Современная испанская новелла

С постели доносится усталый голос матери. Усталый, приглушенный, чтобы не разбудить тех, кто спит:

— Пабло… сынок… На плите омлет и кусок хлеба.

Кусочек омлета и кусок хлеба. Обычный ужин. Если он есть, разумеется!.. Каждый день одно и то же меню. На обед похлебка из чечевицы, картошки или фасоли. В редких случаях, и только для отца, маленький кусочек мяса. На ужин омлет из одного яйца на всю семью и картошка.

Обычно Пабло ест с аппетитом. Не ест, а пожирает. Все кажется ему вкусным, потому что он всегда голоден. Но сегодня…

Все изменилось. Пабло богат. У него в кармане много денег. Денег, которые еще не принадлежат ему… Но могут принадлежать… Ему хватило бы…

(«Нет! Я верну их, как только объявится хозяин. Как только он их потребует».)

Пабло нехотя начинает есть совсем остывший кусочек омлета. С деньгами, что у него в кармане, он мог бы есть совсем другие кушанья, те, которые видел в витринах ресторанов и кафетериев и всегда мечтал попробовать, — кушанья, которых никогда в жизни не ел.

(«А почему бы и нет?.. Иметь деньги и ничего не истратить… Хотя бы самую малость. Если хозяин обнаружится и я верну кошелек, вряд ли он будет ругаться, если я немного истрачу… Он мне и сам даст… Я возьму совсем немножечко… Только мелочь. Завтра…»)

Пабло с опаской озирается по сторонам. Комната, где спят родители и девочки, погружена в темноту и молчание. В соседней, которая служит столовой, спят мальчики. Там тоже темно и тихо. И все же Пабло поворачивается спиной к двери, прежде чем вытащить кошелек и выложить деньги на стол. Если бы они только видели! Что бы они сказали, если бы увидели столько денег?

(«Отец, конечно, отобрал бы их у меня и заявил, что сам будет искать хозяина. И не нашел бы…»)

От этой мысли Пабло становится грустно. Он любит отца, и ему горько сознавать, что… В конце концов, жизнь есть жизнь. Отец неплохой, но только… только не очень щепетилен в некоторых вопросах. Он говорит, что каждый в этом мире что-нибудь крадет и оставить себе то, что ты случайно нашел, совсем не преступление. Мать тоже так считает. Как-то раз, очень давно, она нашла на рынке корзину, полную продуктов. И сказала, что, если бы обнаружился хозяин, она бы вернула. Но вероятно, хозяин так и не обнаружился, потому что они, дети, прекрасно питались несколько дней. Нет, мать и отец — неплохие люди. Они любят своих детей. И Пабло тоже любит своих родителей. Они… такие же, как все.

Как все?

Пабло чувствует, что это не совсем так. Потому что нельзя оставлять себе то, что принадлежит другому. И он не должен этого делать.

Пабло складывает в кошелек деньги и, завернув его в платок, осторояшо сует под подушку, стараясь не разбудить Педро, который спит с ним в одной постели.

Педро не просыпается, и Пабло тоже засыпает, думая о деньгах, которые в конце концов достанутся ему. Тогда… Что тогда?.. Тогда он отдаст их родителям, чтобы они купили побольше еды, одежду для маленьких, мебель. Или что-нибудь еще…

(«А может, лучше машину?»)

Сон уносит Пабло — мальчика, продающего в кинотеатре тоффе, конфеты и шоколадное мороя «еное, — в собственном такси; на голове у него серебристая фуражка, во рту сигарета. Пабло уже взрослый мужчина. Во сне он путает себя с шофером, который ставит свою машину напротив кинотеатра. Несколько минут Пабло и шофер, шофер и Пабло мелькают, словно два изображения, которые накладываются одно на другое. И наконец, сливаются. И вот уже Пабло ведет свое такси, улыбается, когда мимо проходит женщина и кри чит мальчишке: «Эй, парень… Куда смотришь? Ты что, с луны свалился? Еще бы немного… А потом говорят, что шоферы…»

Быстрее. Быстрее. Быстрее. Пабло выжимает скорость… «…Рррр…»

Педро просыпается. Трясет Пабло:

— Послушай… не толкайся… Ты меня стукнул…

Пабло ласково проводит по взъерошенным волосам младшего брата.

— Тсс!.. Пошел… Спи… Вот увидишь, завтра… З^автР^а я тебе что-то куплю…

Пабло и Педро снова засыпают. Под подушкой мальчиков, которые уснули, не поужинав досыта, спрятан кошелек, где лежит пять купюр по тысяче песет, четыре по сто и мелочь. Пять тысяч четыреста шестьдесят семь песет и тридцать сентимо.

Уберечь деньги от чужой жадности нетрудно. Труднее — правда, Пабло? — уберечь их от самого себя.

Это очень трудно для мальчика. Каждое утро он гладит деньги, целые и невредимые, и дает себе слово их отдать.

(«Сегодня обязательно… Сегодня я их верну… Но… кому?»)

Четыре дня Пабло наблюдал. Внимательно следил за каждым жестом, каждым движением, каждым словом тех, кто его окружал, ожидая, что кто-нибудь заговорит об этом. Но никто… Никто не обмолвился ни единым словечком… Вероятно, человек, потерявший кошелек, не подозревает, где его обронил. И не думает о кинотеатре… А если он вор? И именно поэтому молчит? Может ли тогда Пабло считать кошелек своим?

Порой ему кажется, что может, что кошелек его. Порой, наоборот, мальчик чувствует себя обязанным сдать кошелек в полицейский участок. В любой. Хотя бы в районный. Где есть, как ему сказали, стол находок. Полиция может дать объявление… Если и после этого хозяин не найдется, деньги вернутся к нему, и он сможет спокойно их тратить.

Проходит два дня, три, четыре. Уже восемь дней кошелек у Пабло, а он все еще не вернул его. Он уже свыкся с тем страхом, который испытывает от того, что прячет кошелек под рубашкой, ощущая его ласковое прикосновение при каждом движении. Как приятно и в то же время жутко держать кошелек под подушкой и трогать его, когда просыпаешь — ся. Он думает: «У меня есть деньги». Но тут же должен оговориться: «Но они еще не мои!..»

И вот…

И вот для Пабло стала невыносимой эта находка, которая лишала его сна. Сегодня он решил вернуть кошелек. Он уже знает, где полицейский участок, уже придумал предлог, чтобы выйти из дому пораньше и успеть зайти туда до работы.

Он идет легким шагом. Ему радостно. Да, радостно. Он рад. Счастлив. Он не будет есть досыта. У него не будет машины… или еще чего-нибудь. Он снова будет беден как церковная крыса, снова будет брать себе несколько сентимо, чаевые, прежде чем отдать деньги матери. Но он рад. На душе у него спокойно. Он выиграл сражение, и это позволяет ему чувствовать себя взрослым человеком, отвечающим за свои поступки.

Он ускоряет шаг и насвистывает. Он хочет поскорее дойти до полицейского участка, отделаться от денег и… спать спокойно, с чистой совестью.

В полицейском участке возникают кое — какие трудности. Один часовой… другой… Наконец его отводят к начальнику участка.

Начальник смотрит на Пабло с симпатией.

— Кошелек?.. Молодец парень. С деньгами?

Пабло вытряхивает содержимое кошелька на стол и удовлетворенно восклицает:

— Да! И с большими, сеньор начальник. Смотрите…

— Похвально, похвально, молодец, что пришел к нам. Ты хороший парень. Где ты их нашел?

— В кинотеатре, где работаю, — отвечает Пабло как взрослый.

— Когда?

Пабло колеблется:

— Дней…

Пабло не умеет врать. Он не должен врать. Он же честно принес их в участок. Так зачем ему обманывать начальника?

— Думаю, дней восемь тому назад.

— И ты никого не спросил?.. Не искал хозяина?..

Пабло хочет объяснить, но путается, говорит что-то бессвязное. Начальник смотрит на него. Пабло краснеет.