"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Анастасия послушно поплелась за матерью. Они забрали в гардеробе шубы и вышли из “Паласа”. У нее было пусто на душе. Почему Лев не пришел? Она с грустью подумала, что он наверняка не любит ее так же сильно, как она его.
Лев несколько часов возился с посудой. Когда он домыл ее и наконец-то вернулся в бальный зал, вечеринка уже давно закончилась. Все ушли, свет погасили. “Палас” погрузился в сон.
Анастасия улетучилась.
Они потеряли друг друга.
Лев попытался прогнать это воспоминание. Вдруг дверь на балкон открылась, и появилась Анастасия. Она подошла к нему вплотную. Они боялись коснуться друг друга, но им казалось,
– Ты никогда не говорил, что случилось с твоим отцом, – сказала она.
– То, что случится со всеми нами: он умер.
Он нежно прижал ее руку к сердцу.
– Как бы мне хотелось исцелить твою боль.
Лев вытащил пачку сигарет. Протянул одну сигарету Анастасии.
Они молча закурили. Им было хорошо.
– Когда мы уезжаем? – тихо спросила она.
Он наклонился к ее уху и прошептал что-то.
Анастасия радостно улыбнулась. Взяла его за руку. Они остались одни в этом мире. Но внезапно на балкон ворвался Макер в накинутом на плечи пальто, держа под мышкой шубу Анастасии.
– А, вот ты где! – нетерпеливо крикнул он. – Ты что, куришь? Молодец! Давай, нам пора!
Он был в отвратительном настроении. Все пошло наперекосяк. Он поспешно махнул рукой Льву и удалился, волоча за собой жену.
Когда супруги Эвезнеры спустились по парадной мраморной лестнице, Лев догнал их, размахивая в воздухе тростью Тарногола, словно пытался обратить на себя внимание.
– Подожди, Макер, – сказал он, – мне нужно с тобой поговорить!
– Что еще? – раздраженно спросил Макер.
– Давай обсудим это чертово президентство, но подальше от чужих ушей.
– Пойдем в Дюфур, – предложил Макер, кивнув на мягкие диваны в салоне по соседству.
– Нет, там проходной двор. Давай лучше прогуляемся. – Они вышли в морозную ночь и, отойдя чуть в сторону от отеля, зашагали вдоль Роны. У Макера, несмотря на теплое пальто, зуб на зуб не попадал. Лев поднял воротник куртки и втянул голову в плечи, чтобы немного согреться.
– Слушаю тебя, – сказал Макер.
На набережной кроме них не было ни души.
– Не переживай из-за Тарногола. Я с ним поговорю.
– А если он тебя не послушает? – спросил Макер.
– Я его вырублю, – пошутил Лев, ссутулившись для наглядности, и нервно потряс тростью, передразнивая Тарногола.
– Я – Тарногол! – хмыкнул он, с горем пополам подражая его акценту.
Он не заметил, что какая-то машина, которая давно уже стояла неподалеку, тронулась с места, когда он прошел мимо, и с выключенными фарами понеслась прямо на него.
На крыльце отеля парковщики услышали резкий скрип тормозов на набережной и крики. Они бросились на голоса.
Какого-то пешехода там только что сбила машина.
Глава 26
Ultima ratio [353]
Арма встревоженно посмотрела на часы в гостиной. Уже час ночи. Куда они подевались? Почему мисье и медем никак не возвращаются с ужина в “Отеле де Берг”?
Наконец входная дверь с шумом распахнулась.
Арма выбежала в коридор.
– Ах, Арма, дорогая, – воскликнул Макер, даже не удивившись, что домработница встречает его в такой поздний час, – слава богу, вы еще тут!
353
Последний довод (лат.), часто означает последнее средство для разрешения конфликта.
– Что стряслось,
мисье?– Анастасия… Ужасная трагедия!
Арма испуганно выпучила глаза. Может, медем, испугавшись разоблачения, совершила какую-то глупость? Неужели покончила с собой?
Но тут, чуть прихрамывая, появилась Анастасия собственной персоной. Ее вели под руки Жан-Бенедикт и его жена Шарлотта. За ним следом шел еще кто-то, но Арма не обратила на него внимания, распереживавшись, что случилась беда.
– Анастасию сбила машина, – сказал ей Макер и повел всех в гостиную. – И представьте себе, за рулем оказался Жан-Бен!
– К счастью, не так страшен черт, как его малюют, – добавила Шарлотта Хансен, которая пользовалась любым предлогом, чтобы вставить какую-нибудь поговорку.
Муж позвонил ей, когда она выходила после концерта из “Виктория-холла”, и она тут же поехала к нему в больницу. Жан-Бенедикт, похоже, еще не оправился от потрясения. Бледный как смерть, он повторял как заведенный легенду, которую сочинил для жены:
– …Сидел дома… отвратно себя чувствовал… сейчас же грипп гуляет… ну вот… потом полегчало… решил поехать в отель, чтобы поспеть к дижестиву… пообщаться, то-сё… всегда полезно… нужные люди… потом подумал: нет, неохота… повернул назад… забыл включить фары… какой идиот… нет, в самом деле…
А ведь операция “Перевербовка” начиналась довольно успешно. Вернувшись из банка, Жан-Бенедикт пожаловался жене, что его лихорадит. Отправляясь примерно без четверти семь ужинать с сестрой, Шарлотта видела, что он лежит в постели. Стоило ей выйти, как Жан-Бенедикт вылез из-под одеяла. У него было в запасе несколько часов: концерт заканчивается в четверть одиннадцатого, и девушки наверняка зайдут выпить вербены в “Ремор”. Шарлотта будет дома не раньше одиннадцати и, застав спящего мужа, убедится, что он так и не вставал. Она в жизни не узнает, что произошло той ночью. Жан-Бенедикт полагал, что это самое надежное алиби. Потому что, если, не дай бог, “Перевербовка” провалится и его будет допрашивать полиция, он поклянется, что весь вечер провел в кровати. Жена это подтвердит. Для пущей убедительности он предусмотрительно оставил телефон дома. Он читал где-то, что полиция может отследить перемещение мобильника по сотовым вышкам оператора.
Около восьми вечера Жан-Бенедикт припарковался на набережной Де Берг, как и планировалось. Он нашел идеальное место для засады, да и природа выступила на его стороне – ночь была безлунной, и над водами Роны поднимался густой туман. В десяти метрах ничего не было видно. Тут никто не запишет его номерной знак, который он к тому же залепил мокрым снегом.
Наконец, ближе к десяти часам, он различил силуэты двух мужчин, гуляющих по набережной. Он не мог толком их рассмотреть, но узнал Макера, а его спутник с тростью в руке мог быть только Тарноголом. Он почувствовал прилив адреналина – настало время действовать. Жан-Бенедикт включил зажигание, внимательно наблюдая за фигурами в тусклой дымке. Решив, что пора, он сорвался с места с выключенными фарами.
Но тут перед ним возникла Анастасия, он заметил ее слишком поздно и сбил.
– Ты тут ни при чем, Жан-Бен, – успокаивала его Анастасия, которую усадили на диван в гостиной. – Я пыталась догнать Макера и Льва на набережной и перешла дорогу, не глядя по сторонам. Поделом мне. Сама виновата.
Анастасия через силу улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу, в надежде, что они не станут вдаваться в детали. Когда Лев захотел поговорить с Макером, ей стало не по себе. Она забеспокоилась еще за ужином, когда Лев отвел его в сторону. Не дай бог, расскажет об их романе.