ну там они и поджидали его, из самого Парижа ехали за ним на своем «мерседесе». Они, видите ли, ему не доверяли. Откуда только у меня такие взялись, ей-богу, сама ума не приложу; отец-то их был лучший из людей. Ну ладно. Они велели Антуану завести грузовик в дубовую рощицу, замаскировали его ветками и бросились к своему сокровищу. Посмотреть бы, какие у них были рожи… До чего я жалею, Антуан, что их в ту минуту не видела. Вот горе!

— И верно, что горе! Альбер побледнел как полотно, кричит, что разобьет башку этому проклятому служащему, который надул его. Одни сантимы, миллиарды сантимов! Анри плачет, а Франсуа все твердит: «Что случилось, то случилось!» А я тогда еще ничего не понял.

— Вы сами видите, мсье Виктор, что эти дети меня погубят. Эти три идиота садятся в свою машину, бросают Антуана одного. Надо, мол, попросить кого-нибудь из наших обменять эту мелочь, если, конечно, такой дурень найдется. Спрячь это барахло куда-нибудь, мы его больше и видеть не желаем… И укатили. Тогда…

— Тогда, — радостно подхватил Антуан, усевшийся на бортик фонтана, — тогда-то я и сказал себе: я все делал, как наказывали, даже перчаток не снимал, раз они мне так велели, ну а кто меня на разъездах видел, когда я пошлину платил, кто? Но все-таки мне стало не по себе, и я снова сел в грузовик. Завел мотор, свернул на дорогу Д20 и выехал прямо к озеру со всем своим хозяйством. Уже темнело, а в эту пору люди не особенно-то задерживаются у провала, тут они тени собственной боятся. А мы-то с водой друзья, вода меня всегда выручала. Вот я и сбросил ящики в провал. Потому что там, в глубине, яма есть, чистая такая, совсем без ила.

Но за одну ночь мне ни за что не разгрузить было контейнер. Сами понимаете. Тогда я спрятал грузовик в ложбинке и заснул. Еды у меня было припасено на два дня, конечно, не бог весть какая роскошь, но что поделаешь — можно все-таки обойтись как-нибудь. И потом ныряние меня согрело. Потому что, мсье Виктор, я до самого дна нырял, чтоб посмотреть, как они там лежат. Ящики попадали как попало, пришлось их уложить в ряд и подровнять. Да что там! Только на пятую ночь я с этим разделался. Я прямо с ног валился: нет, вы только представьте — сотни килограммов на берег перетащить, погрузить их в лодку, а потом сбросить в воду. Пускай мамаша вам сама скажет: когда я домой явился, оказалось, я шесть кило потерял, я спал без просыпу даже сам не знаю, сколько времени. Зато сокровище спрятал, а ведь это главное, правда? И здорово спрятал, брательникам моим ни в жизнь не достать.

Можете себе представить, как я радовался! Мне-то на эти медяки наплевать. А им нет. Только без моей помощи им своих грошиков не видать — ведь Анри, например, даже плавать не умеет! Уж и нахохотался я вволю! Я и не думал скрывать, куда припрятал денежки! В озеро — чего же проще. Но озеро-то оно вон какое большое, и к тому же глубокое. Я был уверен, что они от этого дела отступятся. Вообразите, хороши они были бы, если б пригнали подъемный кран, его же отовсюду видать. Вот так все и началось.

Я все понял: дыра, в которую Антуан сбросил ящики, безусловно, находилась рядом с сифонной трубой — иначе говоря, с приемником водопровода, питающего чистой водой весь наш поселок, земля под тяжестью ящиков не могла не осесть, и труба, видно, сдвинулась с места. Ящики постепенно проржавели, и высыпавшиеся из них су попали в трещины. В паводок или в сильный дождь их вымывает и уносит в трубу, а утром знай себе собирай чудесный урожай в раковинах водопровода!

Мелани мечтательно проговорила: