Современный чехословацкий детектив

Хаос был и наверху, в большой спальне и в нескольких меньших комнатах. Матрасы, подушки, полки, книги, аптечка — все растерзано.

Мы вышли на террасу, вымощенную квадратными плитами искусственного камня, скрепленными цементом. Ширина террасы достигала метров двух с половиной. За нею начинался сад, куда мы тоже спустились. Клумбы кое-где были затоптаны. Смородиновый куст надломлен. Группа Скалы уже сняла здесь несколько стертых следов — их будто нарочно торопливо затерли.

У забора стояла водоразборная колонка. Трубы от нее вели в дом. В садике даже бочка с дождевой водой была перевернута.

Через цокольную дверь мы спустились в подвал. И здесь побывал злоумышленник, воспользовавшись ключом, который без труда нашел в доме; ключ он так и оставил в замке. Подвал служил главным образом для вентиляции. На полках лежало бутылок пятнадцать вина, при-

чем в таком беспорядке, что было ясно: кто-то между ними шарил. Но ни одна бутылка не была разбита и ни одна не откупорена. Зато преступник разбросал садовый инвентарь в углу — лопаты, заступ, тяпки... Сдвинул с места и перерыл старый ящик с хламом. Баллон с газом для отопления он не тронул: вентиль остался закрытым.

К стене были прислонены два бумажных мешка с цементом. Незваный гость разрезал их сверху донизу. Серый порошок высыпался, образовав две горки.

Посередине подвала валялся кувшин; когда я его поднял, вылилось немного воды. На полу вода уже высохла, но мы поняли, что она была и, видимо, подтекла к кучкам цемента — их края затвердели. Невозможно было не оставить следов на такой прямо-таки идеальной для этого почве — и все же их не было.

— Хитрец, славно придумал! — сказал Карличек. — А может, это получилось само собой... Он, вероятно, лил воду на землю, чтоб выяснить, где она скорее всего впитывается. По этому признаку узнают место, где недавно копали — там ведь земля более рыхлая. Вот он и поливал здесь пол и попросту смыл свои следы. Потом он вышел полить землю в саду, а закончив, просто кинул кувшин в подвал через дверь.

Осмотр мы завершили обследованием сарая, пристроенного за домом. В общем-то, он не заслуживал названия сарая — то была скорее времянка, сколоченная из горбылей. На полу осколки разбитого стекла, рассыпанные гвозди, винтики, колышки, куча прочей мелочи. Из всех ящиков вывален мелкий инструмент — слесарный, каменщицкий и тому подобное.

Мы вернулись в холл. Карличек шел впереди, я замыкал шествие и потому заметил, что белые туфельки и нарядное платье Веры изрядно пострадали. Но ее это явно не трогало, она была поникшая, почти удрученная. Позже я узнал, что Вера нарядилась только для того, чтобы обойти кое-кого из «мальчишек»: задумала выманить кого-нибудь из них на танцы, исключительно назло Арнольду. Но все же тревога ее не оставляла, и она, как была, села в автобус и поехала сюда...

В холле мы придвинули столик к той части углового дивана, которая еще не развалилась, прикрыли распоротыми подушками вылезшую вату, уселись кое-как, и Карличек вынул из кармана блокнот и ручку.

— Хотелось бы записать как можно больше ваших знакомых. — Тон у Карличека был серьезный. — Вы видели, что тут натворили, и мы не имеем права упускать ничего, что может навести нас на след преступника или преступников.

— Не до того мне сейчас... — безжизненно проговорила девушка.

Я предложил ей сигарету. Мне было ее немножко жалко, и я вовсе не хотел губить ее молодое сердце никотином — она это успешно делала сама. Нет, с моей стороны это был просто дружеский жест, который мог ее ободрить. Не верилось, что она вконец испорчена. Ее дерзость была скорее камуфляжем — девушка старалась подстроиться под стиль Арнольда.

Карличек усердно записывал ее слова. Она назвала девятерых ребят, собиравшихся на даче в прошлое воскресенье. Но знала она их только по этим сборищам, и не все адреса были ей известны. Карличек удовольствовался и этим — в ходе дальнейшего расследования нетрудно будет восполнить пробел.

Я сомневался, чтоб это нам помогло, — говорила же Вера, что никто из этих девятерых ничего об Арнольде в эту неделю не слышал. Привожу пока что краткий список ребят.

Алоиз Бедрна, лет пятнадцать, учится на строителя, очень любит возиться по дому и в огороде. Самый славный из всех парнишка. Его прозвали Дворничком.

Антонин Дальта, по прозвищу Тонда Пекло, учится на слесаря-инструментальщика, живет в общежитии.

Виктор Розточный, сокращенно Виша, зубной техник, сирота. Живет у дяди-дантиста.

Станя Гарах, студент.

Карел Висман, автомеханик.

Даша Гродская, приехала из Моравии, ищет в Праге работу, связанную с искусством. В данное время дружит с Висманом.

Милош Заржецкий, студент Академии художеств, но исключен. Талантливый живописец.

Ануш Новакова, учится на курсах медсестер.

Иржи Крумпера, учится в промышленном училище.

Время шло. Казалось, Вера не столько устала, сколько пала духом. Карличек по-прежнему был неутомим. Я с завистью относил это за счет обеда и говяжьей грудинки. Мне лично грозила революция в кишках. Пять бутербродов из буфета-автомата не в силах были ее утихомирить, и сигаретами прикармливать ее было недостаточно. В какой-то момент я поймал себя на том, что думаю о растоптанном в кухне печенье.

— Пока хватит, — заявил Карличек, пряча блокнот в карман. — Но, понятно, мы с вами еще не закончили.

Я поднялся первым.

— Идите в машину, — сказал я девушке. — Подождите нас.

Карличек проводил ее. Вернувшись, он нашел меня именно там, где и предполагал: в прихожей у шкафа.

Нижний запертый ящик, ключ от которого отсутствовал, заслуживал особого внимания.

— Очень многое, Карличек, зависит от того, знал ли взломщик, когда привезли шкаф, — пробормотал я.

Карличек пожал плечами. Нет, правда, он выглядел необычайно свежим.

— Взломщик наверняка обследовал этот ковчег.

— Думаете, искал фотографию Климовой?

— Нет. Это я только для острастки сказал. Услышал бы меня надпоручик Скала, то-то начал бы вращать глазами!

— Надо подумать, Карличек, почему взломщик не стал осматривать нижний ящик. Если же он его осматривал, почему задержался, чтоб запереть его, и куда девался ключ.

— Это можно объяснить только так, — подумав, ответил он. — Взломщик не предвидел, что искомый предмет будет спрятан так наивно, в дурацком шкафу. Поэтому он и начал не с него, хотя наткнулся на шкаф, как только вошел, и закончил им, нигде не найдя того, что искал. И вот в этом ящике, — Карличек показал на ящик, что валялся на полу, — он, к своему удивлению, обнаружил фотографию или что там ему было нужно. Для верности он выдвинул ящик до конца — как бы не оставить что-нибудь нужное, — и ящик выпал. После этого самым естественным было просто отшвырнуть его, а заглядывать в нижний ящик для грязного белья уже не было никакой необходимости. Он нашел, что искал, и дело с концом.