"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– За что же?

– За то волнение, которое я ощутил, прочтя вашу книгу. Это потрясающее чувство.

В течение часа он рассказывал мне о моем тексте. Объяснил, почему эта книга может иметь огромный успех. Потом мы пошли обедать в “Дивеллек”, один из лучших рыбных ресторанов Парижа. Я очень удивился, что Бернар повел меня в такое место, как будто мы что-то отмечали. Он сразу же заказал шампанское – что было совсем не в его стиле – и поднял бокал: “Дорогой Жоэль, я пью за здоровье вашего романа, который я не буду публиковать, хотя, как издатель, я пришел от него в восторг, ничего подобного я уже давно не переживал. Благодаря вам я вспомнил, зачем я занимаюсь этим делом”.

Большего и не потребовалось, чтобы переубедить меня. Какое обаяние, какой голос, какой взгляд! Бернар предстал передо мной во всем блеске. Только великие политики умеют так искусно дать почувствовать собеседнику его уникальность. И потом, в таком внезапном, стремительном выходе романа было что-то безумное, возбуждающее. Бернар, в восемьдесят шесть лет, уносился в своих мечтах дальше, чем я.

На следующий день, проведя ночь в раздумьях, я пошел к Бернару и сказал, что согласен на издание романа в сентябре.

– Вы уверены, что мы не слишком торопимся? – снова спросил я. – Тридцатого июня принять решение об издании книги к началу сентября…

– Решение о публикации принимается не автором и не издателем. Книга сама решает, когда ей следует выйти.

Он повторил, что меня ждет “огромный успех”.

– Почему вы так в этом уверены?

– Успех книги, – ответил он, – исчисляется не количеством проданных экземпляров, но счастьем и удовольствием, которое мы испытали, издав ее.

И Бернар в очередной раз оказался прав. В течение двух следующих месяцев мы с неописуемой радостью и воодушевлением работали над редактурой текста, обсуждали обложку, рассылали верстку журналистам и в книжные магазины. Издательство бурлило.

Мои немногочисленные знакомые в литературном мире Парижа хором предсказывали, что роман провалится. Они важно поучали меня: так не принято, нельзя в июне добавлять новое название в издательский план сентября. Журналисты уже в отпуске, книготорговцы сделали свой выбор. Хороший вопрос – как исхитриться, чтобы из шестисот романов, вышедших в начале литературного сезона, книжные магазины выложили бы на видное место опус никому не известного молодого автора?

Когда я спросил об этом Бернара, он и глазом не моргнул:

– Я им позвоню.

– Позвоните? Кому?

– Владельцам книжных. Я обзвоню все книжные магазины Франции.

Так он и сделал. Бернар целыми днями сидел у телефона, обзванивая сотни книжных магазинов. По нескольку раз. Для начала он сообщал, что посылает им книгу, которая лично ему очень нравится, и ему важно их профессиональное мнение. Потом перезванивал через два дня, чтобы дернуть их и убедиться, что среди сотни одинаковых посылок им удалось отыскать роман, доставленный экспресс-почтой из издательства “Фаллуа”. “Я побеспокою вас завтра, мне интересно, что вы скажете”, – говорил он. И беспокоил. Снова и снова. В итоге, спасибо Бернару, мое сочинение прочли все книготорговцы Франции, которым не терпелось узнать, что же это за роман, благодаря которому они удостоились звонка великого Бернара де Фаллуа.

Моя книга вышла одновременно с новым романом Роулинг, первым не из серии Гарри Поттера. Им завалили все прилавки, и народ сгорал от любопытства. Только и разговоров было, что о Роулинг. Читателям, раззадоренным атмосферой тайны, которую создал вокруг этого произведения французский издатель, заплативший за права огромную сумму, не терпелось заполучить его. Никому не удалось прочесть Роулинг заранее, экземпляры ее книги доставлялись в магазины под охраной, в запечатанных ящиках, как драгоценности. Я опасался, что меня заживо проглотит этакий мастодонт.

Но завсегдатаи книжных магазинов, ринувшиеся за романом Роулинг, автоматически задавали продавцам естественный вопрос: “Ну как он вам?” На что те отвечали: “Не знаю, нам запрещено было его читать. Зато я прочел роман молодого неизвестного автора, и вот он очень мне понравился”.

Бернар обладал чутьем и талантом великих издателей. Начав с тиража шесть тысяч, мы за три месяца продали полмиллиона. Затем права на роман купили издательства во всех странах мира. В итоге продалось несколько миллионов экземпляров на сорока языках.

Бернар был великим человеком прошлого века, таких больше не делают. В лесу людском он казался самым красивым, самым сильным, самым высоким деревом уникальной породы. Исчезнувшим видом.

В тот вечер в Женеве я рассказывал Скарлетт о Бернаре. Она, как завороженная, внимала моим историям. Шесть лет писательского счастья, прожитого мною вместе с моим издателем, показались мне двумя десятилетиями. До Бернара я вроде и не жил даже. По-моему, он всегда был рядом со мной.

Я рассказал о наших обедах в “Ле Дом”, где мы задумали столько проектов.

Я рассказал о машине Бернара, синем “мерседесе-230” восьмидесятых годов, о котором он говорил, смеясь: “Мой автомобиль старше вас, Жоэль”.

Если он не мог найти места для парковки возле издательства, он просто бросал его на улице Миромениль, перед рестораном “Мениль”, владелица которого звонила ему, когда приезжал эвакуатор.

Я рассказал о его эрудиции.

Я рассказал о его страстной любви к клоунам.

Я рассказал о его страстной любви к кино.

Я рассказал о его страстной любви к Прусту, важность которого он понял одним из первых и нашел его неизданные вещи.

Я рассказал о его доброте, любопытстве, щедрости, о величии его духа.

Я рассказал, как он приезжал ко мне во время моих книжных туров – в Милан, в Мадрид, где он часто бывал, и в Рим. Бернар надеялся, что однажды попадет со мной и в Буэнос-Айрес, откуда была родом его мать.

Я рассказал, сколько счастья я испытал с Бернаром. Моим издателем, учителем и другом.

После ужина я повел Скарлетт прогуляться вдоль озера. Никогда еще Женева не казалась мне такой красивой. Мы зашли выпить в какой-то бар, потом в еще один, и так и обошли полгорода. Было уже довольно поздно, когда мы наконец-то вернулись на проспект Альфреда Бертрана.

– Ну что, на посошок? – предложил я Скарлетт, заходя в квартиру.

– На посошок это прекрасно, – сказала она. – Но, по-моему, это уже третий посошок за сегодняшний вечер.

– Ну, как говорится, бог любит троицу.

Она рассмеялась и села на диван в гостиной. Я вынул из бара несколько бутылок. Пока я ходил на кухню за льдом, Скарлетт заснула. Я укрыл ей ноги одеялом, поцеловал в щеку и долго смотрел на нее.

Потом вышел покурить на балкон. Я не удержался и взглянул на окна соседней квартиры. У Слоан было темно. Интересно, где она сейчас. Как у нее дела. Я посмотрел на расстилавшийся передо мной парк Бертрана. Воздух как-то сгустился. Ночное небо, только что сиявшее звездами, подернулось грозовыми облаками. И взорвалось ударами грома. Внезапно полил ливень.