Современная румынская пьеса

С т р а ж н и к. Послушай-ка, Диоген. Другие тоже пытались задурить мне голову словами, да ничего у них не вышло. Я вот себе живу, несу службу, а их прах ветер разносит.

Входят А р и с т о д е м и Г и п п а р х и я.

А р и с т о д е м. Ну вот, Диоген. И искать долго не пришлось. Эта девушка с самого рассвета ждала у тюрьмы.

Г и п п а р х и я (в поисках опоры хватая за руку Аристодема). Диоген, почему эти люди тебя ненавидят?

А р и с т о д е м. Минутку! Вы хотите беседовать в моем присутствии или в присутствии стражника? Наедине вы оставаться не можете.

Д и о г е н. В присутствии стражника. Он даже о геометрии не слыхал.

А р и с т о д е м, с досадой поглядывая на него, выходит. Стражник остается безмолвным и неподвижным на протяжении всего диалога между Диогеном и Гиппархией.

Г и п п а р х и я (приближаясь). Я знаю, что ты не виноват.

Д и о г е н (стремясь вывести ее из состояния напряжения). Как ты узнала, что я здесь?

Г и п п а р х и я. Весь город говорит.

Д и о г е н (слегка тщеславная улыбка появляется на его губах). В конце концов Афины заговорили обо мне…

Г и п п а р х и я (продолжая свою мысль). Я уверена, что не ты его убил.

Д и о г е н. И я уверен, Гиппархия, но для судей это — не доказательство.

Г и п п а р х и я. Я дам показания как свидетель.

Д и о г е н. И что же ты скажешь?

Г и п п а р х и я. Скажу, какой ты человек.

Д и о г е н. Это еще больше усугубит мое положение, если возможно что-то более худшее.

Г и п п а р х и я. Я буду бороться, я пойду куда угодно, буду унижаться, упаду перед судьями на колени…

Д и о г е н. Что бы ты ни сделала, Гиппархия, ты не сможешь опровергнуть улики.

Г и п п а р х и я. У них не может быть улик. Ведь не ты его убил.

Д и о г е н. У них есть улики. Меня застали возле трупа кифареда, а нож — мой.

Г и п п а р х и я. Откуда им известно, что это твой нож?

Д и о г е н. От меня.

Г и п п а р х и я. Зачем же ты им сказал?

Д и о г е н. Я вижу, ты сомневаешься в моей невиновности.

Г и п п а р х и я. Я не сомневаюсь, Диоген.

Д и о г е н. Так зачем же тогда ты просишь меня не говорить правду? Человек, который не знает за собой вины, не скрывает правды.

Г и п п а р х и я. Разве эти лгуны достойны твоей правды?

Д и о г е н. Правда одна — и для злых и для добрых, независимо от того, достойны они ее или нет.

Г и п п а р х и я. Они приговорят тебя к смерти.

Д и о г е н. Это им удастся.

Г и п п а р х и я. Скажи, что я должна сделать! Все что угодно, лишь бы ты был жив.

Д и о г е н. Что ты должна сделать? Афины задумали погубить меня. Я считал, что я им нужен… не своим реальным присутствием… а как символ, который я представляю. Но люди предпочитают мертвые символы. Когда государство захочет смерти одного человека, преступление произойдет. Никто не сможет его предотвратить.

Г и п п а р х и я. Почему ты сказал мне, что это была последняя наша ночь? Откуда ты знал?

Д и о г е н. Один раз в жизни и меня осенила дурацкая мысль, и именно она оказалась верной.

Г и п п а р х и я. Не может быть, чтобы не было выхода!

Д и о г е н. Выход есть.

Г и п п а р х и я. Какой?

Д и о г е н. Стать чем-то вроде раба.

Г и п п а р х и я. Значит, ты сможешь жить! Чудесно!

Д и о г е н. Как раб, Гиппархия.

Г и п п а р х и я. Какая разница? У раба Диогена в свою очередь будет рабыня.

Д и о г е н. Ты же хотела быть свободной женщиной.

Г и п п а р х и я. Какой в этом смысл, если ты умрешь.

Д и о г е н. Если я останусь жив, я уничтожу тем самым все, что создал.

Г и п п а р х и я. Ненавижу мертвые символы. Лучше живая собака, чем мертвый символ.

Д и о г е н. Сократ сказал бы не так.

Г и п п а р х и я. Сократ был гордецом.

Д и о г е н. К ногам которого ты униженно бросилась бы…

Г и п п а р х и я. Будь он жив, Диоген!

Д и о г е н (меняя тему). Что с твоим отцом?

Г и п п а р х и я. Он болен и бредит. Он считает, что его мольбы вернуть мне жизнь дошли до богов и сам Посейдон вынес ему меня из морских глубин, услышав его плач и стоны.

Д и о г е н. Он очень любит тебя.

Г и п п а р х и я. Силу любви я унаследовала от отца.

Д и о г е н. Возвращайся домой, Гиппархия!

Г и п п а р х и я (с твердой решимостью). Нет! Вчера, когда я тебя оставила, случилось несчастье. Тебе нельзя оставаться одному. Ты должен жить.

Д и о г е н. Если я стану рабом, мы не сможем быть вместе.

Г и п п а р х и я. Знаю. И я высохну, пока не превращусь в женщину — сухую ветку.

Слышится грохот барабанов.

С т р а ж н и к. Ты должна уйти, девочка. Идут судьи.

Г и п п а р х и я (изменившись в лице). Диоген, если ты умрешь, в тот же день умру и я.

Стражник берет ее за руку и толкает к выходу. Гиппархия, бледная, идет с отрешенным видом к выходу. Смотрит на Диогена, который с мрачным и недовольным выражением лица яростно чешет бороду.

ИНТЕРМЕДИЯ

Д и о г е н и его о т е ц, разделенные тюремной решеткой.

О т е ц. Мальчик мой, я думаю, мы больше не увидимся. Если меня не приговорят к смерти, я окончу свои дни здесь, в тюрьме. А тебе надо уехать в другой город или в другую страну…

Д и о г е н. Не печалься, отец. Мы еще встретимся.

О т е ц. Где?

Д и о г е н. По ту сторону. Там нас и мама ждет, верно?

О т е ц (улыбаясь). Об этом я не подумал. (Серьезно.) Денег у меня нет, и дать мне тебе нечего. Впрочем, с другой стороны, все мои деньги были фальшивыми.