Современный грузинский рассказ

— Она живет недалеко, метрах в двухстах отсюда. Хотите, я напишу ей записку?

Капитан решил уйти; резко встал, вышел в прихожую, надел шинель и направился к двери.

— А как же адрес?

— Видите ли, я… — начал капитан и рассердился на себя за то, что голос дрогнул. — Лиана, ты что ж… не узнаешь меня? — сказал он тихо.

— Простите?

— Это же я… Ну, тот… Моряк… Гоги… Не узнаешь?

— Ой, капитан, наш капитан, заходи, дорогой, а я тебя совсем не узнала! — сказала женщина так просто и буднично, что он предпочел, или чтобы она вовсе его не узнала, или чтобы прогнала. Уйти теперь было невозможно, и он вернулся.

— Заходи, дорогой, — повторила хозяйка, — вот сюда, в залу; не узнала, понимаешь, семья, ребенок, муж, закрутилась я совсем.

Моряк снова сел в кресло, хозяйка — напротив.

— Ну, как поживаете, капитан, что вас беспокоит?

— Да я тут поблизости был, вот и решил заглянуть, — солгал моряк.

— Ой, ну, прекрасно. Замечательно… А вообще, как ты?

— Так, помаленьку.

— Ты обедал?

— Да, только что.

— Только, умоляю, не стесняйся, ты же тут один, где ты мог пообедать?

— В ресторане.

— Ой, ну что же ты так?..

— А ты внешне не изменилась.

— Правда? Ведь столько лет прошло.

— Да, много воды утекло.

— А ты что поделываешь, где ты?

— Живу в Сухуми, служу на корабле.

— По-прежнему?

— Ага.

— Интересно, наверное. Ты доволен?

— Да ничего как будто бы.

— Слушай, не приходил сюда случайно такой низенький человек, шофер?

— Какой шофер?

— Шофер Гиви, наш шофер, он должен яблоки привезти из Гори.

— Нет, никто не приходил.

— Не приходил, значит… Ей-богу, еще раз — и заставлю Гиви его прогнать, хватит…

— Гиви — твой муж?

— Да.

— Где он работает?

— В министерстве здравоохранения, заместителем министра… так, значит, не приходил, да?

Капитан прикусил язык, чтобы подавить истерический смешок.

— Нет, не приходил. А как фамилия Гиви?

— Кобахидзе.

— Тот Кобахидзе, что с нами…

— Ага, тот, что с нами учился.

— Что ты говоришь!

— А что?

— Я слыхал, Кобахидзе погиб на фронте.

— Да нет, какой там фронт, его и не взяли.

— Это тот самый Гиви, который на твоем дне рождения спрашивал тебя, за кого ты хотела бы выйти замуж?

— На каком дне рождения?

— На последнем дне рождения, ну, после которого я ушел в мореходку… — объяснял моряк только для того, чтобы сказать что-то.

— Да-а… — протянула она. — Да, это тот самый Гиви. Слушай, что за ребячество ты тогда учинил?!

Капитан улыбнулся, с трудом удержавшись, чтобы не расхохотаться.

— Я сварю кофе.

— Не стоит, мне пора.

— Ах, пока Гиви не придет, я тебя никуда не отпущу. Нет, но как же этот шофер мог не прийти!

— Да уж, не приходил.

— Ты, наверное, и семьей обзавелся.

— Было такое дело, только разошлись мы… Сын у меня в России.

— Сколько ему?

— Двадцать один.

— Я сейчас, только фрукты принесу.

— Нет, спасибо. — Впервые в жизни мысль о фруктах вызвала у него тошноту.

— Значит, ты доволен. И прекрасно. Эх, что может быть лучше морской службы.

— Чего же ты тогда не вышла за моряка или еще за кого-нибудь в этом роде, как ты прежде мечтала?

— Э, Гоги, ты опять ребячишься. Почему Гиви так долго нет? И мастер телевизионный не приходит.

Капитан машинально взглянул на телевизор.

— Сколько времени прошло, — сказала она.

Эти слова вернули капитану проблеск надежды. «Быть может, еще осталось в этой женщине хоть что-нибудь от той, тогдашней», — подумал он и тихо ответил:

— Да, времени прошло много.

— Уже ровно три дня, как мы его вызвали, а он все не приходит. В жизни не встречала ничего подобного!

Моряк встал.

— Пойду я, Лиана.

— Остался бы, Гиви скоро придет, — поднялась и хозяйка.

— Да нет, пойду.

Капитан вышел в прихожую и, надевая шинель, почему-то бросил взгляд на потолок. Хозяйка уловила этот взгляд.

— Да вот, никак не заставлю Гиви сменить старую люстру. Здесь такой ни у кого, кроме нас, уже не висит.

— Заставь непременно. Всего доброго, Лиана.

— Будь здоров, капитан. Заглядывай, когда приезжаешь.

Он рассмеялся громко и как-то нервно.

Он поспешно сбежал вниз по лестнице и быстро пошел прочь.

«Боже мой, какой кошмар, — думал он, понемногу остывая. — Какая идиотская история, кто знает, может, не пойди я тогда на день рождения, не услышь я от нее тех слов, я сейчас не был бы так одинок. Кретин, кретин, и ради чего, ради кого все это. Ради жены этого болвана. Вот так, всю жизнь принести в жертву болтовне глупой девочки, и где же теперь эта девочка, мечтательная и милая? Значит, ее и не было». «Кретин! — снова сказал он себе. — Болван! Ох, уж эти глупые мечтательные девочки и еще более глупые мальчики».

Чья-то рука остановила его. Перед ним стояла Лиана. Юная, как двадцать лет назад, худенькая, продрогшая.

— О… Моя маленькая девочка, вам ведь тоже очень нравятся моряки, — усмехнулся он. — Наверное, это у вас семейная традиция, — и понял, что сказал лишнее.

Девушка взяла его под руку, моряк смутился, как мальчик, заглянул ей в глаза.

— Я знала, что вы убежите, — тихо сказала она.

— Откуда ты знала? — спросил моряк.

— Ведь мама вернулась?

— Вернулась.

— Я знала, когда мама вернется, вы убежите. Одна мамина подруга рассказывала мне о вас. Мама очень изменилась… — В глазах у девушки моряк увидел слезы.

— Изменилась, это просто не она, это совсем другая женщина, и вам тоже надо измениться, наверное, так лучше… Ведь кто-нибудь может…

Он не договорил.

Перевод А. Златкина.

МУЖЧИНА

Кто-то забарабанил в дверь. Датуна в темноте широко раскрыл глаза. «Наверное, он», — от этой мысли сердце забилось чаще.