Современная румынская пьеса

Ну, Петре, что будем делать? Будем верить тебе, или, может, ты поверишь в нас и отдашь нашей величественной стройке все свои знания и творческие силы.

П е т р е с к у (после долгой паузы). Придет день… и вы пожалеете, что не прислушались к моим словам…

С т о я н. Да-а-а, в этом вся штука. Совсем забыл сказать: Петреску не согласен даже с Уставом партии! Его величество не считает для себя обязательным подчиняться большинству, если это большинство составляют неучи, которые квадратный корень извлечь не умеют.

Н и к и ф о р. А как он затесался в ряды нашей партии?

С т о я н (изменил тон). Петре…

П е т р е с к у (поднялся, твердо). Я требую созыва пленума областного комитета партии.

Свет гаснет. Когда он зажжется вновь, в зале только С т о я н и Д у м а.

С т о я н. Почему ты отмолчался сегодня… У тебя неприятности?

Д у м а. Нет. Все в порядке.

С т о я н. Ты не согласен с решением бюро?

Д у м а. Я же голосовал — ты видел.

С т о я н. Действительно, руку ты поднял. Считаешь, что Петреску прав?

Д у м а. Не знаю.

С т о я н. Тогда зачем же ты голосовал?..

Пауза.

Хочешь, объясню, Михай. В тебе сработал классовый инстинкт. А господин Петреску, если он только не возьмется за ум и не займется делом…

Д у м а. Можешь думать обо мне что хочешь, но мне не понравилось…

С т о я н. Что именно?

Д у м а. Твое поведение… Зачем тебе понадобилось предавать гласности ваш спор, который велся с глазу на глаз? Петре был искренен, может, сгоряча он и наговорил какие-то глупости, но ведь он тебе их сказал, тебе, и честно.

С т о я н. Эта стройка, как и социализм вообще, — не частная лавочка, не сделка между двумя людьми.

Д у м а. Может, и мне надо бояться говорить с тобой в открытую?

С т о я н. Если бы ты говорил… В последнее время ты стал молчуном, замкнулся в себе. Почему?

Д у м а. Павел, ну я допускаю: какой-то интеллигент, у которого вчера открылись глаза на революцию, выдвинул подобные возражения… Тут стоит призадуматься… Но когда речь идет о моем товарище по подполью, жизнь которого я знаю как свою и она чиста, как стеклышко… О друге моем, твоем…

С т о я н. Вот что, мальчик, если мы с тобой сию секунду не выпьем пива, я умру от жажды!

Д у м а (уныло, нехотя). Пиво? Если хочешь…

С т о я н (холодно). Иди-ка домой!

В большом зале заседаний уездного комитета партии.

П е т р е с к у. В заключение, товарищи… хочу сказать… Я считаю, что взятые нашей областью обязательства по строительству гидроцентрали — это проявление местного, ложно понятого патриотизма, волюнтаризма…

Г о л о с. А что в этом плохого, товарищ? Мы готовы работать волонтерами, добровольцами, раз надо!

П е т р е с к у. …волюнтаризма, который не учитывает объективных условий… Думаю, что товарищ Стоян был не прав, когда в порыве энтузиазма, который можно понять…

С т о я н (коротко). Товарищ инженер, а что если мы попробуем выражаться яснее? Товарищ Стоян — не оракул… Помоги ему понять свои ошибки. Только в более деловой форме…

П е т р е с к у. …взял на себя обязательства, которые противоречат объективным условиям…

С т о я н. Товарищ инженер, извини за резкость, зачем ты обсасываешь слова, как конфетку?

П е т р е с к у. …и чтобы выполнить эти обязательства, мы должны перескочить через необходимые и последовательные этапы развития. А это невозможно! Вот все, что я хотел сказать. Спасибо за внимание.

С т о я н. И вам спасибо. Кто следующий?

Молчание.

Ну кто-то должен первым сломать лед молчания.

Долгая смущенная тишина.

Стоян делает едва заметный жест в сторону Ману.

М а н у. Товарищи! Два часа (смотрит на часы) тридцать восемь минут мы слушали ученую речь товарища Петреску. В течение последних месяцев на заседаниях бюро мы слышали его по меньшей мере раз десять. Что касается меня — разбудите меня ночью, и я буду шпарить наизусть с любого места эту речь. Думаю, что товарищи, присутствующие в зале, при всем их «невежестве» суть проблемы поняли. А что сказал Петреску по существу вопроса? Ни слова. Так в чем же суть? (Кричит.) Будем строить? Или сложим руки и будем греться на бабкиной печке? Вот в чем суть! И здесь мы обойдемся без советов какого-то там Петреску. Мы будем строить!!!

Аплодисменты.

С т о я н (знак рукой). Короче. Все уже поняли.

М а н у. Я хотел сказать о другом. Если бы рабочий… простой рабочий, который не умеет извлечь квадратный корень, продемонстрировал бы нам, мягко говоря, свою нелояльность, упрямство… упрямство, на мой взгляд отнюдь не случайное… если я не прав, поправьте меня… мы расправились бы с ним в два счета и в другом месте. А с товарищем Петреску носимся как с писаной торбой. Лично я считаю — если я ошибаюсь, поправьте меня, — что бюро и сам товарищ первый секретарь проявили мягкотелость, заняли примиренческую позицию по отношению к откровенно пораженческим настроениям товарища Петреску!

О д и н и з п р и с у т с т в у ю щ и х (читает по бумажке). Я хочу задать вопрос: каковы классовые корни враждебного отношения товарища Петреску к строительству социализма?

П е т р е с к у (вскочил). Никакой я не враг!

Т о т ж е т о в а р и щ (читает дальше). Пусть объяснит нам товарищ Петреску, почему он получает книги и журналы на иностранных языках, то есть империалистические?

П е т р е с к у (с жалостью и сочувствием). Это же научные и технические книги…

М а н у («поймал» на слове). Ах так… Значит, безобидные?

П е т р е с к у (с усилием). Товарищ Ману, математика и кибернетика не имеют классового характера…

С т о я н (холодно). Доказательство — ваша позиция.

Шум в зале, голоса: «И у меня вопрос»… — и т. д.

О л а р и у (в штатском). У меня четыре вопроса. Первый: считает ли товарищ Петреску, что мы должны построить социализм, или нет? Второй: считает ли товарищ Петреску, что социализм можно построить только с помощью рабов? Третий: считает ли товарищ Петреску, что член партии всегда обязан подчиняться мнению большинства? Четвертый: знает ли товарищ Петреску, что такое космополитизм?