Современная румынская пьеса

Д и о г е н. Ты ими не поступишься, ты используешь их на своем посту.

П а с и ф о н. Это плохо?

Молчание.

Скажи!

Д и о г е н. Для дела хорошо, для тебя — не знаю. (Отводит его руки.)

П а с и ф о н. Не верю, что ты не знаешь! Почему ты неискренен со мной?

Д и о г е н. Видишь ли… когда заставляешь идею служить кому-то или чему-то, сама идея больше не принадлежит тебе, она что-то утрачивает, быть может, самую суть свою, смысл своего существования. Идея больше не имеет ничего общего с тобой, она становится похожей на того человека или на ту должность, которой она служит.

П а с и ф о н. Ты внушал мне, что идеи нельзя хранить в самом себе, для своей души и своего ума, что они должны принадлежать людям, приносить им пользу. Идеи должны проливаться, подобно дождю, и оплодотворять землю.

Д и о г е н. Да, я внушал тебе это.

П а с и ф о н. Так я и буду поступать. Это так и будет.

Д и о г е н. Ну, тогда хорошо.

П а с и ф о н. Ты меня обманываешь, дружище. Ты чувствуешь или знаешь, что это плохо.

Д и о г е н (мучаясь). Не знаю, поверь мне. А то, что я чувствую, может быть обманчивым.

П а с и ф о н. Я догадываюсь, что ты чувствуешь… Боишься, что я изменюсь, что, будучи на месте отца, стану похожим на него. Ты забываешь, что сам человек красит место!

Д и о г е н (дружески ударяет его кулаком в живот). Давай-ка лучше продолжим вчерашний разговор о музыке.

П а с и ф о н (с горечью). Стало быть, ты не согласен.

Д и о г е н. Стало быть, я полностью согласен.

П а с и ф о н. Я не разочарую тебя, Диоген, обещаю.

Д и о г е н. Я в этом убежден, Пасифон.

П а с и ф о н (обнимая Диогена). Пойду и скажу Аристодему, что его власти пришел конец. Мы, Диоген, будем править Афинами, подготовим завтрашнюю свободу, составим другие законы, станем жить в мире со всеми странами, освободим рабов, заставим людей учиться у философов тому, как надо жить, думать, чувствовать. Да здравствует Диоген! (Убегает.)

Диоген долго смотрит ему вслед, затем хлопает в ладоши. Появляется р а б.

Р а б. Приказывай, Диоген!

Д и о г е н. Плащ, посох и суму! Скорее! Старый плащ!

Р а б уходит и возвращается со старым плащом Диогена, подаренным ему отцом, с сумой и посохом.

(Надевает плащ.) Скажи Пасифону, что его первый декрет в должности архонта был выполнен. (Перевешивает суму через плечо, берет посох и уходит.)

Раб застывает на месте, ничего не понимая. Появляются А р и с т о д е м и П а с и ф о н.

А р и с т о д е м. Я рад, что Диоген одобрил твое решение. Это лучшее свидетельство твоего благоразумия.

П а с и ф о н. Он согласился без особой радости, но зато от всей души.

А р и с т о д е м (рабу). Позови Диогена! Я хочу разделить с ним радость. И принеси вина!

Р а б (Пасифону). Хозяин, Диоген приказал передать тебе: первый твой декрет в должности архонта выполнен.

П а с и ф о н (удивленно). Какой декрет? Опять Диоген шутит… Позови моего друга и принеси вина, как тебе приказано.

Р а б. Диоген приказал мне принести старый плащ, суму и посох.

А р и с т о д е м. Хорошо, хорошо… Позови его!

Р а б. Он ушел.

А р и с т о д е м (шокированный). Как?! Немедленно отправляйся и приведи его. Скажи, что я его прошу… Нет, я приказываю ему вернуться!

Раб направляется к выходу.

П а с и ф о н. Стой!

Раб останавливается.

Оставьте его в покое!

А р и с т о д е м. Не забывай, сынок, что Диоген принадлежит нам, что он связан с нами на всю жизнь.

П а с и ф о н (с грустью). Отец, не может быть, чтоб ты не понял, почему ушел Диоген… Я же начинаю понимать. Все эти годы, пока он жил у нас, он лелеял одну мечту: стать свободным. А теперь он считает, что может быть свободным.

А р и с т о д е м. Но я относился к нему, как к родному сыну. Ты был ему братом. У него все было: дом, одежда, еда, тепло, дружба, любовь…

П а с и ф о н. Все, кроме одного — свободы.

А р и с т о д е м. Он был свободен. Он мог делать все что угодно. Я даже не приставил к нему стражи.

П а с и ф о н. Ты не понимаешь, отец. Диоген хотел другой свободы.

А р и с т о д е м. Ты пожалеешь, если не позовешь его обратно.

П а с и ф о н. Если Диоген решил уйти, значит, для него так лучше.

А р и с т о д е м. Он же твой друг. Нельзя было позволить ему уйти как раз в тот момент, когда ты нуждаешься в его советах.

П а с и ф о н. Мне самому лучше знать, что надо делать. Если я не смогу делать все сам, без Диогена, значит, я не гожусь для того дела, которое ты мне доверил. Возможно, и он это понял.

А р и с т о д е м. Пасифон, прислушайся к совету старика: позови Диогена обратно.

П а с и ф о н (непреклонно). Отец, не думай, что я не прислушиваюсь к твоим советам. Но что касается Диогена, я лучше знаю, что надо делать.

А р и с т о д е м. Не забывай, что я могу и приказать.

П а с и ф о н. Не забывай, что с сегодняшнего дня приказываю я.

Оба смотрят друг другу в глаза открыто, без ненависти, с полным пониманием. Но между ними как бы блуждает странная тень. Тень Диогена.

РАЗЛАД И ПРИМИРЕНИЕ

Та же улица в Афинах, что и в начале. Д и о г е н в старом плаще своего отца, с сумой через плечо, останавливается перед домом старика и стучит посохом в дверь. Никто не выходит. Снова стучит, уже сильнее. Слышится лай собак. Из соседнего дома выходит ж е н щ и н а, у которой он когда-то просил ночлега, а она по наивности предложила ему вступить в брак.